Николай Коротеев - Искатель. 1977. Выпуск №5

• Название: Искатель. 1977. Выпуск №5
• Автор: Николай Коротеев
• Издательство: Издательство «Молодая гвардия»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1977

На I–IV стр. обложки рисунок В. КУЛЬКОВА.

На II стр. обложки рисунок Г. КОМАРОВА.

На III стр. обложки рисунок Г. ФИЛИППОВСКОГО к повести Рудольфе Перес ВАЛЕРО «Не время для церемоний».

---

Когда документ был написан, Николай снова позвал купца:

— Ну, борода, расписывайся! Насчет завещания денька через два наведайся! За золото спасибо.

Купцы низко поклонились и, держа картузы в руках, один за другим гуськом вышли из комнаты. Николай прикрыл дверь, спросил у Андрея:

— Слушай, может, ты знаешь, какие законы были раньше касательно духовного завещания?

Андрей пожал плечами.

— Конкретно по завещаниям ничего не читал, а вот недавно прочел в одной книжке, что воля усопшего выполняется всегда. У купцов завещание не поддельное?

— Не поддельное, бумага вот она, печати с орлами… Да ведь тот орел уже не указ!

— Я, Николай Александрович, так думаю. Орлы, конечно, нам не указ, но печати — вещь серьезная. Наше с вами дело Американца ловить, а мы религией занялись. Это дело поповское, а не гражданское. Я уже кое-что узнал об Американце, — зашептал Андрей. — Хитрая бестия, на трех квартирах живет. Надо бы взять его.

— Может, ты и прав, — согласился Трошин. — Пусть купцы забирают по завещанию, ценностей особых я там не видал.

И от того, что решение было уже принято, Николай с облегчением вздохнул:

— Пойдем в егоровский особняк, снимем пост.

В особняке Трошина ждал человек. Был он массивен, тяжел телом, но шумлив и подвижен. Левой рукой незнакомец держал трость с набалдашником из слоновой кости, в правой были коричневые перчатки. Господин подкатил к Трошину, мило улыбнулся. Снял шляпу, небрежно бросил ее на кресло, стоявшее у конторки, кинул в шляпу перчатки и представился:

— Владелец антикварного магазина на Арбате — Губерман. Прослышал, что после покойного остались кое-какие древние вещицы: книжицы, иконы, одним словом, вещи, дорогие сердцу любителей старины. Так вот, они никому не нужны, а я бы хотел купить их у Советской власти… Деньги дам немалые.

Третий день Андрей по поручению Трошина сидел в особняке и описывал вещи покойного. Ему помогали сотрудники публичной Румянцевской библиотеки: молчаливая, строгая, лет пятидесяти женщина и молодая хохотунья Катя Жигалова — большеглазая, с тяжелыми косами и смуглым монгольским лицом. Предложение Губермана насторожило Николая и вынудило отказаться от первоначального решения — исполнить волю покойного.

Библиотекарши отнеслись к делу с энтузиазмом. Особенно радовалась девушка.

Серафима Максимовна, так звали старшую, то и дело говорила:

— Катя, разве можно так шуметь? Бог знает что подумают о нас мужчины…

Катя улыбалась, на какое-то время умолкала.

— Неповторимо, прелесть! — через минуту снова восхищалась девушка. — Нет, вы только посмотрите, товарищ Иванов! Даже представить себе не можете, какие книги держим в руках! Это же сокровище!

Иванов подносил книги, слушал Катю, улыбался ей и говорил:

— Смотрите, как бы этими бриллиантами печки не пришлось разжигать!

— Смейтесь, смейтесь, — сердилась Катя. — Смеется тот, кто смеется последним!

Список икон получился небольшой, но зато над описью книг пришлось потрудиться: их было около трех тысяч. Серафима Максимовна диктовала все новые и новые названия. Круглым красивым почерком Катя записывала книги. Девушка сидела перед стопой книг, натянув на острые девичьи колени старенькое голубое платье, бережно брала в руки очередной том и торжественно вслед за Серафимой Максимовной повторяла:

— «Евангелие Христово»! А вы, товарищ Иванов, знаете, кто украшал эту книгу? Андрей Рублев!

Перед Трошиным лежала пачка исписанных листов. В комнату вошли Иванов и Катя. Комиссар взял первый лист описи, разгладил его, внимательно прочитал, улыбнулся Кате. Хитровато подмигнул Андрею. Обмакнул перо в пузатую чернильницу и размашисто, с угла на угол, начал писать на заглавной странице описи: «Руководствуясь революционным правосознанием, от имени Советской власти, постановляю: имущество купца Егорова Е. Е., как-то: редкие книги, иконы и древние рукописные книги, считать собственностью Советской власти и до принятия соответствующего закона передать на хранение в Румянцевскую библиотеку. Решение обжалованию не подлежит. Комиссар Н. Трошин».

Зазвонил телефон. Говорил Емельянов. Он поздравил Николая о наступающим Новым годом и торжественно сказал:

— Из Петрограда получен декрет за подписью Ленина об отмене в пользу государства прав на наследство монастырям, церквам, сектам и прочим религиозным учреждениям и общинам…

Трошин сиял. Не подвело революционное чутье, не подвело. Сам Ленин, Председатель Совета Народных Комиссаров Советской России, подтвердил правильность принятого им решения. Сам Ильич.

Анатолий ПОЛЯНСКИЙ ЕДИНСТВЕННЫЙ ШАНС

Рисунки Г. СУНДАРЕВА

1

Дopora густо окуталась пылью. Степан со злостью посмотрел вслед промчавшемуся фаэтону и загородил свою спутницу, но от пыли спасения не было. Вообще городок, куда он был послан на работу в ЧК, несмотря на близость моря, был грязный и душный, с единственной центральной улицей, выложенной булыжником. Остальные улочки в дождь превращались в непроходимые болота красновато-бурого цвета. Степан вытащил папиросу, прикурил, покосившись на жену, а может быть, уже вдову начальника порта. Лавочники и новоявленные фабриканты — сплошная контра — спят и видят, как бы угробить Советскую власть. Уж больно им воли много дали. Нет, он, конечно, сознательный, политграмоту изучает. Но сколько же можно? Год, два?.. А дальше? На кой черт они тогда беляков рубили, за мировую революцию жизней своих не жалели…

Степана это возмущало. Он бы, как прежде, ревкомом командовал да с кулачьем воевал, чем тут казенные галифе протирать. Когда его вызвали в уком партии и сказали, что есть разверстка на одного человека для направления на работу в ОГПУ и выбор пал на него, Степан отказывался как мог. Так честно и сказал: «Что вы, братцы, придумали. Я же в этом ни бельмеса не смыслю!»

«Ничего, Степа, — бодро сказал секретарь укома, знакомый еще по Первой Конной в период борьбы с Врангелем. — Не боги горшки лепят, научишься».

…Женщина шла молча. Вообще была неразговорчивой; видимо, горе придавило. После той исповеди, что вначале пришлось выслушать Степану, она только спросила:

— А вам обязательно нужен ключ?.. Я хотела бы сохранить его на память.

Степан подтвердил, что ключ — улика, потому непременно нужен. Позже можно будет вернуть.

— Хорошо, — покорно согласилась она. — Ключ дома. Пойдемте.

Они направились в сторону моря, к небольшому поселку, где жили почти все работники порта.

Молчал и Степан, погруженный в невеселые думы. Он надеялся, что разговор с женой начальника порта Долгова хоть что-то прояснит, а получилось наоборот…

В день своего исчезновения Долгов оставался дома с шестилетней дочерью. Жена уезжала к больной матери в Пятигорск и вернулась лишь через сутки.

— В тот день муж рано вернулся домой, — рассказывала она. — Дочка говорит: папа все время курил. Ходил по квартире и разговаривал сам с собой… Девочка уже лежала в кроватке, когда зазвонил телефон. О чем был разговор, ребенок понять не мог, но то, что папа сердился, она запомнила. Оделся, сел к столу и стал писать. Потом сунул бумажку в конверт, показал ей и дважды повторил: «Это для мамы, дочка. Скажешь: письмо на столе…»

— Что же было в письме? — нетерпеливо спросил Степан.

— Не знаю. — Женщина посмотрела на него грустно. — Никакого письма я не нашла.

— А вы хорошо искали?

— Стол перерыла несколько раз — ничего!

— А может, письма не было?

— Зачем ребенку врать?

— Странно, — пробормотал Степан. — А из чужих у вас кто потом бывал?

— Чужих не было. Приходили сотрудники мужа, свои. Да и стол был заперт. А замок в нем не простой, с секретом. Муж сам делал.

Узкая, спускающаяся круто вниз улочка вывела их к морю. Степан никак не мог привыкнуть к его беспредельности. Море представлялось огромным, живым, дышащим существом. Выросший в прикубанской степи, он прежде видел море лишь однажды, когда шел через лиман в обход Перекопа…

— Вот мы и пришли, — сказала Долгова. — Извините, не приглашаю. Сейчас вынесу то, что вы просили.

Она вернулась через минуту и протянула Степану небольшой ключик необычной формы: стержень не круглый, а треугольный, флажок скошен, и на нем красивые фигурные вырезы.

— Таких ключей было два, — сказала Долгова, — у меня и у мужа.

Степан задумчиво подбросил ключ на ладони:

— Странная история. Вы кому-нибудь об этом рассказывали?

— Нет, — отозвалась Долгова, — то есть да, уполномоченному водной охраны. Он тоже спрашивал о письме.

Степан нахмурился. Опять Аварц опередил… Случайно ли? Все время приходится идти по его следам. Вспомнился разговор с начальником оперпункта. Когда Степану поручили заняться портом, через который, по оперативным данным, просачивалась контрабанда, то Ефремов предупредил его: «В порту есть уполномоченный, Аварц, присмотрись к нему. Он тебя не знает, так что тебе и карты в руки».