Николай Коротеев - Искатель. 1977. Выпуск №5

• Название: Искатель. 1977. Выпуск №5
• Автор: Николай Коротеев
• Издательство: Издательство «Молодая гвардия»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1977

На I–IV стр. обложки рисунок В. КУЛЬКОВА.

На II стр. обложки рисунок Г. КОМАРОВА.

На III стр. обложки рисунок Г. ФИЛИППОВСКОГО к повести Рудольфе Перес ВАЛЕРО «Не время для церемоний».

---

— Хоросо! Хоросо, Василий. Теперь ты непохож на молодого и глупого оленя.

Заготовителя я увидел, когда белесое солнце прошло половину своего короткого пути и искрящийся снег до боли резал глаза. Второпях я забыл дома темные очки и теперь беспрестанно смахивал рукавицей набегавшие слезы.

Не знаю, был ли Заготовитель в защитных очках, но то, что его собаки бежали медленнее моих, и то, что я его догонял, — в этом у меня сомнения не было. Маленькая черная точка, которую я увидел с полчаса назад на горизонте, с каждой минутой росла, превратилась в вытянутую короткую змейку из собак и нарты, отчетливо стал виден часто оборачивающийся погонщик. Я еще не различал лица, но уже абсолютно точно знал, что это «мой» Дударь.

Еще через полчаса расстояние между нами сократилось почти вдвое. Я вытащил пистолет из кобуры и переложил его в правый карман кухлянки. Так-то оно надежнее. Не знаю, почувствовал ли что Дударь, но он стал нервничать: то и дело бил собак остолом, несколько раз спрыгивал с нарты, помогая своей упряжке бежать по глубокому снегу.

В этом отношении мне было легче: он шел здесь первым, я со своими собачками — по проложенному следу. А Алмаз как взбесился. Я его не видел таким в упряжке: морда опущена вниз, шерсть вздыблена и дикая злоба в глазах, когда он оглядывался на остальных собак. Да и вся упряжка заразилась этой его злостью.

Между нами оставалось метров двести, когда он неожиданно остановился: по-видимому, желая пропустить меня вперед. В кухлянке и на нартовой упряжке я, наверное, меньше всего напоминал милиционера. Рывком остановленные, его псы недовольно ощерились, все, как один, повернулись в нашу сторону. Изо всех сил нажимая на остол, я затормозил нарту, встал, не доезжая до него метров пятидесяти. Спрыгнул в снег, сунув руку в карман, пошел к Заготовителю.

Это был точно Дударь!

Не знаю, узнал ли он меня, но то, что он узнал безухого Алмаза — это было ясно. Они смотрели друг на друга — безухая собака и человек, сделавший ее такой. Дударь перевел взгляд на меня, сощурился припоминая.

— А-а, защитник обиженных, — пробасил он. — Что? Понравилось по протоптанному следу ехать?

Я молчал, стараясь унять нервную дрожь в коленке.

— Теперь я следом поеду, надо и тебе поработать, — продолжал Заготовитель.

Все так же молча я оценил его физические возможности. Да, он мог себе позволить так нахально разговаривать со мной.

Между нами оставалось не более десяти метров, когда я медленно вытащил из кармана тяжелый «Макаров».

— Подымай лапы вверх, паскуда, — чужим каким-то голосом прохрипел я.

— Что-о?.. — Он ошалело посмотрел на пистолет, сунулся было к нартам.

— Стой! — Я выстрелил в воздух. Завыла какая-то молодая собачонка из его упряжки. — Отойди на двадцать шагов от нарт. Считаю до трех. Буду стрелять по ногам без предупреждения. Ну!

Он сузил глаза, медленно поднял руки. Отступил на шаг, второй, третий…

Я медленно, вслух, отсчитывал шаги, а сам лихорадочно соображал, что же мне делать дальше? Подпускать его к упряжке нельзя: стоит ему выдернуть из наста остол, на котором сейчас закреплена упряжка, и тогда мне несдобровать — по хозяйскому окрику его собаки бросятся на меня. Гнать же его в поселок впереди моей упряжки, а его нарту оставить здесь?.. Пожалуй, это глупо. Собаки вместе с пушниной могут пропасть. Остается ждать…

Подумав, я разрешил ему опустить руки: долго с поднятыми руками не простоишь.

Прошел час… Еще час.

А потом я увидел над белым настом черную точку: держась по следам нарт, к нам летел вертолет.

Вячеслав НАЗАРОВ ЗЕЛЕНЫЕ ДВЕРИ ЗЕМЛИ[2]

Рисунки Ю. МАКАРОВА

Люди изучали дельфинов в дельфинарии, а дельфины…

Первый, кто осмелился вступить в прямой контакт с людьми, был дельфин-разведчик Уисс, Хранитель Пятого Луча. Два года провел он в добровольном «заточении», пытаясь понять людей (зуммов), и это общение не прошло даром: «вживание» в их психику и опыт изменило в чем-то и самого Уисса, и теперь он старался «видеть» и «думать», как они.

Хранитель Пятого Луча едва успел переключиться со светового зрения на звуковидение, как заработал ультразвуковой передатчик, довольно точно имитирующий естественный сонар животных, и снова зазвучала Мысль. Уисс почувствовал, как тонкий живой нерв забытого родства — ведь предки дельфинов жили на суше — протянулся между двумя мирами.

…Они очень долго пытались понять друг друга: дельфинья цивилизация и люди Земли — понять, чтобы найти общее. И вот — первые шаги: найден общий язык, язык понятий и образов. Уисс ведет экспедицию на маленький островок-риф, что затерян в Эгейском море.

8. ХРАМ ПОЮЩИХ ЗВЕЗД

Было полнолуние, и борт «Дельфина», обращенный к луне, сверкал серебряным барельефом на фоне ночи. Тяжелые ртутные волны лизали бока маленькой надувной лодки.

Нина вытащила из-за пояса импульсный пистолет-разрядник и бросила его в багажник. Оружие ни к чему. Тем более что придется возиться с видеомагнитофоном, который почему-то именуют «переносным». От этого аппарат не становится ни удобнее, ни легче.

Уисс у борта проскрипел тихо, но нетерпеливо.

Нина опустила маску акваланга, прижала к груди бокс аппарата, еще раз глянула на луну, которая сквозь поляроидное стекло маски показалась хвостатой кометой, и, сгруппировавшись, нырнула в черный омут.

Вода нежно и сильно сжала ее тело, тонкими иглами проникла в поры, щекочущим движением прошлась по обнаженной коже — и Нина сразу успокоилась. Уисс возник рядом, она перекинула ремень аппарата через плечо и крепко взялась за галантно оттопыренный плавник. Дельфин, опустившись метров на пять, остановился. Здесь было темно, только едва заметная бледность над головой говорила о существовании иного мира — с луной и звездами.

Неожиданно где-то внизу засветились огоньки — красный и зеленый — точно там, внизу, тоже было небо и далекий ночной самолет держал неведомый курс. Потом огоньки раздвоились, соединились в колеблющийся рисунок — и блистающее морское чудо явилось перед Ниной на расстоянии протянутой руки.

Небольшой полуметровый кальмар был иллюминирован, как прогулочный катер по случаю карнавала. Все его тело, начиная с конусовидного хвоста, ограниченного полукруглыми лопастями плавников, и кончая сложенными щепоткой вокруг клюва щупальцами, фосфоресцировало слабым фиолетовым светом. Время от времени по телу пробегали мгновенные оранжевые искры, и тогда щупальца конвульсивно шевелились, а круглые доверчивые глаза вспыхивали изнутри нежно-розовыми полушариями.

Нина и раньше видела таких глубоководных щеголей — их называли «волшебными лампами». Но одно дело — когда перед тобой стекло батискафа, другое — если одна твоя рука на плавнике дельфина, а вторая свободна… Нина осторожно, чтобы не спугнуть, протянула левую руку к моллюску. Кальмар не шелохнулся, только быстрее побежали оранжевые искры, а тело приобрело цвет красного дерева. Он позволил потрогать свой бок, и Нина почувствовала, как тикают внутри наперебой три кальмарьих сердца.

Она уже хотела убрать руку, но кальмар обвил двумя щупальцами ее палец и не пустил — два гибких магнита прилипли к коже.

На мгновенье заломило виски — это подал неслышную команду Уисс, — кальмар засверкал огнями, и все трое по крутой спирали понеслись вниз, в беззвездную ночь глубины.

Впрочем, эта ночь хитрила, притворяясь беззвездной, — бесконечное множество светил блуждало в ней по тайным орбитам. Пестрыми взрывчатыми искрами загорались у самых глаз лучистые радиолярии, после которых филигранное изящество земных снежинок казалось грубой поделкой; разнокалиберными пузатыми бочонками, полными доверху густым янтарным светом, проплывали степенные сальпы; двухметровый венерин пояс, больше похожий на полосу бесплотного свечения, чем на живой организм, изогнулся грациозной дугой, пропуская мимо стремительную тройку.

Один раз Уисс и Нина с «волшебной лампой» в протянутой руке с ходу влетели в большое облако медуз — и попали в хоровод рассерженных сказочных призраков: бесшумно зазвонил десятком малиновых языков голубой колокол, над головой перевернулась пурпурная, в изумрудно-зеленых крапинках тарелка, вывалив целую кучу прозрачной рыжей лапши, диковинный ультрамариновый шлем в белых разводах грозно зашевелил кирпично-красными рогами, вязаная красная шапочка, шмыгнув бирюзовым помпоном, стала быстро расплетаться, разбрасывая как попало путаную бахрому цветных ниток…

Потом они плыли над тем самым коралловым лесом, который Уисс показывал на экране днем. Красные кусты казались пурпурными в сильном голубоватом свете. Сотни, тысячи спрятанных в грунте известковых трубочек хетоптеруса освещали их снизу, как маленькие прожекторы.