Свен Хассель - Трибунал

• Название: Трибунал
• Автор: Свен Хассель
• Издательство: Вече
• Жанр: О войне
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9533-4445-6

Что только не происходит со Свеном и era верными боевыми товарищами из немецкого танкового штрафного полка на полях Второй мировой войны!

В начале 1944 года судьба забрасывает их в Карелию, в снега и холод бескрайней тундры. И, как всегда, немецких штрафников поджидает калейдоскоп странных ситуаций — от расстрела своего бывшего полкового командира до братания с завсегдатаями советского сельского шалмана «Красный ангел».

Причудливы лики войны!…

---

— Поезжай в Марсель и попробуй лучший на свете суп: Germiny a l'Oseille[23], — советует Легионер. — После него предлагаю Pigeon a la Moscovite с Champignons Polonaise и Salade Buatrice[24].

— Я однажды ужинал с парнем, который, спаси нас, Господи, всех, забыл положить трюфели в Perigourdin[25], — говорит Порта. — Он жил на Жандарменмаркт и праздновал освобождение из Моабитской тюрьмы. Мы ожидали увидеть развалину — он ведь провел за решеткой пять лет, вряд ли можно было ожидать чего-то другого, так ведь? Некоторые люди бывают навсегда сломлены даже после недолгого срока, но этот человек был совсем бодрым и здоровым чуть ли не до неприличия. Но хуже всего, по-моему, опаздывать к еде. Еда портится, когда ты наскоро глотаешь суп и рыбу, чтобы догнать остальных.

— Кто-нибудь из вас ел запеченную в духовке голубую рыбу с Sause Bearnaise[26]? — вмешивается Грегор. — Еда просто райская. Мы с генералом любили ее. Это было наше излюбленное блюдо после особенно кровавого сражения.

— Надеюсь, мы будем вблизи от этого озера, когда рыба начнет метать икру, — мечтательно говорит Порта.

— Когда вернемся домой, — говорит Малыш, имея в виду под «домом» немецкие позиции, — я «организую» гуся, начиню его сливами и яблоками и все съем сам.

— Я предпочту индюка, — говорит Барселона. — Он больше.

— Черт возьми, не могу больше выносить этого! — в отчаянии кричит Порта, вскакивая на ноги. — Пошли, Малыш, бери свою трещотку и наложи гранат в карманы.

— Куда идем? — спрашивает Малыш, шумно вставляя в автомат рожок.

— Почитаем соседское меню, — отвечает Порта, беря на ремень свой ППШ.

— Взять мешок? — жизнерадостно спрашивает Малыш.

— Нет, мешки у ивана есть, — отвечает Порта.

— Кто не хочет рискнуть жизнью ради жратвы, тот сущий идиот, — утробно смеется Малыш.

— Вас подстрелят, — предостерегает Старик.

— Придурок, — беззаботно отвечает Малыш. — Это мы будем стрелять!

— Мы ждем настоящего русского гостеприимства, которым они славятся, — говорит Порта с кратким смешком и скрывается в метели.

— Однажды они не вернутся, — пессимистически бормочет Старик.

Проходит несколько часов, но, кроме завывания полярной бури, ничего не слышно. Тишину нарушает длинная автоматная очередь.

— Это наш МП[27], — говорит Старик, поднимая взгляд.

Вскоре раздаются три гранатных взрыва, серия ракет заливает местность ярким белым светом.

— Они наткнулись на русских, — шепчет в ужасе Грегор.

— Черт побери этих двух маньяков, хоть бы они вернулись, — обеспокоенно говорит Старик.

— Тебе нужно подать на них рапорт, — настойчиво говорит Хайде. — Это серьезное нарушение дисциплины. Противник сможет использовать это в пропагандистских целях. Я прямо-таки представляю заголовки в «Правде»: «НЕМЕЦКАЯ АРМИЯ ГОЛОДАЕТ! Отряды смертников посланы красть хлеб у Красной армии!»

Мы не столько видим, сколько ощущаем дульную вспышку крупнокалиберного орудия. Следуют громкие вопли и долгая серия взрывов. Злобно стучат несколько «максимов».

Над снежной пустыней воцаряется долгая тишина. Даже ледяной ветер утихает. Кажется, все Заполярье делает глубокий вдох и готовится к чему-то совершенно особенному.

Сильнейший взрыв, который, кажется, никогда не прекратится, нарушает тишину ночи.

— Господи, спаси нас, — шепчет потрясенный Барселона. — Должно быть, они перепутали склад боеприпасов с кухней!

— Тревога, тревога! — истерично кричат наши часовые в полной уверенности, что начинается атака.

Северо-восточнее нас взлетает в небо гигантский столб пламени, земля содрогается от долгого, раскатистого взрыва.

Из одной иглу выбегает группа офицеров с оберстом во главе.

— Что там, черт возьми, делают русские? — нервозно спрашивает оберcт. — Неужели сражаются между собой? — Поворачивается к пехотному майору. — Есть там кто-то из наших?

— Никак нет, герр оберcт, эта боевая группа не вступала ни в какой контакт с противником.

Оберcт Фрик глубже вдавливает монокль в глазницу и внимательно смотрит на майора.

— Вы это знаете наверняка или просто думаете?

Майор заметно смущен и вынужден признаться, что не знает почти ничего о том, что происходит в группе. Он связист и никогда не бывал в боевом подразделении.

Долгая серия взрывов и рычание пулеметов заставляют его обратить взгляд на северо-восток, где на фоне краснеющих туч видны острые языки пламени.

— Там черт-те что творится, — бормочет оберcт. — Выясните, что именно.

— Слушаюсь, герр оберcт, — с жалким видом отвечает майор, понятия не имея, что выяснять.

Через несколько минут он сваливает ответственность на гауптмана[28].

— Мне требуется ясная картина того, что происходит! Понятно, герр гауптман? Там черт-те что творится!

Гауптман исчезает за купой деревьев и там неожиданно наталкивается на лейтенанта.

— Там черт-те что творится. Понятно? — рычит он лейтенанту. — Жду доклада через десять минут. Кто-то беспокоит противника!

Лейтенант горнострелковых частей бежит трусцой по узкой дорожке и натыкается на второе отделение. Указывает на Старика стволом автомата.

— Встать, обер-фельдфебель! Ну и хлев здесь у вас. Противник ведет огонь, и мне нужно знать, почему. Понятно? Мне нужно знать. Даже если вам придется выяснить это лично у русского командира!

— Слушаюсь, — отвечает Старик, делая вид, что готовится идти.

Лейтенант скрывается за деревьями и решает найти убежище, где гауптману не придет в голову искать его.

Старик спокойно садится и попыхивает трубкой.

В течение часа мы слышим рассеянный огонь то в одной, то в другой стороне.

— Они давно мертвы, — уныло говорит Барселона, прислушиваясь к длинным, злобным автоматным очередям.

Грохочет крупнокалиберное орудие, взрываются несколько гранат. Сквозь весь этот шум мы слышим громкий, счастливый смех.

— Это Порта, — бормочет Старик, нервозно перебирая пальцами серебряную крышечку трубки.

Близится рассвет, ветер почти прекратился. Лишь изредка ледяные порывы взвихривают снег вокруг нас.

— Сомневаюсь, что мы увидим их снова, — говорит Хайде. — Никто не может находиться так долго в расположении противника, не попавшись.

— Боюсь, ты прав, — негромко говорит Старик. — Жаль, что я не запретил им идти.

— Par Allah, ты не смог бы удержать их, — утешает его Легионер.

Хорошо знакомый звук заставляет нас подскочить с оружием наготове.

— Лыжники, — сдавленно шепчет Хайде, укрываясь за деревом.

Я лежу в снежной яме, прижимая к плечу приклад ручного пулемета. Снег скрипит и потрескивает. Раздастся какой-то крякающий звук. Снова шелест, похожий на шорох лыж по мерзлому снегу. Я кладу палец на спуск. Среди деревьев движется какая-то тень.

— Не стреляйте! — кричит, вскочив на ноги, Барселона. Он увидел желтый цилиндр Порты, который необычайно высоко подскакивает между деревьями.

— Что за черт? — удивленно восклицает вестфалец.

С каким-то страхом мы смотрим на плывущий цилиндр, приближающийся, подскакивая, к нам. Если шляпа на голове у Порты, то он вырос по меньшей мере на два метра. Потом эта загадка разъясняется. Из снега появляется фыркающий олень. Он тащит нарты, полностью загруженные мешками и ящиками. Поверх груза величественно восседают Малыш и Порта.

— Это вы стреляли? — кричит Старик.

— Иногда мы, — отвечает Малыш с важным видом. — Но и русские израсходовали немало боеприпасов дядюшки Сталина.

— Мы наткнулись на помешанного политрука с таким худым лицом, что он мог бы без труда поцеловать козу между рогов, — объясняет Порта, размахивая руками. — Попали в него мы только со второго раза. Потом какой-то охламон принялся браниться на нас из темноты, а потом стрелять. Мы прицелились по дульным вспышкам, и ему быстро пришел конец.

— Но мы пошли не той дорогой, — вмешивается Малыш. — Было темно, как у негра в заднице. Забрели в расположение штаба, где военные гении обсуждали, как выиграть эту треклятую войну. Там какой-то полковой комиссар бубнил и бубнил. Я прицелился в его толстое брюхо, и он вдруг перестал бубнить. Завопил: «Немцы!» и тут же скопытился. С остальными разделался Порта.

— Надеюсь, вы прихватили их карты? — спрашивает Хайде. Он не способен думать ни о чем, кроме военных задач.

— На кой черт они нам? — тупо спрашивает Малыш. — Мы пошли не за ними. Дорогу обратно могли найти и без карт.

Хайде лишь качает в отчаянии головой.

— Тут случилось настоящее столпотворение, — объясняет Порта. — Когда мы вышли, толпа русских сбила нас с ног, и какой-то болван-офицер устроил нам разнос. От растерянности он даже не заметил, что Малыш ответил ему: «Jawohl, herr Leutnant!»[29].

— Стоило рискнуть жизнью, чтобы побыть там, — продолжает Малыш, закуривая сигару.

— Мы отошли и стали наблюдать за этой неразберихой, — весело смеется Порта. — Какой-то майор с красным, как вареный рак, лицом тоже устроил нам разнос и приказал помочь выкатить на позицию противотанковое орудие. В любой армии приказ есть приказ, и мы помогли истребителям танков выкатить их пукалку, куда велел майор.