Гельмут Фогель - Потерпевшие победу. Немцы в Корсуньском «котле»

• Название: Потерпевшие победу. Немцы в Корсуньском «котле»
• Автор: Гельмут Фогель
• Издательство: Яуза-пресс
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9955-0130-5

В СССР это грандиозное сражение называли Корсунь-Шевченковской операцией, а в Германии «Kesselschlacht bei Tscherkassy» («битва в котле под Черкассами»). Тогда, в январе 1944-го, в районе города Корсунь советские войска окружили десять вражеских дивизий, которые более трех недель сражались с превосходящими силами Красной Армии, пока наконец в ночь на 17 февраля не прорвали кольцо окружения и, потеряв до 55 тысяч человек и всю технику, все-таки вырвались из «котла» на соединение с главными силами Вермахта.

Как водится, каждая из сторон объявила Корсуньскую битву своей победой. Советские источники справедливо указывают на огромные потери противника и полную утрату боеспособности даже вышедших из окружения частей. Немцы делают упор на массовый героизм своих солдат и «чудо», которое они совершили, спасшись из безнадежной ситуации. Данная книга впервые представляет отечественному читателю эту точку зрения, позволяя взглянуть на одно из решающих сражений Второй Мировой глазами противника.

---

Ставка приказала 1-му и 2-му Украинским фронтам окружить и уничтожить немецкие силы в районе Корсуня. В качестве точки встречи двух «клешней» была выбрана Звенигородка. Поскольку это означало, что 2-му Украинскому фронту придется пройти 70 километров, а 2-му Украинскому фронту — только 40 километров, начало наступление 2-го Украинского фронта было назначено на день раньше, на 25 января[37].

15 января генерал Конев провел совещание в своем штабе в Болтушках. На совещании присутствовали подчиненные ему командиры и их заместители по политической части, а также несколько офицеров собственно из штаба Конева. Конев открыл совещание описанием приказа, полученного фронтом, и своего предварительного мнения о том, что следует предпринять для его выполнения. Он считал, что лучше будет нанести главный удар из района севернее Кировограда, поскольку считалось, что у немцев там более слабая оборона. Это значило, что значительную часть сил фронта, в том числе 5-ю гвардейскую танковую армию Ротмистрова, придется переместить к северу. Основной ударной силой исходного наступления станут войска 53-й армии и 4-й гвардейской армии[38].

Поскольку оба фронта проводили операции в расходящихся направлениях с Рождества 1943 года, они были вынуждены произвести перегруппировку своих сил. На 1-м Украинском фронте 21 января была сформирована новая армия, 6-я танковая. 6-я танковая армия не имела полноценного штаба и управления. Напротив, командиру 5-го гвардейского танкового корпуса в дополнение к уже имеющимся обязанностям передали в подчинение еще и 5-й механизированный корпус. Советские источники не дают единой цифры по количеству танков, имевшихся в двух корпусах на начало советского наступления. 6-я танковая армия имела в своем составе 190 танков и САУ[39]. Интересно, что 5-й механизированный корпус имел значительное число танков «Шерман», поставленных по ленд-лизу[40].

Хотя 6-я танковая армия имела не все положенные по штату танки, 5-й механизированный корпус был полностью укомплектован личным составом, стрелковым оружием и артиллерией. 5-й гвардейский танковый корпус, напротив, испытывал нехватку личного состава в мотострелковых и артиллерийских частях. Корпус получил пополнение непосредственно перед началом наступления, но новые бойцы не имели боевого опыта и были очень слабо обучены. Многие из них были призваны с недавно освобожденных территорий. Они стремились в бой против ненавистного врага, но не прошли достаточного обучения[41].

Кроме 6-й танковой армии, в наступление также должны были перейти 27-я и 40-я армии. В качестве целей их главных ударов были выбраны соответственно районы Ковшеватой и Тыновки[42] — в точности там немцы их и ожидали. 6-я танковая армия развертывалась позади ударных групп 40-й армии, в готовности использовать любой достигнутый ими прорыв[43].

В отличие от фронта Ватутина, 2-й Украинский фронт не формировал новых соединений для предстоящей операции. 4-я гвардейская и 53-я армии получили задачу по прорыву немецкой обороны, с тем чтобы ввести в пробитые в ней бреши 5-я гвардейскую танковую армию. Однако считалось необходимым использовать некоторое количество танков танковой армии и в исходных атаках. В связи с этим подразделения двух танковых корпусов были подчинены 53-й армии, которая была очень слабой в части бронетехники, имея лишь 21 танк[44].

Хотя в 53-й армии не хватало танков, она обладала мощной артиллерией. Помимо дивизионной артиллерии в ее состав входили пять артиллерийских бригад, одна минометная бригада, один артиллерийский и один минометный полк. Армия имела 611 артиллерийских стволов калибром выше 45 мм и 467 минометов калибром выше 82 мм, а также более 300 установок реактивных минометов. 4-я гвардейская армия была немного хуже оснащена артиллерией, но тем не менее две армии обладали значительной огневой мощью, большая часть которой была направлена против 389-й пехотной дивизии[45].

5-ю гвардейскую танковую армию предполагалось ввести в прорыв, который должна была создать 53-я армия, и направить ее на Шполу и Звенигородку. Сражение вокруг Кировограда дорого стоило армии. На текущий момент она состояла из трех танковых корпусов: 18-го, 20-го и 29-го. Число танков в армии известно неточно. 21 января танковая армия располагала 156 танками и самоходными орудиями плюс 91 единица бронетехники нуждалась в ремонте. На восстановление этой техники были затрачены немалые усилия, вероятно, около половины из них к началу операции были уже отремонтированы[46].

На самом деле Конев хотел задействовать в операции по окружению немецкой группировки свои наиболее опытные армии — 5-ю гвардейскую армию Жадова и 7-ю гвардейскую армию Шумилова, но вывести их с занимаемых под Кировоградом позиций и перебросить на западное крыло фронта за время, отведенное на подготовку к операции, оказалось невозможно[47].

Важной частью советского планирования стала операция по дезинформированию противника, проведенная силами 2-го Украинского фронта. Использование макетов танков, ложных артиллерийских позиций и складов вместе с ложным радиообменом имели целью создать иллюзию сосредоточения существенных сил к западу от Кировограда. К этому следует добавить демонстрацию шума двигателей, полевых работ, следов от танковых гусениц и прочие меры, призванные усилить впечатление. В то же время реальное сосредоточение сил тщательно скрывалось. Все эти мероприятия проводились между 19 и 24 января[48] в надежде побудить немцев сместить свои силы, в частности резервы, слишком далеко на юг.

Неудивительно, что советские источники признают этот обман удавшимся. Кажется, это верно лишь отчасти. Например, исследование советского Генерального штаба утверждает, что «немцы держали все свои танковые дивизии вдоль кировоградского направления»[49]. Однако и 11-я, и 14-я танковые дивизии были выведены оттуда и отправлены в район Новомиргорода, находившийся на действительном направлении советских атак.

Журнал боевых действий 8-й армии также ясно показывает, что командование армии больше волновала реальная угроза, а не демонстративная. 22 января оно обсуждало «сосредоточение главных сил противника и подготовку к наступлению» в районе Красноселки, рассматривая их как подтвержденный факт. Советские ложные приготовления были замечены, но они упоминаются лишь в предложении: «Масштаб происходящей перегруппировки противника на южном крыле пока не определен».

В 8:20 утра 23 января из LII армейского корпуса (на южном крыле армии) сообщили: ведут артиллерийский обстрел мест сосредоточения противника на прямой наводке. Возможно, это было вызвано советскими ложными приготовлениями. Также сообщалось об интенсивном движении техники перед фронтом LII армейского корпуса. Однако, подводя итоги дня 23 января, можно сказать, что 8-я армия ожидала главного удара советских войск в районе Красноселка — Баландино.

Утром 24 января XXXVII танковый корпус сообщил об интенсивном движении на дорогах, ведущих на север, с советской стороны фронта, в районе Пенькино — Владимирова к северо-западу от Кировограда. Это наблюдение также могло быть связано с советскими демонстративными мероприятиями, но в целом внимание немцев было сфокусировано на районе восточнее Капитановки.

Воздушные силы на Восточном фронте

Не только советские мероприятия по введению противника в заблуждение давали гораздо меньшие результаты, чем от них ожидали. В начале войны на востоке Люфтваффе быстро завоевало господство в воздухе. Однако число самолетов, которыми располагали немцы на Восточном фронте, было небольшим, и Люфтваффе не давало того эффекта, который был достигнут в кампании 1940 года на Западе. Меньшее число самолетов, задействованных в операции «Барбаросса» вместе с большим размахом наземных операций, не позволило Люфтваффе достичь большего, чем местные успехи. Изначально это компенсировалось слабостью авиации Красной армии, но со временем советская воздушная мощь возрастала. Тем не менее даже к началу операции «Цитадель» немцам удалось добиться местного превосходства в воздухе. Но усиливающиеся бомбардировки со стороны союзников вынудили Люфтваффе задействовать все больше частей истребительной авиации для защиты территории Германии, оставляя на Восточном фронте все меньше истребителей. Тем временем советские военно-воздушные силы крепли.

В начале 1944 года основной задачей воздушных сил обеих сторон на Восточном фронте стала поддержка наземных сил всевозможными способами. И тактика, и самолеты приспосабливались к такому роду боевых действий. В преддверии наступления Ротмистров настаивал на организации эффективных действий авиации на стадии прорыва немецкой обороны. Была запланирована короткая артподготовка, а по выявленным огневым позициям противника должны были наносить удары группы, включающие от четырех до восьми самолетов. Замысел Ротмистрова был хорош, но существенную неопределенность в него вносил один фактор: погода. Туманы легко могли закрыть важные участки поля боя, что сделало бы невозможной поддержку с воздуха. Низкая облачность могла иметь такие же последствия. При планировании приходилось учитывать вероятность полного отсутствия воздушной поддержки[50].