Светлана Кобелева - История Стража: кинжал Судьбы

• Название: История Стража: кинжал Судьбы
• Автор: Светлана Кобелева
• Жанр: Фэнтези

Если бы вам предложили исполнить мечту за определенную цену — вы бы согласились? Даже если продавцом будет Судьба? Даже если вас не спрашивали: хотите этого или нет? Катарина Белфор не давала согласия, но ее и не спрашивали. Теперь она Страж, который должен самую малость — спасти тех, кого он любит.

---

ТАНГЕР

1

Мягкий морской бриз трепетал мои волосы — на душе было спокойно, тепло. Я оглянулась в поисках Кетана и заметила его у правого борта корабля. Он наблюдал за медленно выплывающими из тумана холмами — мы приближались к земле названной Пустошью Горячих Ветров. Приятно было просто наблюдать за ним в лучах восходящего солнца. В моей груди разросся горячий комок и расространился по всему телу — только благодаря Кетану, я осталась жива… Ведь после того, как потеряла сознание и очнулась здесь на борту, ничего не могла вспомнить, совсем ничего: как оказалась на корабле, что произошло с жителями деревни, с теневыми призраками… На мои же уговоры все рассказать, Кетан лишь хмурился и не отвечал. Только становился еще ласковее, нежнее, окутывая меня такой заботой, что я боялась лишний раз шелохнуться, чтоб его не потревожить. Он так сильно исхудал, казалось, даже постарел на пару лет, что каждый раз, когда мой взгляд устремлялся к нему, сердце сжималось от жалости. С каждым прошедшим днем Кетан выводил меня из той темницы, в которой я оказалась по своей вине, все ближе к свету. И вскоре ночь перестала для меня быть Ворфским пленом, наполненным кошмарами о том, что совершила. Его любовь подарила мне новый мир, новую жизнь, отогнав страхи и угрызения совести… И мысль о том, что из-за меня погибло столько людей постепенно перестала вводить в транс. Было больно, но теперь с этим можно было жить. Нет, правильнее сказать — наслаждаться жизнью до тех пор, пока не прийдет мой черед расстаться с ней. И к этому я уже была готова, ведь больше всего на свете мне не хотелось потерять Кетана, стать причиной его смерти. Он обернулся, и я заметила, как на щеке его что-то блеснуло, а на лице отразилась смесь удивления и смущения. Чтоб скрыть свои слезы, Кетан резко отвернулся.

Когда же я приблизилась, он обнял меня и прошептал:

— Как ты?

Я лишь могла потереться о его грудь и удовлетворенно промычать что-то невразумительное в ответ. Не хотелось говорить, хотелось просто стоять так рядом с ним, ни о чем не думая. Нельзя…

— Кетан…

Он вновь нахмурился, как будто предчувствуя то, что я хотела спросить, но затем грустно улыбнулся и произнес:

— Они живы, все живы — ты их спасла.

— Правда? — я напряглась в его объятиях, стараясь по глазам определить — лжет он мне или нет. — Тогда почему ты молчал? Ведь неизвестность была хуже любого наказания.

Кетан вздрогнул, как удара и прошептал:

— Прости, что молчал так долго…

И тогда я поняла, что он лжет. Точнее говорит не всю правду. На сердце вновь стало тяжело, но я постаралась сделать вид, что верю — ему ведь тяжелее… Как он мог меня простить? Как?

— Орхан? — я даже не обратила внимания, как дрогнул мой голос, а Кетан заметил и прижал меня к себе крепче.

— Все хорошо, Ката. Поверь, Орхан благодаря тебе теперь может спать спокойно, вот только пару дней побудет в трауре по случаю твоей кончины, после чего вновь начнет жить своей прежней жизнью.

Его губы коснулись моих волос, и он продолжил:

— С Морисом тоже все хорошо — он жив, здоров. Не беспокойся — из него выйдет хороший правитель. Ты сделала все возможное, чтоб спасти их всех.

Все возможное? Нет… она сделала не правильный выбор… Не правильный? Хватит об этом думать, хватит. Уже поздно что-то менять, поздно — свыкнесь с этим. Она не виновата.

— Прости, Ката, — произнеся это, Кетан начал ласково гладить меня по спине и нежно поцеловал в губы. Я закрыла глаза, наслаждаясь этими мгновениями, стараясь запечатлить их в себе навсегда. Так мы и въехали, бок обок, в земли артейцев — кратчайший путь до земель Тангера. Земли вечных кочевников.

2

Когда мы начали свое путь через земли артейцев к Тангеру, я задала вопрос Кетану о том, почему они живут не так как все. Ведь могли бы создать что-то столь же уютное как Изгран или Орхан.

— Не знаю — ответил он, — возможно потому, что им это не нужно. Они другие, этим все и сказано.

— Свобода, — прошептала я.

— Что? — не расслышал Кетан.

— Свобода — мне кажется, именно в этом заключается причина, по которой они не строят дома. Им тесно в четырех стенах.

В ответ он улыбнулся и посмотрел на горизонт. Насколько хватало глаз — степь, казалось, тянулась до самого края "земли". Не меняясь. Солнце садилось за горизонт всего тринадцать раз, мне же показалось, что минул год, с тех пор как начали свой путь по Пустошам. Уныние стало распространяться на всех, кто находился в караване, к которому мы примкнули. И взора уже не привлекал красивый танец пожелтевшей травы с ветром, и не хотелось ни говорить, ни думать, поэтому все ехали молча. Только время от времени, возникающие на горизонте песчаные бури, заставляли нас закутываться в ткань, покрывавшую голову и плечи. После бурь оставались лишь горы равнодушно блестевшего на солнце песка.

Тангер вырос на границе с землей артейцев за час до рассвета. Бывает так, что рисуя в воображении одно, ты, достигнув цели, видишь совсем другое. Так и я, нарисовав Тангер в своем воображении мрачным местом, в котором не растет трава, не поют птицы, на деле, увидела, как солнце осветило землю тангерийцев, утопающую в зелени. Не верилось, что жители данного уголка суши могли взяться за оружие. Казалось, что здесь все пропитано умиротворением, спокойствием. Оно царило везде, даже в изумрудно-золотых кронах, освещенных светом дня. Даже в остроконечных крышах со странно загнутыми кверху краями.

Нас встретила группа из двенадцати тангерийцев. Было видно, что когда-то давно их предками были альвы: они все были высокими, имели слегка заостренные уши и гордый, почти надменный взгляд. Однако было и то, что говорило о том, что в них течет и капля божественной крови: темная кожа и длинные светлые волосы. Тангерийцы были одеты в одинаковые штаны и широкие рубахи плотной темной ткани. Как мне позже объяснил Кетан — они нарочно искоренили у себя любовь к роскоши, чтобы отличаться от альвов. И действительно — дома их были построены из дерева без изысков, с простотой, вызывающей только удивление, как и те немногие прохожие, которых мы встретили по пути. Они были одеты так же как те, что нас встречали.

Кетан сказал им на чистом тангерийском, что не стоило утруждаться — он и сам помнит дорогу, на что ему ответили, что это честь встретить сына Крондора Лая. Мне язык тангера показался очень мелодичным, красивым, подобно журчанию ручья. Воды в Тангере действительно было в избытке, не смотря на близость Пустоши. Складывалось впечатление, что Эльфея забрала всю воду, предназначавшуюся для Пустоши, и подарила ее Тангеру. Кругом вдоль и поперек столицу Тангера — Тангор — пересекали речки и ручьи, из-за чего местными она была прозвана городом мостов. Все мосты были одинаково аккуратно выполнены из дерева и обладали своим именем. Мы пересекли мосты Кино, Аска, Сигу-чан и Исана. Как только мы пересекли половину пути, внезапно налетела буря, и небо резко потемнело. Стало сумрачно как в предвечерний час, с неба хлынул холодный ливень, а ветер срывал белые лепестки неизвестных мне цветов и осыпал ими нас, будто тоже приветствуя.

Дом отца Кетана все же отличался от окружающих — он был больше и вместо стекол в окнах были цветные витражи. Вокруг постройки же расположился сад с прудом посредине. На первый взгляд он мог казаться запущенным, но внимательный наблюдатель нашел бы его удивительно ухоженным. Тангерийцы любили творения Эльфеи и старались без крайней надобности не вторгаться в ее владения.

Крондор Лай нас не встретил — он, как нам сообщили, все еще находился за пределами Тангера. Нас с Кетаном поселили в верхних этажах. Внутреннее убранство в самом богатом и знатном доме Тангера поражало своей скромностью. У меня в семейном голаденском доме, даже в период упадка, и то было больше всякого роскошного хлама. Да что там — дом Курта Вармора казался дворцом по сравнению с домом Кетана. В обеденной зале, где собирались все члены семьи, и прислуга стоял низкий стол, и лежали матрасы, набитые травой. На таких же матрасах нам полагалось спать — они были и стульями и кроватями. Ели они из простой деревянной посуды столь же простую пищу. И так жила целая нация! Роскошь в Тангере каралась смертью — зато никто никому не завидовал и не желал чужого. Может эмоциональная бедность напрямую зависит от скромности обстановки дома, в котором ты воспитываешься с детства? Но эта мысль тут же показалась мне глупой.

Нам отвели небольшую комнату с одним окном. Сквозь него пробивался яркий разноцветный свет, отбрасывая тени на два матраса, лежавших по разным сторонам комнаты. На стене над дверью была прикреплена табличка со словами: "Не коси!", как мне перевел Кетан с тангерийского. Что означала данная реплика, мы как не пытались, так и не поняли. Посмеявшись про себя над бывшим владельцем этой комнаты, я села матрас и продолжила свое наблюдение за Кетаном. Он поставил свой меч в нишу в стене, а заметив мой недоуменный взгляд, объяснил, что такова традиция — мужчина, живущий в комнате должен ставить свой меч в эту нишу, чтоб запечатать в ней злую энергию помещения.