Моше Даян - Арабо-израильские войны 1956,1967: Дневник Синайской компании. Танки Таммуза

• Название: Арабо-израильские войны 1956,1967: Дневник Синайской компании. Танки Таммуза
• Автор: Моше Даян
• Издательство: «Изографус»
• Жанр: О войне
• Год: 2003
• ISBN: ISBN 5-94661-052-Х

Воспоминания израильского генерала Моше Даяна о разработанной и проведенной под его руководством Синайской наступательной операции 1956 г. и книга Шабтая Тевета «Танки Таммуза», рассказывающая о действиях израильских танкистов на Синае в период Шестидневной войны 1967 г., описывают ход этих кампаний с позиций непосредственных участников.

Объединенные под одной обложкой и впервые изданные на русском языке, эти две работы будут интересны как для специалистов по Ближнему Востоку, так и для всех любителей военной истории XX века.

---

— Шамир и Зебра. Это Тирах. Слышите меня? Прием, — прозвучал голос генерала Таля в наушниках раций в полугусеничных машинах полковников Шмуэля и Рафуля.

— Тирах. Это Шамир. Слышу вас. Прием.

— Тирах. Это Зебра. Слышу вас. Прием.

— Шамир и Зебра. Это Тирах. Теперь всё, пошли. И удачи вам. Отбой.

Было 08.15.

— Вызываю станции Шамира. Это Шамир. Вперед. Вперед. Отбой, — скомандовал полковник Шмуэль по линиям связи бригады.

— Вызываю станции номера два. Это номер два. Вперед! Вперед. Отбой, — скомандовал Эхуд по линиям связи батальона.

Командиры рот прокричали в микрофоны раций:

— Вперед! За мной!

Они высоко подняли свои флажки, а затем опустили их, держа параллельно земле. Облака пыли взметнулись, окутав батальон «Паттонов». Экипаж из разведроты и вслед за ним рота лейтенанта Кахалани, в которую входила и группа управления батальона D-14, быстро двинулись к границе. Остальные части батальона пересекли границу во второй колонне.

— Вперед, вперед, — подгонял своих по рации комбат Эхуд, высунувшись из командирского люка. Гражданскому транспорту на дорогах и проселках пришлось уступить путь военной технике, съехав на обочины. «Паттоны» набрали скорость.

— Шамир. Это Тирах. Слышите меня? — раздался голос генерала Таля. Офицер связи майор Исраэль переключил полковника Шмуэля на дивизионную сеть.

— Тирах. Это Шамир. Слышу вас, — отозвался Шмуэль.

— Шамир, Это Тирах. Сообщите, когда пересечете зеленую линию. Отбой.

«Зеленой линией» они называли границу. Полковник Шмуэль приказал своей группе управления догнать D-14 и двигаться вперед вместе с ним.

— Повисните на хвосте у D-14, — приказал он Иосси Б. Тот дал указание водителю, который свернул с дороги и погнал полугусеничную бронемашину, обходя танки батальона Б-10, двигавшиеся вперед одной колонной. Группа управления понеслась по полю на танках и джипах, утопая в клубах густой пыли. От выхлопных газов танковых моторов перехватывало дыхание. Только под деревьями еще удавалось вдохнуть глоток чистого воздуха.

В небе под совершающим свой обычный путь ярким солнцем мирно паслись стада барашков-облаков. Но вот в единое мгновение идиллическую картину нарушили инверсионные шлейфы, оставляемые реактивными самолетами «Фуга-Магистр», мчавшимися с ракетами под плоскостями к скоплениям египетской артиллерии в тылу узла обороны Рафах.

В 08.37, когда D-14 приближался к первым целям, командир дивизии сообщил, что приказал артиллерии дивизии открыть контрбатарейный огонь. Египетские орудия уже выпустили первые пристрелочные снаряды по приближавшимся к границе «Паттонам». Полковник Цви приказал дивизионам самоходок прикрыть огнем D-14. Заговорили мощные орудия САУ; огонь корректировал офицер передового наблюдения, двигавшийся вперед с мотострелковой ротой из состава D-14. В 08.47 огонь египетской артиллерии начал прерываться, а в 08.48 полковник Шмуэль информировал генерала Таля о том, что передовая рота проследовала «зеленую линию». Сам он пересек границу вслед за «Паттонами» Эхуда. Но здесь, рядом с белым аванпостом ООН, оставленным сотрудниками две недели назад, он остановился.

Темп движения «Паттонов» начал снижаться. Водители имели приказ следовать один за другим, чтобы не нарваться на мины, но батальон разделился на две колонны. Танки головной роты вкатились на узкие улочки двух маленьких пограничных деревень, где почти не могли маневрировать и продвигаться вперед, поскольку путь оказался блокирован. Другие роты попытались обойти деревни, но очутились на труднопроходимой пашне. Танки опасно сблизились, и египетская артиллерия принялась бить по ним из «Хан-Юниса». Группа управления полковника Шмуэля застряла в пробке.

— Шамир. Это Тирах, — прозвучал по дивизионной радиосвязи голос генерала Таля, находившегося со своей группой управления на высоком холме — Что за дым я там у вас вижу? Прием.

— Тирах. Это Шамир. Все целы. Прием, — ответил полковник Шмуэль, который находился впереди и не видел никакого дыма.

— Шамир. Это Тирах. Дым идет из вашей колонны. Прием.

— Тирах. Это Шамир. Проверяю. Отбой.

Комбриг повернулся. Действительно, метрах в двадцати сзади поднимался густой серый дым. К Шмуэлю бежали бойцы экипажа его «Центуриона». Огонь египтян усилился, снаряды стали падать ближе. Полковник не мог поверить, что врагу удалось подбить его собственный танк прямо на границе теперь, когда все еще только начиналось.

— Господин полковник, — доложил сержант, — мы хотели догнать вас и развернулись, чтобы выбраться из затора. «Центурион» наехал на джип, который был сзади. Джип загорелся…

— Что с танком? — холодно спросил полковник Шмуэль.

— Господин полковник, танк кормой наехал на джип, и двигатель заглох. Танк еще там, на джипе.

— Мигом обратно! Отгоните танк, пока он тоже не загорелся.

— Чей это джип? — озабоченно спросил Иосси Б.

— Не знаю. Иосси, беги и проследи, чтобы они погасили огонь и отогнали танк, — приказал полковник Шмуэль.

— Слушаюсь, господин полковник.

Иосси выпрыгнул из полугусеничной бронемашины и побежал назад. Обстрел усилился, и водители танков старались вывести машины из пробки, которая могла стать смертельной ловушкой, если огонь противника станет точнее. Танки батальона D-10 свернули с дороги «Паттонов» и пошли вперед южнее. Иосси пробежал между танками и оказался у горящего джипа. Танкисты из штаба бригады пытались погасить пламя огнетушителями.

— Раздавлен в лепешку, — сказал один из танкистов.

— Первая потеря, несчастный случай. Дурное предзнаменование, черт его побери, — пробурчал другой.

Водитель «Центуриона» сумел завести мотор и сдвинул танк с места. Передняя часть джипа выглядела так, как будто вышла из-под гидравлического пресса. От водителя осталось одно мокрое место. Пламя лизало заднее сиденье. Горящие покрышки распространяли резкий неприятный запах, от них поднимался едкий, перехватывавший дыхание черный дым. Брезент, покрывавший заднюю часть джипа, сгорел, и Иосси как зачарованный смотрел на разбитые бутылки и раздавленные пивные банки! Все его запасы, одежда и другие вещи погибали в огне. Лейтенант попытался подойти ближе к тому, что раньше было водительским сиденьем.

— Ему уже ничем не поможешь, друг, — сказал танкист, продолжая направлять огнетушитель на джип.

Когда Иосси вернулся к полугусеничной бронемашине, командир бригады «Центурионов» стоял рядом с ней. Обстрел усиливался, и решивший перебраться в танк полковник Шмуэль велел Иосси следовать за ним.

— Поезжай быстро, — приказал механику-водителю полковник и доложил по дивизионному радио: — Тирах. Это Шамир. Горит один джип, в результате несчастного случая.

Но связь не работала. Рация танка не функционировала, и следующие несколько часов полковнику пришлось общаться с комдивом с помощью начальника отдела связи бригады.

В группе управления воцарилось уныние. Первая жертва на войне — всегда потрясение, напоминающее о смерти, безжалостной и всемогущей, которая, как «жучок» на скачках, получает прибыль и с победившего, и с побежденного. Иосси выплюнул карамельку, которую немедленно покрыла пыль.

Но на войне первое впечатление быстро забывается. Оно всплывает в мозгу потом, когда война уже позади. Полковник Шмуэль начал торопить Эхуда. Время, отпущенное на прорыв, стремительно утекало.

ГЛАВА 17

От границы до Хан-Юниса шесть километров, а оттуда до Рафахского перекрестка — еще шестнадцать. Путь казался недолгим и легким, однако его преграждали крупные силы неприятеля. В Хан-Юнисе и вокруг него дислоцировалось несколько батальонов Палестинской национальной гвардии, один дивизион полевых 25-фунтовых [87,6-мм] пушек, недоукомплектованный танковый батальон и противотанковая артиллерия. В Рафахе и его окрестностях размещались на позициях пять пехотных батальонов Палестинской национальной гвардии и дивизион полевой артиллерии и противотанковых орудий. Все палестинские подразделения находились под египетским командованием. Эти силы обороняли единый укрепрайон. В районе Рафахский перекресток — Шейх-Зувейд находился штаб 7-й египетской дивизии и саперные части. Там были развернуты две бригады: одна — на укреплениях перекрестка, другая — южнее него.

На Рафахском направлении противник сосредоточил пять артиллерийских дивизионов, насчитывавших в общем и целом около девяноста стволов. На позициях от Хан-Юниса до эль-Ариша египтяне сконцентрировали от ста до полутора сотен танков, включая тридцать ИС-3[107].

Для захвата Рафахского оборонительного комплекса бригада «D» совершила рывок к позициям Палестинской бригады в районе лагерей Рафаха, построенных еще британской армией во время Второй мировой войны. Рубежи обороны образовывали острый угол, вершиной которого служил перекресток Ум-эль-Кальб. Одна сторона угла протянулась на северо-запад к прибрежным пескам, другая — на запад к железнодорожной станции Рафах и к морю. Овладев Рафахским укрепрайоном, бригада «D» должна была войти в боевое соприкосновение с врагом в Шейх-Зувейде и, если понадобится, приготовиться к атаке на участке, отведенном бригаде «7» и находящемуся в ее подчинении батальону «Паттонов» Т-01.