Сергей Аверинцев - Символика раннего средневековья

• Название: Символика раннего средневековья
• Автор: Сергей Аверинцев
• Жанр: История

Семиотика и художественное творчество. М.: Наука, 1977.

---

88

Apocalypsis, VII, 3; IX, 4; XIV, 1; XXII, 4.

89

Ibid., XIII, 16; XIV, 9.

90

Porphyri De abstinentia, II, 49.

91

Ср. Casel О. De philosophorum Graecorum silentio mystico. Giessen, 1919; F. Heiler. Erscheinungsformen und Wesen der Religion. Stuttgart, 1961. S. 334-339, 467-468 u. а.; Лосев А. Ф. Античный космос и совре­менная наука. М., 1927. С. 321-337; 463-528; Зализняк А. А., Ива­нов Вяч. Вс., Топоров В. Н. О возможностях структурно-типологиче- < кого изучения некоторых моделирующих семиотических систем // Структурно-типологические исследования. М., 1962. С. 134-143.

92

Характерно, что христианство не смогло обойтись без лексики мистерий, отягощенной грузом языческих ассоциаций. Уже Новый За­вет употребляет для передачи древнееврейских слов sod и гага' грече­ское слово iiuotipiov (в чем он следует Септуагинте). Особенно любит говорить о «мистах», «мистагогии», «эпоптах» и т. п. применительно к христианской «мистике» (еще одно «мистериальное» слово) Псев- до-Ареопагит.

93

Уже в Ветхом Завете Яхве неоднократно обозначается как «вер­ный» (ha'el hannae'eman - Deuteronomium VII, 9) и даже как «вер­ность» ('el 'emunah - ibid., XXXII, 4).

94

Представление о верующем как верном солдате своего бога харак­терно для позднеантичной идеологии в целом; оно отнюдь не ограниче­но раннехристианским кругом, но присутствует также в митраизме. Но вот что интересно: участники митраистских мистерий были мужчи­нами и в большинстве своем солдатами, что придавало их «воинскому» настроению конкретный и узкий характер. Напротив, в христианстве «воинствование» под знаком креста было воспринято как парадигма об­щечеловеческой и, в частности, женской судьбы.

95

Ср. убеждение средневековых теологов в том, что «стратегиче­ский план» воплощения и страдания Христа был тщательно скрыт от дьявола.

96

Fruhbyzantinische Kirchenpoesie. I. Anonyme Hymnen des V-VI Jahrhunderts. Ed. von P. Maas (KT 52/53). Bonn, 1910. S. 11.

97

Конечно, эта оппозиция имеет свои корни в племенной (позд­нее - местной, в Греции - полисной) религии, отстранявшей от культа иноплеменников. Посвященным в Элевсинские мистерии первона­чально мог быть только афинянин, так что эзотерическая исключитель­ность совпадала с «филетистской» исключительностью. Поскольку жизнь племени (как и полиса) протекала в более или менее постоянной войне всех против всех», «чужой» - потенциально всегда «враг» и да­же «враг богов» («своих» богов). Но сходство между этими представле­ниями и пафосом священной войны против «врагов зримых и незри­мых» за дело единого бога касается только внешних сторон и не затра­гивает сути мировоззрения.

98

Evangelium secundum Marcum, IX, 40; Evangelium secundum Lu- i am, IX, 50.

99

Evangelium secundum Matthaeum, XII, 30.

100

Apocalypsis, XII, 1, 3.

101

Evangelium secundum Matthaeum, X, 34.

102

Apocalypsis, XXI, 8.

103

Ср. Aeneis, VI, 620.

104

Именно не принимали всерьез, хотя, вообще говоря, знали такие представления. Например, практика священной войны в жизни грече­ских полисов лежала на периферии религиозной этики и даже своими приверженцами не воспринималась как универсальная парадигма че­ловеческого существования как такового.

105

Judices, V, 2-31.

106

Numeri, XXI, 14.

107

Judices, V, 23.

108

'oth b'rith (Genesis, IX, 12; XIII, 17; XVII, 11).

109

Epistola ad Ephesios, VI, 12.

110

Evangelium secundum Ioannem, I, 11.