Владимир Рыбин - Искатель. 1978. Выпуск №2

• Название: Искатель. 1978. Выпуск №2
• Автор: Владимир Рыбин
• Издательство: Издательство «Молодая гвардия»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1978

На I–IV стр. обложки рис. Г. НОВОЖИЛОВА.

На II стр. обложки рис. Г. СУНДАРЕВА к рассказу Ольги Ларионовой «Щелкунчик».

На III стр. обложки рис. А. ГУСЕВА к роману Джеймса Хэдли Чейза «Дело о наезде».

---

— В этом я не уверен, — сказал я, глядя на нее. — Между прочим, мы можем заявить в полицию. Они знают, что делать с шантажистами, и избавят нас от этого красавца.

— О какой полиции вы говорите! — сердито воскликнула она. — Ведь он же видел машину!

— Если и видел, то в темноте мог не заметить, что она побита. Может, он просто залез внутрь, нашел там ваш купальник — и был таков.

— Вы сами не верите в то, что говорите! Конечно, он знает про аварию.

— Тогда почему он ничего не сказал? Ведь это куда более серьезное основание для шантажа.

Она вдруг в полном изнеможении откинулась на спинку кресла, бессильно уронила руки на колени.

— Думайте, что хотите. Я чувствую, что права, но думайте, что хотите. И что же вы собираетесь делать?

— Пока ничего. Согласен, этот звонок осложняет положение, но это не главная опасность. Основная опасность — это полиция. Если этот тип действительно знает о наезде, если он действительно будет нас шантажировать, что ж, возможно, нам удастся от него откупиться. А вот откупиться от полиции нам не удастся. Поэтому она наиболее опасна.

— Вы обещали взять всю вину на себя, — угрюмо произнесла она. — Поэтому мне нужно бояться не полиции, а этого человека.

— Я действительно обещал не вмешивать вас в это дело, но гарантировать этого я не могу, — спокойно сказал я. — Вы по собственному легкомыслию оставили в машине купальник, и, если кто-то его взял и отнес в полицию, я ничего не смогу сделать. Я могу поклясться, что за рулем сидел я, но вы все равно будете соучастницей.

Она сердито смотрела на меня.

— Конечно же, мой купальник у него! Неужели это не ясно? Неужели не ясно, что он будет нас шантажировать? Я хочу знать одно: вы ему заплатите или я должна идти к Роджеру?

— Вы, кажется, угрожаете мне, Люсиль? — спокойно спросил я. — Это тоже смахивает на шантаж.

Застучав стиснутыми кулачками по коленям, она воскликнула:

— А мне не важно, на что это смахивает! Я просто хочу знать, что вы будете делать, когда он предъявит свои требования!

— Подождем, пока он их предъявит.

Она откинулась назад, в прищуренных глазах мерцало пламя.

— Вы, наверное, уже сами не рады, что согласились взять вину на себя. Уже, небось, жалеете, что пообещали. Только слово не воробей, теперь уже поздно.

— Интересно, вы о ком-нибудь, кроме себя, хоть иногда думаете? Ведь с той секунды, как началась вся эта канитель, вы обо мне даже ни разу не вспомнили, — отчеканил я, не скрывая неприязни. — Вас беспокоит одно: как вывернетесь из этой заварухи вы.

— Если бы не вы, я не попала бы ни в какую заваруху, — сказала она холодным, бесстрастным голосом. — Почему же теперь я должна думать о вас? — Она отвела глаза и добавила: — Это вы во всем виноваты. С самого начала.

Внутри у меня все закипело, я едва сдержался.

— Вы так считаете, Люсиль? Значит, во всем виноват я, а вы просто невинная овечка? Вы ведь с самого начала знали, что поступаете нехорошо, когда уговаривали меня научить вас водить машину. А на уединенный пляж разве я предложил ехать? Нет, вы. Да на моем месте любой мужчина решил бы, что перед ним самая обычная похотливая кошечка и долго уговаривать ее не надо.

Лицо ее пошло пятнами.

— Как вы смеете!

— А-а, бросьте, — махнул рукой я. — Не будем ссориться. Я обещал не вмешивать вас в это дело, и, если это будет в моих силах, я обещание сдержу.

Она подалась вперед, лицо злое, побелевшее.

— Да уж будьте любезны, сдержите! Я не желаю терять Роджера, не желаю идти в тюрьму только потому, что вы вели себя как животное.

Поднявшись, я прошел к окну и остановился к ней спиной. Меня охватила такая злость, что лучше было не выражать ее словами.

— Я уезжаю, — сказала она после долгой паузы. — Не желаю больше об этом думать, оставляю все целиком на вас. Дали слово, вот и держите его!

Я повернулся.

— Советую выбросить эти дурацкие воздушные замки из головы, — твердо сказал я. — Потому что это уже слишком. Вы просто-напросто эгоистичная, расчетливая, вздорная сучка. Мы с вами связаны одной веревочкой, поймите это, иначе прозрение может оказаться слишком тяжелым.

Она вскочила на ноги.

— Дура я, что вчера ничего не сказала Роджеру. Но еще не поздно, я ему все расскажу сейчас!

Я уже переступил черту, и мне было все равно. Я улыбнулся.

— Ого! Это интересно! Какой реакции вы от меня ждете? Что я буду ползать перед вами на коленях и умолять этого нс делать? Ну, нет, если вы уж так хотите взять в соучастники вашего драгоценного влиятельного Роджера, я согласен, только я поеду с вами и сам расскажу ему, как все было. Я расскажу, как вы навязали мне знакомство, как просили меня научить вас водить машину, как предложили поплавать при луне, как пытались напроситься ко мне в гости и надеть для маскировки темные очки и шляпу с большими полями. А когда я предложил, чтобы вы попросили у него разрешения провести день со мной, вы сказали, что он ревнивый и глупый. Так что я не против, поехали. Расскажем вашему муженьку все, как было, уверен, ему это понравится.

Она хотела что-то возразить, но не сказала ни слова. Взбешенная, сжав кулаки, она смотрела на меня горящими глазами.

— Если вы раздумали, оставайтесь здесь, — сказал я. — Я поеду один. С меня довольно. Уж кому-кому, а вам я себя шантажировать не позволю — это точно! И если вы вздумали поблефовать, я готов, только учтите, в проигрыше останетесь вы!

Она растерялась. Я пересек гостиную, вышел в холл и открыл парадную дверь.

— Чес… подождите…

Она бросилась за мной и в дверях схватила меня за руку.

— Не надо… прошу вас…

— Каким же я был кретином, — сухо произнес я, — что позволил себе влюбиться в вас. Пустите меня! По-хорошему вы не захотели, что ж, значит, будет по-плохому!

— Я сама не знаю, что говорю, — дрожащим от слез голосом проговорила она. — Простите меня, Чес. Вы даже не представляете, как я испугалась. Я ничего не скажу Роджеру, положусь во всем на вас. Я вам доверяю, честное слово. Я просто совсем голову потеряла, ничего не понимаю, что говорю.

Я пристально посмотрел на нее.

— Не понимаете? А по-моему, отлично понимаете, что говорите сначала одно, а потом совершенно другое. Сначала доверяете это дело мне, потом вдруг начинаете угрожать, потом собираетесь выложить все мужу, а потом снова доверяетесь мне. Давайте решим этот вопрос раз и навсегда: хотите вы вовлекать в это дело своего мужа или не хотите?

Она отрицательно покачала головой.

— Не хочу, Чес.

— Уверены? Или через полчаса снова будете махать им у меня перед носом?

— Не буду, Чес.

— И вы не против, чтобы я сам все уладил?

— Не против, разумеется.

— Разумеется? Легко же вы меняете решения! Пять минут назад это совсем не разумелось!

— Чес, пожалуйста, не сердитесь на меня. — Голос ее звучал умоляюще. — Честное слово, я так испугалась, что не понимаю, что говорю или делаю.

— Вы много говорите и ничего не делаете. Давайте вернемся в гостиную. Пора уже поговорить серьезно.

В гостиной она села в кресло, уперла локти в колени, а подбородок — в ладони. Она была само воплощение отчаяния, но сейчас мне было не до сюсюканья.

Я уселся напротив и закурил.

— Вы не задумывались над тем, как все произошло, Люсиль? — спросил я внезапно. — Вам не приходило в голову, что кое-что в этом деле выглядит странным?

Она вздрогнула.

— Что вы имеете в виду?

— Во-первых, не могу понять, какого черта полицейский забыл на этой дороге. Ведь по ней почти никто не ездит, только что травой не заросла. Что, спрашивается, он там потерял?

— Не знаю.

— Значит, была какая-то причина. Вряд ли он рассчитывал застукать там какого-нибудь лихача. Может, у вас есть какие-нибудь идеи на этот счет?

— Никаких. Да зачем нам это знать?

— Вы считаете, незачем? А мне было бы очень интересно это знать. Ну ладно, давайте прокрутим с самого начала, как все было. Значит, после купанья вы вернулись к машине, переоделись и бросили купальник на пол машины. Так?

— Так.

— И все это время вы никого не видели?

— Конечно, нет. Там никого и не было.

— Что значит «не было»? Ведь этот тип, который звонил, он же, наверное, наблюдал за нами. Иначе откуда ему известно, что мы с вами вместе купались? Насколько я помню, спрятаться там было совершенно негде, кроме разве что пятачка под пальмами, но там были мы сами. И тем не менее он нас видел.

— Я никого не заметила.

— И все же он там был. Я, пожалуй, съезжу туда и осмотрю место днем. Где-то ведь он прятался. Но где? Убейте меня, не могу себе представить. — Я помолчал. — А вам не приходило в голову, что этот человек мог вытащить ваш купальник, когда вы, переодевшись, вернулись ко мне?

Она уставилась на меня.