Dok - Ночная смена

• Название: Ночная смена
• Автор: Dok
• Жанр: Ужасы и Мистика

Фанфик к «Эпохе мертвых» А. Круза.

Рассказ о пришествии Полного Песца от имени питерского врача.

---

И о дотах финских, о полосах заграждения дед отзывался с уважением — большая работа и грамотно сделана была.

Уже летом 40 года. Дневной марш по пыльной проселочной дороге. На потных солдат пыль ковром садится, вместо лиц — странные маски с зубами и глазами — не узнать, разве что по голосу. В глотках пересохло. Долгожданный привал — в лесу у озера. Солдаты толпой к воде.

Дед был дневальным, задержался. Но быстро договорился с другим парнем — с соседней машины и тоже побежал с дороги под уклон, снимая пилотку, ремень и гимнастерку. Влетел в кучу сослуживцев, а они, полуодетые, почему-то в воду не лезут, хотя жара и пыль на зубах скрипит. Дед их спрашивать — а они пальцами тычут. В воде — неподалеку от берега лежат на дне прошлогодние трупы в нижнем белье. Непонятно чьи, почти скелеты уже, но еще не совсем… Вода прозрачная, все в деталях видно.

Поплескались с краешку…

Не вышло купания.

Дальше поехали как пришибленные.

Кто там валялся — одному богу известно.

(Сейчас конечно ясно всем, что там могли валяться токо совки, потому как финны практически войну выиграли, только от щедрого сердца отдав все, что им сказал Молотов, своих солдат они не бросали и вообще финнов нисколько не погибло.

Мне лично так считать мешает то, что мой родной дядька нашел как-то вместо гриба череп — принял его за шляпку боровика, торчащую из мха. Потом они с приятелями скатали мох — и нашли несколько скелетов в полном обвесе, с лыжами, оружием. Нескольких финнов. Рассказывал он, что там они лежали практически кучей, а считать не было интереса. Начало 60 годов — все еще было неплохого сохрана — и финская обувь с загнутыми носами и свитера и кепи… Ну тогдашние мальчишки такого добра видали много, а эти лыжники, судя по многочисленным пулевым дыркам в костях попавшие под пулемет, были какими-то нищебродными, даже ножи были какие-то некрасивые…

И другие мои знакомые не раз находили в лесу финские останки. Да, я знаю, что наша партия и правительство хреново относилась к нашим погибшим бойцам и их много и сейчас лежит недопохороненными, но не надо рисовать наших врагов ангелами во плоти. У них тоже всяко было. Вот чего у них не было — это такой выжженной земли, какую они устроили у нас, уходя с нашей земли… И нашим дедам надо было все отстраивать заново. Может потому не до мертвых было…)

Дед вернулся с Финской войны целым и невредимым. Никого не убил и не привез никаких трофеев.

После Финской дома прожил всего — ничего. Практически на следующий же день после объявления войны был призван. Попал в орудийный расчет гаубичного полка.

Полк повоевать не успел. Он был разгромлен немецкой авиацией на марше — в течение одного ясного летнего дня. Подобное в нашей литературе уже не раз описано куда как красочно: Яркое солнце, безоблачное небо и воющие сиренами безнаказанные самолеты. Дым от разрывов (толовый дым гадкий на вкус и от него потом болит голова), дым от горящих грузовиков и тракторов, вопящие, мечущиеся под огнем люди, сумятица, крики, неразбериха — и весь спектр человеческих характеров — от панической трусости, до героической храбрости.

Люфтваффе работало как на полигоне. У наших не было ни авиационного, ни зенитного прикрытия. Тут дед очень пожалел, что не зенитчик. Немецкие бомбардировщики и истребители бомбили и штурмовали раз за разом. Колонна оказалась запертой — с шоссе почему-то в поле съехать было нельзя и на шоссе был ад кромешный — тем более, что немецкие летчики грамотно разнесли сначала голову колонны, потом хвост, потом принялись за середину. То ли они меняли друг друга, то ли аэродром был рядом — но весь день они домолачивали злосчастный полк. Гоняясь даже за одиночками.

Деда гонял по вспаханному полю немец-истребитель. (Я так понял, что в основном личный состав подался в одну сторону — где были какие-то жидкие кустики. Дед решил, что кустики — не защита. Да и сверху все равно все видать, а вот с другой стороны — поле и глубокие борозды. В борозде отлежаться безопаснее, чем под кустом. Вот за ним истребитель и увязался. И дальше летчик персонально занимался дедом.)

Самолет шел буквально в метрах над землей и бил по одиночному артиллеристу из всех дудок. А артиллерист, тяжело навьюченный сидором, скаткой, винтовкой, противогазом, подсумками и т. п. метался по полю и когда видел, что самолет выходит на цель — кидался в борозду.

Дед удивлялся двум вещам — тому, какие борозды рыли пулеметные очереди — как плуг, а разлетавшаяся земля — как черные кусты вырастали, не как в кино жалкие фонтанчики песка, и тому, что за все время охоты дед совершенно забыл про винтовку — не до нее было.

И это его здорово огорчало и тогда, когда он мне об этом рассказывал: отстрелявшись, немец задирал нос машины, давал вираж и снова шел на цель.

При этом пилот оборачивался, и дед отчетливо видел его голову в шлеме — как футбольный мяч. Стрелял дед вообще-то прилично, и, по его мнению, если б он вспомнил про винтарь, то у летчика развлечение стало бы пикантнее.

Когда фриц наконец-то улетел, дед долго приходил в себя.

Полк остался без техники. Некоторые пушки были целыми, а вот все тягло сгорело или было разбито. Уцелевшие собрались кучей и пошли обратно. По дороге неоднократно попадали под налеты авиации, зубами скрипели — потому что шли вместе с беженцами и насмотрелись, как немцы веселились, расстреливая баб и детей — лето, платья светлые. Издалека видно и целить удобно.

Дед отметил, что такое хождение по головам и развлечения в виде охоты на одиночек были только в 41 году. Уже в 42 люфтваффе отучили так веселиться. Но в 41 летуны вытворяли что угодно и потому на обочинах дорог и поодаль валялось много трупов — и женских и детских и солдатских…

Дальше бредятина хаотического отступления без руководства. Немцы перли по дорогам, а наши пытались их обогнать, идя по лесам и болотам. Но мне кажется, что какое — никакое начальство все ж было. Сидели у костерка впятером. Один сказал, что надоело отступать и завтра же он пойдет к немцам сдаваться. Кто из четверых доложил — неясно, но утром пятый сдаваться не пошел. Расстреляли его.

В одном месте отходившим по лесному проселку гаубичникам преградили путь немцы.

Из баньки на бугре били по дороге, прижимая наших к земле. Дед говорил про автоматчиков, но, учитывая новые публикации — может там были пулеметчики. Артиллеристы — здоровые, злые от всего виденного и пережитого мужики сунулись дуром — "да мы этих карлушек на лоскутки порвем!"

Немцы прекратили огонь, чем изрядно подбодрили наших — "Ааа! Бегут небось!" Подпустили метров на 80 и грамотно срезали огнем по животам. Автоматического оружия в баньке оказалось достаточно. Атака захлебнулась, кто уцелел — залег, началась перестрелка с весьма невыгодной позиции. Лежать на ровном месте под плотным пулеметным (или автоматным — на полусотне метров это однохренственно) огнем и лупить из винтаря наугад — толку мало.

Дело спас один солдат, подползший по-пластунски к бане с другой стороны и закинувший в окошко противотанковую гранату. После взрыва стрельбу немецкую как ножом обрезало и дед, подбежав вместе с другими, увидел, как выползшего из бани по стеночке немца, впереди бегущий так гвозданул штыком, что немец повис на обломившемся острие и так и остался висеть, пришпиленный к стене.

Всего немцев оказалось шестеро.

Пятеро мертвых.

Одного, помятого и сильно контуженного, взяли в плен.

Пока толпились вокруг, не зная, что с фрицем делать — тот был совершенно ошарашен и похоже ничего не слышал вообще — откуда ни возьмись, появился полковой политрук, которого раньше что-то было не видно. Произнес пафосную речь — и выстрелил в пленного. Тот свился веревочкой и умер (тут дед показал винтообразное движение рукой и я словно своими глазами увидел, как вертикально, поворачиваясь вокруг своей оси рухнул застреленный).

На красноармейцев это произвело гадостное впечатление. Не воодушевило. Также совсем не воодушевило то, что убитых-то в этом бою было немного, а вот тяжелораненых — куча.

(Ну, тут чего говорить — ранения в область живота, перебитые позвоночники, рваный кишечник, пробитые почки, печень, мочевой пузырь… Врагу не пожелаю. И перитонит впридачу, в полевых-то условиях.)

Сколько могли — тащили раненых с собой. Потом попалось какое-то тоже отходившее медучреждение — с радостью оставили еще живых раненых там. Понимали, что раненым и там не сахар будет, но вроде как долг исполнили. Все — таки, не бросили. А такое тоже было, видели по дороге.

Даже и думать не хочу, что там стало с этим медсанбатом, которому бравые артиллеристы всучили пару десятков тяжеленных раненых в запущенном состоянии. А как цивилизованные немцы обращались с нашими ранеными и медиками — из первых рук знаю…

Деда назначили вторым номером к пулемету ДП. Первый номер нес сам пулемет, а дед таскал короб на три диска и запас патронов. На перекрестке артиллеристы напоролись на немецких мотоциклистов (вообще мотоциклисты были вездесущи — куда ни сунься, а тут вот на них напоролись.) Пулеметчика стукнуло по голове, и дед перевязал его, как умел. Почему-то дед решил, что первый номер будет вести огонь из ДП, потому привстал с винтовкой и увидел довольно близко — метрах в 200–300 мотоциклы и немцев, поливавших разбегающихся наших.