Лео Кесслер - Щит дьявола

• Название: Щит дьявола
• Автор: Лео Кесслер
• Издательство: Вече
• Жанр: О войне
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9533-3712-0

Священный германский город Аахен, колыбель великой империи Карла Великого, лежит в руинах: его бешено атакуют силы 1-й армии США. Американцам противостоит небольшая горстка бойцов из запасных полков, подкрепленных частями элитной боевой группы СС «Вотан». Силы неравны, но генерал-майор полиции Доннер и штандартенфюрер СС фон Доденбург отчетливо понимают: если падет Аахен — средоточие германского имперского духа, Третий рейх ждет неминуемый и скорый крах…

«Щит дьявола» — новый роман из серии книг популярного британского писателя Чарльза Уайтинга (псевдоним Лео Кесслер) о похождениях штурмовиков батальона «Вотан».

---

— Отлично, — проговорил он, инстинктивно понижая голос почти до шепота. — Водитель, поезжай вперед и сверни на первом повороте направо. Это должно вывести нас на грунтовую дорогу, которая ведет непосредственно к ферме.

Они двинулись вперед в тот самый момент, когда желтое октябрьское солнце начало рассеивать остатки утреннего тумана. Все добровольцы держали оружие наготове и настороженно озирались по сторонам.

Но их предосторожности оказались ненужными. Подъехав к маленькой ферме, они увидели, что все поля вокруг нее усеяны трупами погибших американских солдат, которые лежали здесь нетронутыми со времени последней атаки на Аахен. Это означало, что, как и говорил им полковник Портер, немцев здесь не было уже очень давно.

Полчаса спустя все три грузовика уже были заведены в укрытия, а сами добровольцы поели, не разводя костер и не привлекая к себе внимания. Затем они легли спать.

Но несмотря на всю свою гигантскую усталость лейтенант Вертхайм не мог заснуть. И хотя он уже не раз сказал сам себе, что связной от полковника Портера появится здесь не раньше, чем через два часа, он все равно лежал с широко открытыми глазами, не в силах сомкнуть веки. Его нервы были напряжены, как туго натянутые струны. В конце концов поняв, что все равно не сможет уснуть, Вертхайм вскочил на ноги и вышел наружу помочиться.

Заслышав звук тугой струи, которая хлестала по камням, к нему подбежал часовой. Увидев перед собой лейтенанта, он опустил дуло винтовки и одновременно попытался отдать ему честь.

Лейтенант Вертхайм криво усмехнулся.

— Неужели ты ожидаешь, что я смогу взаимно отсалютовать тебе, Розен, держа в руках член? В учебниках и уставах ведь не написано, что нужно делать в подобных случаях, не так ли?

Рядовому Розену было двадцать лет. Он родился в Берлине в семье гауптмана 4-го прусского гвардейского полка. Но, несмотря на то, что его отец заработал себе «Голубого Макса»[39] за храбрость, проявленную в ходе Первой мировой войны — в частности, в битве под Верденом, — при гитлеровцах он был все равно посажен в концлагерь Дахау, где и сгинул.

Розен густо покраснел.

— Я не знал, что это были вы, сэр, — неловко произнес он.

— А кто, ты думал, здесь был — Бетти Грейбл[40] без трусов? — усмехнулся лейтенант Вертхайм. — Дело в том, что я никак не могу заснуть. Принял накануне слишком много бензедрина[41]. Пойду-ка я посмотрю, что делается там, на горке. За старшего пока останется Файн.

— Так точно, сэр, — отчеканил Розен — так, словно он сам служил сейчас в составе старой прусской гвардии или же проходил обучение в Форт Блисс[42], а не находился в действительности за линией фронта, выполняя смертельно рискованное задание.

Повесив на плечо свой карабин и проверив, на месте ли гранаты, лейтенант Вертхайм медленно двинулся в сторону Голгофы, умело перемещаясь от укрытия к укрытию. Он вызвался пойти добровольцем, чтобы выполнить эту смертельно опасную миссию, являясь чрезвычайно опытным пехотным офицером, побывавшим не в одном бою. Добровольцем же он стал после того, как получил извещение о том, что его единственная оставшаяся в живых ближайшая родственница, сестра Рози, умерла «от сердечной недостаточности» в концентрационном лагере Терезиенштадт. Так, по крайней мере, было написано в справке, поступившей через швейцарский Красный Крест. Рози являлась лучшей спортсменкой венской гимназии, в которой она обучалась до войны, и лучшей юной лыжницей среди девочек своего возраста во всей Верхней Австрии.

Когда лейтенант Вертхайм получил извещение о ее гибели, что-то словно надломилось в нем. И он понял, что стал другим человеком и уже никогда больше не сможет вернуться к прежнему состоянию. С этого момента будущее больше не интересовало его. Он также больше не думал о том, чтобы выжить на войне. Не интересовало его больше и то, чем жили его сослуживцы, — женщины, жратва, выпивка… Единственной мыслью, поселившейся в его мозгу, за исключением безмерной грусти по безвременно погибшей Рози, была мысль о том, чтобы отправить на тог свет как можно большее число гребаных краутов. Он думал только о том, как убить их — убить как можно больше, прежде чем они убьют его самого.

Примерно через двадцать минут Вертхайм добрался до остова опустошенного грузовика «опель», видимо, когда-то принадлежавшего какому-то фермеру. Спрятавшись за ним, он принялся обозревать местность в мощный бинокль, при этом постоянно прикрывая окуляры бинокля сверху свободной рукой, чтобы стекло не отсвечивало на солнце. Однако, сколько он ни рассматривал Голгофу, ничего на ней не увидел. Разве что тонкую струйку дыма, которая могла подниматься от кем-то разожженного и давно оставленного костра.

В конце концов лейтенант понял, что так и не дождется посланца полковника Портера. «Надо возвращаться», — пронеслось в голове американского австрийца. Так же осторожно, как и пришел сюда, он пошел назад.

Вертхайм уже почти достиг заброшенной фермы, где прятался их отряд, когда странный звук заставил его внезапно насторожиться. Лейтенант упал на одно колено, выставив вперед карабин, и напряжено прислушался. Его сердце бешено застучало. Кто-то тихо побирался к ферме сквозь высокие заросли травы. Лейтенант облизал свои вмиг пересохшие губы и осторожно снял карабин с предохранителя. Теперь его и незнакомца отделяло всего несколько метров. Он видел, как прямо перед ним колышутся верхушки травы и кустов, указывая на его скрытное продвижение.

Лейтенант сглотнул и негромко произнес:

— Дьявол…

Незнакомец тут же замер. Верхушки кустов больше не шевелились. Но Вертхайм чувствовал, что противник никуда не исчез — он просто застыл в зарослях травы и, видимо, чувствовал себя так же напряженно и неуютно, как он сам.

Лейтенант повторил кодовое слово «дьявол» по-немецки, держа указательный палец на спусковом крючке карабина. И наконец голос человека, находящегося всего в нескольких метрах от него, сдавленно откликнулся:

— Щит дьявола!

Вертхайм вскочил на ноги. Отзыв на пароль был правильным. Наконец-то лейтенант почувствовал облегчение.

— Идите сюда, ко мне, — позвал он.

В течение нескольких мгновений никто так и не появился. Наконец заросли травы раздвинулись, и из них показался невысокий полноватый мужчина с подбитым глазом. Он был одет в светло-коричневый партийный мундир НСДАП, который Вертхайм узнал не без внутреннего содрогания. Несмотря на то, что на улице было совсем не жарко, лицо мужчины было покрыто капельками пота.

— Это я, — произнес он дрожащим голосом. — Человек полковника Портера из Аахена.

Глава четвертая

Ровно в девять часов утра 2 октября 1944 года «Мясники Рузвельта» — бойцы 30-й пехотной дивизии — пошли в атаку. Немцы, защищавшиеся на северном фланге обороны Аахена, ждали этого нападения с той самой поры, как началась предшествующая ей артиллерийская подготовка. И тем не менее американское нападение в какой-то степени все же захватило их врасплох. Можно сколько угодно сидеть и ждать вражеской атаки, но, когда она действительно начинается, это почти всегда застает обороняющуюся сторону врасплох.

Гаубичные снаряды и авиабомбы стали рваться в непосредственной близости от бетонных укреплений и бункеров, в которых расположились бойцы одного из батальонов, составленного из солдат, страдающих желудочными расстройствами. Этот бешеный обстрел вызвал панику среди некоторых из них, и они попытались спастись бегством. Однако ожидавшие этого унтер-офицеры перехватили их и загнали пинками и угрозами обратно в бункеры.

Бомбардировка и артобстрел длились около двадцати минут, закончившись так же внезапно, как и начались. На передовой линии немецкой обороны воцарилась неестественная, зловещая тишина. Бойцы батальона с тревогой ожидали, какие еще испытания приготовили им в этот день американцы. Но ничего не происходило. Глядя через смотровые щели на окружающую территорию, офицеры и унтер-офицеры могли видеть лишь совершенно лишенную жизни местность, сплошь испещренную воронками от разорвавших снарядов и бомб. Казалось, все вокруг замерло в тревожном ожидании.

Неожиданно заработал тяжелый американский пулемет. Он принялся долбить по стенкам бункеров, словно дятел своим клювом, посылая в их сторону волны трассирующих пуль. Вслед за трассерами по стенкам бункеров замолотили 50-миллиметровые артиллерийские снаряды. Несмотря на то, что все это пока не могло причинить железобетонным сооружениям обороняющихся особого вреда, их защитники все равно отпрянули от смотровых щелей и предпочли спрятаться в районе пола. Количество американских пулеметов, которые били по немецким бункерам, постепенно увеличивалось. Янки стреляли в первую очередь по смотровым щелям. Очевидно, американцы поставили своей целью ослепить их защитников, лишить их возможности видеть то, что происходит на поле боя.