Джозеф Кэнон - Хороший немец

• Название: Хороший немец
• Автор: Джозеф Кэнон
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Триллер
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-18374-4

Добро пожаловать в Берлин лета 1945 года. Тертый военный журналист Джейк Гейсмар чудом попадает на Потсдамскую конференцию, куда прессе путь заказан, но его задание — серия статей об оккупации Германии, а потому ему нужен сюжет. Мало того: он должен отыскать свою возлюбленную довоенных времен. Но когда на берег озера буквально рядом со Сталиным, Черчиллем и Трумэном, позирующими фотографам, выносит труп американского военного с огромной суммой оккупационных марок, Джейк даже не предполагает, что наткнулся не только на сюжет будущей статьи — он попал в самую сердцевину клубка, где сплелись страсть, ненависть, тайны трех держав и преступления, которым не может быть оправдания.

Исторический триллер Джозефа Кэнона «Хороший немец» экранизирован Стивеном Содербергом в 2006 году. В главных ролях — Джордж Клуни и Кейт Бланшетт.

---

На Гельферштрассе у него екнуло сердце, когда рядом за стенкой он услышал шаги, но то был всего лишь Рон. Он складывал ее одежду в кучу рядом с открытой сумкой.

— Помоги мне, а? — сказал он, держа в руках какое-то белье. — Странное чувство, когда в этом копаешься.

— Никогда не видел женских трусиков?

— Да нет, как-то не по себе, вот и все, — сказал непривычно подавленный Рон, и Джейк знал, о чем он. Шелковое белье падало в сумку, и он ощущал, как Лиз действительно уходит от него, превращается в узел аккуратно сложенной одежды.

— А почему не попросить женщину снизу?

— Немку? Тогда от этого ничего не останется. Вы же знаете, какие они.

Джейк поднял пару туфель — тех, в которых танцевала Лина, — и на мгновение задержал на них взгляд.

— Возьми, если хочешь, — сказал Рон. А почему бы и нет? Полный чемодан вещей, которые могли подойти Лине. Такое нигде не купишь. А он бы стал берлинским мародером. Он бросил туфли в сумку.

— Для кого-то они могут что-то значить. У нее есть семья?

Рон пожал плечами.

— А с этим что делать? — спросил он, показывая на небольшой набор косметики. — Ох эти женщины.

Полтюбика губной помады, немного пудры, баночка крема — ничего особенного, нет смысла отсылать домой.

— Пусть женщина заберет.

— Старуха?

— Она может это продать.

— Клянусь, она положила глаз на камеры. Они уже подняли шум насчет кладовки в подвале — ну, где Лиз устроила себе фотолабораторию. Говорят, им нужно помещение.

— Я там все заберу, — сказал Джейк, беря фотокамеру с постели. Та, которой она снимала в Потсдаме, все еще в пятнах крови. Он прокрутил ручку до конца и вытащил последнюю пленку. — Протри ее, прежде чем паковать, — сказал он, протягивая камеру Рону, который брезгливо посмотрел на нее. — Куда это отошлют?

— Домой.

— Не в ДУР?

— А зачем в ДУР? — удивился Рон.

— Ее же убили.

— Ее и автобус мог сбить. Мы же не отсылаем им автобус. Ты о чем?

Действительно, о чем? Джейк посмотрел на губную помаду, сложенную блузку — ничего из этого уликой не являлось, только то, что мелькнуло перед его глазами, такое же ненадежное, как кинохроника. Он подошел к столу, заваленному фотографиями.

— Сколько прошла, однако, — сказал Рон, заканчивая паковать вещи. — Всю войну без единой царапины, а тут — бах.

Джейк стал просматривать снимки. Черчилль у Рейхсканцелярии. Рон в аэропорту на фоне военных с неясными очертаниями. Джо.

— Как Шеффер?

— Потерял много крови, но они его залатали.

— Говорят, к нему никого не пускают.

— Он же крови много потерял. — Рон взглянул на него. — А с чего вы так сдружились?

— Просто так спрашиваю. Что будет с этим? — сказал Джейк, беря фотографии.

— А я откуда знаю? Формально, как я понимаю, это относится к службе новостей. Думаешь, семья захочет что-то из этого оставить себе?

— Сомневаюсь. Ее ни на одной нет. — Когда ты по ту сторону камеры, от тебя и следа не остается.

— Хорошо, посмотри. Только забери их отсюда — нам понадобится эта комната. — Он, щелкнув, закрыл сумку. — Вот и все. Немного, да?

— Она любила ездить налегке.

— Да, не считая ее чертового оборудования, — сказал он, кивнув на упакованный ящик у двери. — Такая девчонка, однако.

— Да.

Рон оглянулся на него.

— А у вас с ней…

— С ней — что?

— Ну, сам понимаешь. Я всегда считал, что она к тебе неравнодушна.

— Нет. — А ведь могло быть и славно.

— Только старик Шеффер, да? Ты спас не того, если хочешь знать мое мнение.

— Она была уже мертвой.

Рон покачал головой.

— Ебаный Додж-Сити.[70] Там никому не безопасно.

Джейк вспомнил о Гюнтере, любителе вестернов, который анализирует все по пунктам.

— Поэтому мы разгоняем полицию, — сказал он.

— Полиция — это мы, — сказал Рон, недоуменно взглянув на него. — Даже если и так, какая разница? — Он повернулся к двери. — Никогда не угадаешь, верно? Что тебя ждет, вот так-то.

— Нет, не так. Ее намеренно убили.

— Ну да, конечно, — сказал Рон, а потом обернулся. — Что ты сказал?

— Я говорю, ее намеренно убили. Это не несчастный случай.

Рон впился в него взглядом:

— С тобой все в порядке? Там же была добрая сотня свидетелей, сам знаешь.

— Они ошибаются.

— Все до одного, кроме тебя. И кто же это сделал?

— Что?

— Кто это сделал? Кто стрелял, намеренно — первым делом мне хотелось бы знать это.

Джейк уставился на него:

— Ты прав. Кто это был?

— Какой-то русский, — ответил Рон, ничего не понимая.

— Какого-то русского не бывает. Кто это был? — сказал он сам себе, и собрал фотографии. — Спасибо.

— Ты куда?

— К полицейскому. Настоящему.

Но дверь в Кройцберге ему открыл Берни.

— Отличное время выбрали. Заходите, раз уж пришли. Нам нужно поставить его на ноги.

Джейк оглядел комнату — тот же бардак, что и раньше. По всей квартире витал запах свежего кофе. Гюнтер склонился над кружкой и вдыхал пар, клюя головой. За спиной у него висела карта Берлина.

— Что случилось?

— Суд. Через час ему надо давать свидетельские показания, а он что делает? Запил. Я захожу сюда, а он, блядь, на полу.

— Что за суд?

— Над вашей подругой Ренатой. Грайфером. Именно сегодня. Давайте, помогите мне его поднять.

— Герр Гейсмар, — произнес Гюнтер, подняв пьяные глаза от кружки.

— Пейте кофе, — отрезал Берни. — Держался все это время и надо же отколоть такое. — Гюнтер неуверенно встал на ноги. — Побриться сумеете или вас побрить?

— Сам побреюсь, — холодно ответил Гюнтер.

— Что у вас есть надеть? — спросил Берни. — В этом же вы не пойдете. — Грязная, заляпанная майка.

Гюнтер кивнул в сторону шифоньера, затем повернулся к Джейку.

— Как продвигается ваше дело? Я думал, что вы его забросили.

— Нет. У меня есть что вам рассказать.

— Хорошо, — сказал Берни. — Поговорите с ним. Может, очухается поскорей. — Он открыл шифоньер и вынул темный костюм. — Этот?

— Конечно.

— Сойдет. Если вас еще и подпереть, вы произведете хорошее впечатление.

— Это так важно для вас? — сказал отрешенно Гюнтер.

— Она послала вашу жену в печь. Для вас это не важно?

Гюнтер опустил глаза и глотнул еще кофе.

— Так что вы хотели, герр Гейсмар?

— Мне нужно поговорить с вашими русскими друзьями. Кое о ком их расспросить. В Потсдаме была перестрелка.

— Опять Потсдам, — проворчал Гюнтер.

— Русский застрелил мою подругу. Я хочу знать, кто он такой. Или был. — Гюнтер поднял глаза. — Кто-то стрелял в ответ.

— В донесении его имени не было? — задал Гюнтер вопрос полицейского.

— Не только его имя. Но и кто он был такой.

— Ага, еще и кто, — сказал Гюнтер, отпивая еще кофе. — Итак, еще одно дело.

— То же самое.

— То же самое? — сказал Берни. Стоя у шифоньера, он следил за разговором. — Говорили, что это несчастный случай. Налет. В газетах писали.

— Это был не налет, — ответил Джейк. — Я там был. Типичная подстава. — Он посмотрел на Гюнтера. — Стрельбу устроили специально. Просто попали не в того человека.

— В вашу подругу.

Джейк кивнул.

— Тот, кого они хотели убрать, ранен только в плечо.

— Однако не соколиный глаз, — сказал Гюнтер, напомнив Джейку о вестернах.

— В толпе легко промахнуться. Рынок есть рынок. Там все как с цепи сорвались. Начали палить. Спросите вашего друга Сикорского.

Гюнтер оторвал глаза от кофе.

— Он был на рынке? В Потсдаме?

Джейк улыбнулся.

— Торговал сигаретами. А может, ковер покупал. Не знаю. Когда стрельба поднялась, он довольно быстро смылся. Как и все остальные.

— Тогда первых выстрелов он не видел.

— Зато я видел.

— Продолжайте, — сказал Гюнтер.

— Пока разговариваете, брейтесь, — сказал Берни, подталкивая его к ванной. — А я еще кофе сварю.

Гюнтер покорно побрел к раковине. Постоял минутку перед зеркалом, рассматривая себя, а затем стал намыливать лицо кисточкой. Джейк сел на край ванны.

— Побыстрее, — сказал Берни из комнаты. — Нам еще нужно пройтись в последний раз по вашим показаниям.

— Мы уже проходились по моим показаниям, — угрюмо сказал Гюнтер в зеркало. Его лицо, покрытое щетиной с проседью, постепенно исчезало под мыльной пеной.

— Вы же не хотите чего-нибудь забыть.

— Не беспокойтесь, — сказал Гюнтер, теперь уже сам себе, опершись о раковину. — Я не забуду.

Дрожащей рукой он взял лезвие опасной бритвы.

— Справитесь? — спросил тихо Джейк. — Давайте я вам помогу.

— Думаете, я поранюсь? Нет. — Он поднял лезвие и посмотрел на него. — Знаете, сколько раз я думал, как это будет легко? Чик, и все, кончено. — Он покачал головой. — Но я никогда не смогу этого сделать. Почему — не знаю. Я пытался. Подносил бритву сюда, — сказал он, коснувшись горла, — а резануть не мог. Думаете, сейчас порежусь? Несчастный случай? — Он глянул искоса на Джейка. — Я не верю в несчастные случаи. — Он снова посмотрел в зеркало. — Так что там о нашем деле?