Дэвид Вейс - Возвышенное и земное

• Название: Возвышенное и земное
• Автор: Дэвид Вейс
• Издательство: «Музычна Украйина»
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1984
• ISBN: 5-300-00924-5, 978-5-300-00924-3, 5-300-00922-9, 978-5-300-00922-9

"Возвышенное и земное"- роман о жизни Моцарта и его времени. Это отнюдь не биография, документальная или романтизированная. Это исторический роман, исторический потому, что жизнь Моцарта тесно переплетена с историческими событиями времени. Роман потому, что в создании образов и развития действия автор прибегал к средствам художественной прозы.

---

– А пока приказала тебе передать все это мне.

– Что вы! Она не знает, что я здесь. И вы ей не говорите.

– Но она заинтересуется, откуда мне все известно.

– Служанка могла проговориться. Или она сама поделилась с кем-нибудь. На вашем месте, господин Моцарт, я бы не стала медлить – она, возможно, уже пошла в полицию.

Вольфганг, подозревая, что все это проделки госпожи. Вебер, желающей принудить его жениться, решил, однако, не подвергать себя риску. Если госпожа Вебер на самом деле прибегнет к полиции, достоинство его будет оскорблено и может разразиться скандал.

Придя к баронессе, он, к немалому своему облегчению, узнал, что пока ничего страшного не произошло.

– Разве полиции дозволено входить в ваш дом? – спросил он баронессу. – В Зальцбурге человек простого звания пальцем не может тронуть дворянина, как бы тот виноват ни был.

Констанца разрыдалась, а баронесса внушительно заявила:

– Полиция не войдет в мой дом, пока я сама ее не приглашу. Но подумайте, как неприятно складываются обстоятельства. Теперь об этой истории, разумеется, болтает вся Вена.

– По-вашему, это ловушка, чтобы заставить Констанцу вернуться домой?

– Сколько вы еще собираетесь ждать ответа от господина Леопольда? – с отчаянием воскликнула Констанца.

– Баронесса, что вы посоветуете? – спросил Вольфганг.

– После свадьбы никто не посмеет вам слова сказать. Но нужно разрешение Торнарта – ведь он опекун.

– Я постараюсь повидать его немедленно. Сегодня же, если удастся.

Вольфганг разыскал опекуна в канцелярии Бургтеатра.

При виде Моцарта Торварт удовлетворенно усмехнулся. До чего разумно и просто было использовать в качестве угрозы полицию! А простодушная Софи, которой они нарочно дали подслушать свой разговор, ни о чем не подозревая, попалась на удочку. Неплохо получилось!

Обозленный тем, что Торварт сидит перед ним, как инквизитор, Вольфганг решил перейти в наступление.

– Когда вы намерены дать Констанце разрешение выйти за меня замуж? – сказал он.

– Вы изволите шутить! – Вопросы должен был задавать он, Торварт, а вовсе не Моцарт.

– Нисколько! Ни вы и ни ее мать еще ни разу не сказали, что Констанца может выйти за меня замуж. Вопрос всегда ставился так: могу ли я жениться на ней?

– Что вы такое несете?

– По-вашему, выходит, будто решение вопроса о нашей свадьбе всецело зависит от меня, тогда как на дело все обстоит наоборот.

Торварт в растерянности занял оборонительную позицию, напустив на себя неприступный вид.

– Я как раз сочиняю прошение о вашем аресте за опорочение доброго имени Констанцы, – объявил он.

– Тем, что собираюсь на ней жениться?

– Жениться? Когда?

– Как только будет намечен день. Когда вы предлагаете?

– Я… – Торварт замолчал, совсем сбитый с толку.

– Или вы просто водили меня за нос и вовсе но хотите, чтобы я на ней женился?

– О, напротив! – Торварт постарался взять себя в руки, хотя весь кипел от злости: Моцарт сумел поставить его в дурацкое положение. – Но нам нужны гарантии.

– Мы уже обсуждали это раньше. Я рассчитывал жениться немедленно, хоть завтра, но вы, по-видимому, намерены чинить мне препятствия. – И Вольфганг собрался уходить.

– Одну минуту, Моцарт. Завтра – слишком скоро, а вот если через неделю-две?

– Я хочу знать точную дату. Мне надоело болтаться между небом и землей.

– И вы вините в этом нас? – Квадратная челюсть Торварта от удивления отвисла.

Вольфганг строго сказал:

– И не позволяйте себе больше выпадов против меня. Я достаточно долго терпел ваши оскорбления и унижения. Если меня оскорбляют, я требую сатисфакции. Хватит с меня!

Торварт поморщился.

– О нас с фрейлейн Вебер распространяют всевозможные сплетни.

– Почему вы говорите об этом мне?

– Потому что, очевидно, распускаете их вы. Вы и ее мать. Мне надоели интриги. Я хочу назначить день, а вы упорствуете. Я обращаюсь к вам со всей серьезностью, а вы отказываетесь дать мне прямой ответ.

– Четвертое августа вас устроит? Через две недели.

– Да! – Помимо всего прочего, это даст Папе возможность поддержать его, решил Вольфганг, но вслух сказал: – У нас будет время сделать все необходимые приготовления.

– Я составлю брачный контракт.

– Немедленно! И никаких отсрочек. – С этим Вольфганг ушел.

В ту ночь он изложил Папе все начистоту – спокойно и решительно.

«Любимый, дорогой отец! Я весьма удивлен и разочарован тем, что вы не сочли нужным поздравить меня с блестящим успехом моей оперы. Сказать, что она понравилась, – мало, в Вене она произвела настоящую сенсацию, публика не желает слушать ничего другого, и назначено еще восемь представлений.

Музыка, которую я пишу для Хаффнера, складывается, как Вы того и желали, в симфонию, и я пишу ее в ре мажоре – излюбленной Вашей тональности. Но я сумел закончить только Allegro, которое и посылаю вместе с этим письмом; я был слишком занят «Похищением» и серенадой для духовых инструментов: мне пришлось писать их в величайшей спешке. Теперь я работаю над Andante и, как только закончу его, а также два менуэта и последнюю часть, вышлю Вам без промедления. А если выкрою время, напишу еще и марш. В том случае, если симфония не поспеет к церемонии, используйте музыку, которую я писал для Хаффнера раньше, – никто в Зальцбурге не заметит разницы.

Я очень опечален тем, что Вы так и не дали своего родительского согласия на мою женитьбу. Если Вы меня любите, умоляю, пошлите свое благословение и согласие. Наша свадьба состоится 4 августа, несмотря ни на что. Дата уже назначена, и менять ее я не намерен. Будет очень грустно, если придется венчаться, не получив от Вас ни слова, но ждать больше невозможно. Вечно, любящий и преданный Вам сын В. А. Моцарт».

Вольфганг молил бога, чтобы Папа откликнулся как можно скорее. Он стал уже сомневаться, долго ли ему удастся сохранять веру в Папину мудрость и любовь.

Письмо прибыло в Зальцбург в конце июля. Леопольд успел прочесть полную партитуру «Похищения из сераля» и убедиться, что музыка оперы не просто приятна для слуха, но и весьма значительна. Однако сообщение о грядущей свадьбе явилось для него настоящим ударом. Прочитав письмо, он несколько раз моргнул, желая скрыть набежавшие, слезы. Итак, слова отца потеряли для сына всякое значение: Вольфганг делает то, что хочет Вольфганг.

Леопольд сказал Наннерль, что Вольфганг женится, но она не выразила удивления, а лишь печально проговорила:

– Значит, мы все-таки его потеряли.

– Он для нас потерян с тех самых пор, как покинул службу в Зальцбурге.

– Что вы собираетесь предпринять, дорогой Папа?

– Это не имеет теперь значения, – с внезапной горечью проговорил Леопольд.

– Нет, имеет. Больше всего на свете ему нужно ваше благословение.

– Но что бы я ни советовал, он всегда поступает по-своему.

– И все-таки ваше согласие осчастливит Вольфганга.

Леопольд промучился всю неделю, не зная, на что решиться. Он смотрел на горы, окружающие Зальцбург – те самые, которые так ненавидел Вольфганг, – и вспоминал, как еще молодым человеком, в возрасте Вольфганга, только что принятый в зальцбургский придворный оркестр в качестве четвертой скрипки и еще не женатый, потому что не мог себе этого позволить, он мечтал выгравировать большими блестящими буквами на скале Унтерсберга ЛЕОПОЛЬД МОЦАРТ. Но время летело неумолимо, и вот уже тридцать девять лет он состоит в зальцбургской капелле и так до сих пор и не стал ее капельмейстером, а если о нем и вспомнят когда-нибудь, то только в связи с сыном. Да и будут ли вспоминать о самом Вольфганге, при всех его достоинствах, если он обвенчается с девицей Вебер? Леопольд старался уверить себя, что именно по этой причине он и противится женитьбе сына, а вовсе не из каких-либо личных соображений.

Не успел он опомниться, как наступило 1 августа, а на письмо Вольфганга он так еще и не ответил, не было больше писем и от сына, пришло только Andante Хаффнеровской симфонии и два менуэта, но ни последней части, ни марша или хотя бы объяснения по этому поводу Вольфганг не прислал. Совсем непонятно. Ведь сын всегда обсуждал с ним свои произведения.

Лишиться общения с сыном значило потерять все – жизнь станет пустой и никчемной. Но когда Леопольд сел писать о своем согласии, на сердце у него скребли кошки. Он всегда стремился быть честным с Вольфгангом, а теперь приходится лгать, благословлять то, к чему не лежит душа, во что не веришь. Леопольд остановился, не в силах продолжать, ему вспомнилась его давнишняя мечта.

С тех пор как умерла Анна Мария, Леопольд тайком откладывал деньги, чтобы купить фамильное место на кладбище св. Петра в Зальцбурге. Он мечтал перевезти прах жены из Парижа, хотя стоимость перевозки могла оказаться очень высокой. Интересно, выражала ли она Вольфгангу желание быть похороненной на этом кладбище, самом старом в Зальцбурге? Анна Мария так любила его при жизни. Он не раз представлял себе их четыре могилы: Леопольд, Анна Мария, Наннерль и Вольфганг Моцарты. Семья всегда должна быть вместе, говорила Анна Мария. А теперь эта мечта развеялась в прах, как и многие другие. Он потерпел неудачу, вся ого жизнь оказалась загубленной. Снова принимаясь за письмо, Леопольд уже не мог сдержать слез. В этот момент он чувствовал себя всеми покинутым, одиноким стариком.