Марина Львова - Букет подснежников

• Название: Букет подснежников
• Автор: Марина Львова
• Издательство: Проф-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-88475-058-7

В книгу Марины Львовой «Букет подснежников» вошло три романа («Букет подснежников», «Муж по случаю», «Саня, или Двойная свадьба»), в которых рассказывается о судьбах женщин, живущих своими земными радостями и горестями, таких разных, но объединенных одним желанием — любить и быть любимой. Именно этого нам всем недостает в этом сумасшедшем вихре под названием «жизнь».

---

После их отлета в Москве начались затяжные холодные дожди, в палатах не топили, и я постоянно мерзла. Хорошо, что мама догадалась передать мне спортивный костюм, я надевала его под халат и в таком виде стояла у окна в коридоре. Можно прижаться лбом к стеклу в том месте, где через щель тянуло свежим воздухом; так я могла стоять часами, хотя слабость была очень сильная.

Читать было уже совершенно нечего, все переданное мне мамой со Светланой я перечитала по два раза, вязание и вышивку мама передать мне не догадалась. В палате мне было находиться тяжко, на второй день моего пребывания в больнице выписали несколько женщин и к нам в палату положили Надежду. Несмотря на многообещающее имя, она никому не оставляла надежды на выздоровление. Бывают люди, которые старательно культивируют в себе болезнь, они лелеют ее, могут часами рассказывать и смаковать подробности своих страданий и мучений.

Когда исчерпывается тема своих болезней, они столь же трепетно могут обсуждать недуги родственников и знакомых. Как ни странно, они находят в этом своеобразную радость и удовольствие, подобно гурману, смакующему редкое кушанье. Надежда выжила меня из палаты буквально в первый вечер. Теперь я приходила в палату, вдоволь настоявшись у окна, чтобы заснуть. Пару раз Надежда безуспешно пыталась разговорить и меня. Но именно она позвала меня из коридора, когда мне неожиданно принесли передачу. Передач я не ждала, так как маме до меня было ехать долго и очень неудобно, а забот с мальчишками было очень много.

В ярком пакете лежало печенье, яблоки и упаковки с соком. Стандартный набор для передачи в больницу. Но я не нашла даже записки. Вечером я дозвонилась до мамы и поворчала, что она так неразумно тратит деньги. Мама сказала, что, видимо, ко мне приезжали с работы, так как днем ей звонили и спрашивали адрес больницы. Неожиданная забота всегда приятна, но кто же это мог быть? Я терялась в догадках весь вечер. Предстояло пережить субботу и воскресенье. У людей отдых, а у нас в качестве развлечения — бесконечные рассказы Надежды о недугах, постигших ее родных и близких.

Почти с самого утра я заняла свое традиционное место у окна, так как голос Надежды усиливал у меня приступы тошноты. Было видно, что за окном сеял мелкий надоедливый дождик, в коридоре было сумрачно и очень грустно.

В противоположном конце коридора началось какое-то оживление, что само по себе было странно, так как обход врачей уже давно закончился. Я уже совсем замерзла и собиралась вернуться в палату, чтобы погреться под одеялом, когда дежурная сестра позвала меня в ординаторскую. Я пошла за ней по коридору, слегка озадаченная этим неожиданным вызовом.

В комнате сидело двое врачей из нашего отделения и несколько посетителей в наброшенных на плечи халатах. Один из них поднялся и пошел ко мне навстречу. Еще до того, как я поняла, кто это, мое обостренное обоняние уловило терпкий хвойный запах знакомого одеколона. Мои руки непроизвольно взметнулись к голове, чтобы проверить, не растрепались ли у меня волосы.

— Ну наконец-то у тебя появилась на меня нормальная реакция.

— Что ты смеешься? Мне просто захотелось пригладить волосы. Откуда ты взялся?

Но Фрэнк уже обхватил меня за плечи и крепко прижал к себе. Как странно, оказывается, устроены люди. Если тесно к нему прижаться, то получается, что он свободно кладет подбородок мне на голову, а мой подбородок уютно устраивается в ложбинке у него на груди, мои руки сами собой легли ему на бедра. От него исходило такое тепло, что мне очень не хотелось отстраняться. Да он и не торопился отпускать меня.

Между тем за столом наши врачи тихо беседовали с сопровождавшими Фрэнка двумя мужчинами, один из них был переводчик. Я попыталась отстраниться, но Фрэнк удержал меня. Я больше не сопротивлялась. Мы так и стояли, тесно прижавшись друг к другу. Я словно впитывала в себя живительное тепло, исходившее от него.

— Я заберу тебя отсюда, хорошо?

В ответ я только кивнула, совершенно утратив способность думать. Я только чувствовала, как постепенно согреваются мои замерзшие руки в его руках. Он осторожно поцеловал меня в шею. В этот момент переводчик что-то быстро сказал Фрэнку. Он обнял меня за плечи и подвел к столу. Мне протянули какую-то бумагу и показали, где надо расписаться.

Медсестра, извиняясь, сказала, что сегодня склад закрыт и они не могут отдать мою одежду, но мы можем приехать за ней в понедельник. Переводчик старательно объяснил это Фрэнку. Мы вышли в коридор. Я вместе с медсестрой направилась в палату, но Фрэнк вцепился мне в руку.

— Куда ты? Я не пущу тебя.

— Мне нужно зайти в палату, я только оставлю халат и возьму свои вещи.

— Не надо, пойдем так.

— Фрэнк, там же фотография мальчишек, я только возьму и вернусь.

— Я пойду с тобой.

— Ты сошел с ума, это же женская палата, там лежат женщины. Подожди меня здесь, я скоро вернусь.

Но он прошел вместе со мной по коридору, пока не увидел дверь палаты. Я быстро запихнула в пластиковый пакет свои немногочисленные вещи, зубную щетку и мыло, отдала халат медсестре и в спортивном костюме вышла в коридор.

Фрэнк буквально вцепился в мою руку, словно боялся меня потерять, и мы пошли к выходу.

Глава 21

Пройдя по закоулкам больницы, наконец мы вышли на улицу. В лицо ударил резкий промозглый ветер. Ледяные капли дождя упали мне на лицо. Только в эту минуту у меня мелькнула мысль, что я совершаю большую глупость, вот так уходя из больницы. Что я буду делать дома в таком состоянии? Но дело сделано, я своими руками подписала отказ от госпитализации или согласие на досрочную выписку. Даже не обратила внимания на то, что подписываю.

Несмотря на куртку, которую Фрэнк набросил мне на плечи, холод пробрал меня до костей, у меня перехватило дыхание, зубы застучали. От холодного воздуха у меня закружилась голова, но уверенные сильные руки вовремя меня подхватили.

Я пришла в себя уже в машине, сидя на заднем сиденье между Фрэнком и Чаком, я с недоумением наблюдала, как Чарли и Энтони, неловко толкаясь локтями, торопливо стаскивают с себя куртки.

Вскоре возня закончилась, я была закутана в буквальном смысле с ног до головы. Под мышкой у Энтони обнаружилась кобура, которую под моим недоуменным взглядом он начал быстро отстегивать. Я оглянулась: Чак дружелюбно на меня посмотрел, но и из кармана его брюк торчала рукоятка пистолета. Что-то твердое упиралось мне в бок, я поворочалась и вытащила из внутреннего кармана куртки Фрэнка, в которую он меня старательно укутал, портативную рацию.

— Что здесь происходит, ребята? Вы что, вышли на тропу войны? Или против вас ополчилась местная мафия? Фрэнк?!

Все отводили от меня глаза, только Энтони негромко хмыкнул.

— Тони, дорогой мой, может быть, ты объяснишь мне, что тут происходит? Что, наконец, случилось? Вам захотелось поиграть в разбойников?

— Перестань кокетничать с Тони, а то я его уволю.

— Я кокетничаю с Тони? Я только хотела выяснить, что случилось?

Придумает же такое! В ответ на подобную несправедливость мне захотелось сказать что-нибудь резкое, но, посмотрев в лицо сидящего рядом со мной Фрэнка, увидела, как заходили желваки у него на щеках, и не решилась провоцировать его.

Фрэнк свирепо молчал, крепко обхватив меня рукой. Под ворохом одежды мне удалось немного согреться, и я рискнула поинтересоваться, почему мы так долго едем. В ответ Фрэнк что-то невразумительное пробормотал, но вскоре машина притормозила у ворот и стала заезжать во двор многоэтажного здания.

— Куда ты меня привез?

— Здесь живут мои знакомые, они сейчас в отпуске, квартира пустует.

— Интересно, почему ты меня сразу не повез в Спасо-Хаус, например?

— Ну, с нынешним послом наша семья не знакома, пару лет назад я бы мог это сделать, а теперь…

— Я хочу домой, я просила отвезти меня домой. А ты что сделал?

Фрэнк не стал слушать моих возражений и буквально поволок меня к дому. До подъезда я дошла сама, но в лифте от слабости у меня опять закружилась голова, и в квартиру он меня уже заносил.

Очнулась я в просторной спальне, около меня суетился врач, тот самый, который вел переговоры в больнице. От резкого запаха нашатырного спирта мне стало еще хуже и у меня возникла настоятельная потребность совершить поход в ванную. Когда мучительные спазмы, выворачивавшие меня наизнанку, прошли, я смогла самостоятельно добрести до кровати.

Фрэнк был занят тем, что обрушивал громы и молнии на голову ни в чем не повинного врача. Орал он долго и самозабвенно, но я не поняла ни слова: то ли утратила за эти месяцы практику разговорного английского, то ли подобная лексика мне была просто незнакома. Мне ничего не оставалось, как залезть на кровать и занять позицию стороннего наблюдателя. Вскоре я вошла во вкус и почувствовала себя подобно зрителю первого ряда партера, перед которым разворачивается действие захватывающего спектакля. В то время я даже и не предполагала, что в этом спектакле мне предстоит сыграть далеко не последнюю роль. Закончив разборку с врачом, Фрэнк принялся гонять обслуживающий персонал. Кончилось это тем, что буквально через несколько мгновений у меня на коленях оказался поднос с едой, которая была вежливо, но достаточно решительно отвергнута мною. Фрэнк резко повернулся на месте и буквально пригвоздил меня своим взглядом. Вне всякого сомнения, теперь настала моя очередь — ничего не оставалось, как перейти в наступление.