Василий Добрынин - Станкевич

• Название: Станкевич
• Автор: Василий Добрынин
• Издательство: В. Добрынин
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-966-96890-7-8

Не будь любви запретной, не будь трагедии – как знать, а состоялся бы Потемкин сыщиком?!

Ну как? Ну почему - два сердца, и трагедия. Ну кто не уберег? Или Судьба?..

В этом выпуске - роман из книги "Станкевич"

© Добрынин В. Е., 2008.

© Добрынина М. А., обложка, 2008

2.0 - создание файла dobryni

---

—  Нет тестя.

—  Несчастный… О! Вот и я — то о чем? Ты в кинологи переходи! И без тестя все будет О*Кэй! Поля взял я, короче, и не в питомник повел, после смены, — домой. А ты видишь? Ты видишь, какой он? Семьдесят четыре килограмма! Прикинь, у меня — девяносто…

— Сложить вас, — и больше полутора центнеров! — буркнул Потемкин.

—  Дверь открываю, и Полю: «Ищи!». А сам жду. Потом захожу. Боже мой! Стоит моя теща, распятая! Белая, как потолок… А он — лапы на плечи, и носом — ей в нос. И в глаза ее смотрит! Представляешь — картина! Ну, я как хозяин, присел, расстегнулся, и говорю: «Что-то Вы, Анна Михайловна, дочечку борщ делать не научили, а? А Ваш борщ… О, какой у Вас борщ! Да Вы мастер, каких поискать!» Молчит. Я же все понимаю: язык отнялся… «Пойду, — говорю ей, — в ванну, устал, как собака». А Полю — ни слова, он сам понимает, умный, — потом ты увидишь. А выхожу — Поль, из любимой тарелки тещиной, борщ хлебает. А на столе, со сметанкой — тарелочка для меня парует. «Это Ваш?» — говорит мне, теща. А с первого дня, на «Ты»! Я ей: «Наш, — говорю, — МВДвский! Служит! А я — у него начальник. «Хорошая, — говорит, — у Вас, Коля, профессия! Я не представляла…». А Поль хорошо все представил. Слизнул борщик с тарелочки тещиной, и к ней подходит и руку, в знак восприятия, лижет. Вот и все, с той минуты, Потемкин! Какие шкафы? Да у нас все едино! Семья, настоящая, крепкая!

На объекте кинолог выпустил Поля.

—  Гулять! Гулять! — приказал он, — Поль, на всю катушку!

Поль его понимал. Прыгал свечкой, крутился в воздухе, притворялся, что атакует шефа.

— Тебя, вот смотри, не заденет. Воспитанный пес, специальный! Вот сейчас, — это я, как начальник его, считаю, — Поль набегаться должен. Потом же сидеть, тише мыши. Ах, Поль, мой Поль… — трепал он за ухо овчарку, свечой, на дыбах, по-медвежьи, застывшую перед лицом.

Потом, когда пес набегался, он стал по кругу ходить пешком. Стал мир изучать: вынюхивать что-то в траве, «метить» кустики и углы.

—  Все у животных, ты видишь, Потемкин, логично? Он, потом, глаза ему завяжи — на травинку, вслепую, не ткнется! Есть, понимаешь ты, есть нам чему поучиться у них! Увидишь. Зачем тебе розыск? Ты к нам подгребай, к кинологам. Есть у нас Гром, он — без шефа. Так я познакомлю!

—  Коль, а чего это он? — показал Потемкин.

—  А что? — шеф посмотрел, — А, камень носит! Так, то — ерунда.

Поль нашел круглый, увесистый камень, поднял и носил его, как ни в чем ни бывало. Как с пустой пастью. Похоже — привычка.

—  Да, есть, — пояснил его шеф, — есть, видишь ли, привычка. Кто знает, кальция в детстве, может быть, не хватало. Не знаю… Да, носит, и бог с ним, пусть носит. Нравится Полю? Нравится! Делу ведь не мешает, Потемкин? Нет! А вот это — главное!

Поль нагулялся, и все изучил и пометил, что можно. Сидел у ног шефа спокойно, держал в зубах камень. Да, камень, при массе его, ничем ему не мешал. «У меня — 67! — оценил Потемкин, — а у него — на полпуда больше. Солидно!» Он вспомнил Гросса, спокойно вздохнул. Легчайшим и чистым казался воздух: Поль — это все же не Гросс. Поль — на стороне Потемкина. Слава богу, не наоборот! «Да, все будет О*Кэй!» — согласился Потемкин.

— Потемкин, — когда «залегли» на исходной, заметил Неко, — да ты не молчи. Мы с тобой говорить можем, вполне спокойно. Ты же не забывай: с нами Поль. Он услышит первым. Расслабься, Потемкин!

Расположились в комнате, которая будет потом душевой. Трубы голые, пол керамический… «Голые трубы» — стал жевать фразу Потемкин, — А что, они могут быть одетыми? Нет такого явления, но — так говорят. А зачем?» Да кто знает, зачем? Ответ был неважен. «А Шатунов… Шатунов — это тема!» — вздохнул Потемкин. Капитан ставил крест на своем подопечном…

— Переживаешь? — Неко спокойно достал сигарету и закурил, — Переживаешь: с машины турнули? Не стоит. Я тоже был мотоциклистом. Турнули! Бензин, понимаешь, доил. Ну, а кто не доит? А я невезучий — почтовую остановил, слил пять литров, меня — Шатунов, за то место. Забрал мои краги и каску, и жезл! Да я же нашел себя в жизни.

Я, знаешь ли, ни за что, ни за что, не променяю собаку, ни на кого из напарников. Ты ж посмотри, насколько они надежнее, чем человек, посмотри! Не предаст! — это первое, самое главное; Не проспит — это уж, никогда! Догонит любого: и даже того, кого ты в глаза не успел увидеть! И в дырку пролезет и через стену махнет! Ну, что, — да ведь пальцев не хватит, перечислять! И не проболтается — тоже ведь важно! А, как ты считаешь, важно?

—  О, это очень важно!

—  Собака вообще — лучший опер! Жаль, протоколов писать не умеет, а так… Собаке, Потемкин, по настоящему, в службе у нас, равных нет!

—  Но, могут же не прийти, — размышлял Потемкин, — я так понял, не каждую ночь они перли…

— Расслабься, Потемкин! Придут. Ты же видишь: уже подобрали, что взять. Это что — подобрали прорабу? Да нет же, — себе, дорогим, подобрали, себе! И к утру, сто процентов, Потемкин, — они будут наши! Увидишь!

—  Так что, пока не стемнело, мне может рапорт уже написать?

—  Да, в отделе напишешь, бумага, она не уйдет!

Перли, — Потемкин уже оценил, — «рентаб», — то, что продать можно будет в момент. Плитка, а плитка прекрасная, боже — Италия! В стиле гравюры — лазурный венецианский пейзаж. И «тюльпаны», и трубы-пластик, явно были здесь подготовлены к тайной эвакуации. «Добре! — спокойно вздохнул Потемкин, — Сегодня, поскольку она состоится, мы заметем их всех!». Спокойно надеялся всех замести, Потемкин не без оснований: в углу, возле груды «всего», стояла немецкая газовая печь, на четыре конфорки, с электроподжигом. Значит, «народ должен на это собраться весь»! А тут — два ствола и четыре руки, и две пары наручников, да плюс Поль, — ого-го!!!

—  Коль, а ты знаешь, они тут и сами с собакой в засаде сидели? Да что-то без толку…

— Собаки тупые!

—  А Поль?

—  Да ты сам видел — класс!

—  Вот еще знать бы, какой это класс…

— Сомневаешься? Ты сумасшедший, Потемкин! Я вон заснуть собираюсь. Какого бы не заснуть, когда у меня есть Поль? А ты, блин, морочишь голову!

—  Ладно, ты спи…

Потемкин вздохнул. Вспомнил Гросса: глаз его с искоркой, черный… «Пять минут не дышал, а он, пес смердящий, учуял!». Покосился на Поля, и понял: «Все будет О*Кэй!». «Да, в общем, и Гросс, — улыбнулся он, — какой пес смердящий? Нормальный пес! Чистенький, как и Поль. И породы такой же — овчарка…».

—  Поль, — вслух позвал Потемкин, — дай лапу!

Поль поразмыслил, потом подошел, вручил мускулистую лапу. «Да уж… — придавленный лапой, подумал Потемкин, — Кинологом быть, Коля прав, — нескучно!».

—  А это? — спросил осторожно Потемкин, — Что это? Зачем?

Пес смотрел прямо в глаза, изучающе. Да, было видно, что доверял. Без звука сидел он, смотрел в глаза, мел хвостом, вправо-влево, по полу. А в пасти держал силикатный, тяжелый кирпич.

Посмотрел, и подумал Потемкин: «Наверное, лишнего лучше не говорить…». Потому что кирпич, если Поль его освобождал, — Потемкину падал бы прямо туда! Пес, как раз, посмотрел туда. «О-о! — говорил его взгляд, — Прекрасно, мы оба — мужчины!».

—  Молчи! — попросил Потемкин.

Пес повел одним ухом. «Да, все, — говорил его взгляд, — нормально! Не переживай».

—  Может, — подумал, и предложил Потемкин, — ты тоже поспишь? На фига тебе лишняя тяжесть в зубах?

Поль повел другим ухом. Потом на затылок легли оба уха. И вскинулись снова, к макушке.

— Красавец… — несмело одобрил Потемкин.

Поль не отозвался. Задним ходом: «Ого! — изумился Потемкин, — Ого, даже так бывает!», — пес отдалился к дверному проему. Он — хорошо это видел Потемкин, — приводил себя в боевую готовность. Потемкин достал пистолет. Он и сам уже слышал — есть! А шеф, — оглянулся он, — спал на керамике, на полу, у окна. Четыре, как минимум… Пусть даже три шага, — а что делать?

«Справимся, Поль!» — решил он, и забыл о шефе. Шаги были рядом. Те. кого ждали Потемкин и Поль, приближались. «Давайте, ага! Палец, вот, так и чешется!» — палец, имел он в виду, на крючке пистолета.

Пес знал свое дело: вздыбилась шерсть. «Вот ё!» — чертыхнулся Потемкин, взглянув, краем глаза, на шефа. И вздрогнул: «Грюк!» — оглушительно грохнуло рядом. Отчетливо, сухо, на всю округу! Оглянувшись, увидел Потемкин: на линии старта, Поль выплюнул, на фиг, помеху… На пол, на керамику! Он сжался пружиной, и ждал команды.

—  Поль, — встрепенулся Неко, — Фас, Поль!

А там, в стороне, в глубине, уж давно грохотали шаги бегущих! Поль рванул вслед.

—  А, Потемкин, будь спок! — пришел в себя Неко, — Поль, — куда они денутся?

Но, оба, конечно, рванули в проем, и вперед! Да пес, и те ноги, в сравнении с ними, имели огромный плюс. Особенно — ноги. Так вовремя Поль их предостерег!

На землю еще не успели скакнуть из подъезда милиционеры, как стон прозвучал, приглушенный, мужской.

—  Это Поль! — стал, как вкопанный, Неко. Лицо побелело у шефа — заметил Потемкин во тьме. «Один в поле воин!» — подумало он о себе, и продолжил преследование. Но слишком велик был разрыв и погоню пришлось проиграть. Дуплетом прощелкали где-то дверцы, взревел мотор, укатила машина.