Анатолий Черняев - Совместный исход. 1979

• Название: Совместный исход. 1979
• Автор: Анатолий Черняев
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

После первого своего выступления сидела в первом ряду, как раз против меня, и все время плакала. То один, то другой ее успокаивали. О'Риордан игнорировал ее эмоции.

Позже, в гостинице, разговорились с ним о ней. Он, в общем снисходительно презирает таких интеллигентиков...

Вообще же, вот так, наверно, проходили в начале века съезды большевиков где- нибудь в Лондоне, Стокгольме и т.п. Скудно, бедно, в складчину, несколько десятков человек, ночевки у товарищей-эмигрантов, которые живут здесь, в городе, где проходит съезд.

Перелет из Белфаста в Лондон. Опять обыски и очень строгие проводницы.

Уютно в Лондоне было благодаря Екименко (советник посольства) - удивительно добрый человек. Благодаря ему я впервые вволю использовал лондонское время.

Национальная галерея. Был там один. Причастился. Четверть часа просидел только перед Mrs. Sarra Siddon Гейнсборо. За два часа сделал несколько кругов к ней. Много волнующих вещей, но все таки здесь, в Лондоне, больше всех волнуют сами англичане: Гейнсборо, Лоуренс, Рейнольдс, Констейбл, Тёрнер. Впрочем, их удивительно мало там.

Музей Альберта-Виктории.

Музей естественной истории.

Тауэр.

Встреча с Карлссоном, генеральным секретарем Социнтерна. Воспользовавшись обстановкой, я его круто прижал по Вьетнаму. Очень потом восторгался наш резидент ГБ, который и устроил эту встречу. Реакция его - беспомощная. Чтоб не выглядеть идиотом, он «от своего имени» говорил разумные и очевидные вещи, но как политик и ответственный за Социнтерн - излагал обычные западные пошлости.

По впечатлениям этой встречи я еще убедился в том, что наступает время, когда западники боятся общаться с нами, боятся откровенного разговора, так как их аргументы насчет «советской угрозы» дохнут, а «по правам человека» - надоело, смешно и несерьезно строить на этом международный порядок.

Поэтому же (а не потому, как год назад, что стесняются замараться) ушли от встречи и лейбористы. Хотя Китсон, будучи месяц назад в Москве, твердо обещал мне встречу с Хейвордом и Лестор. Хотя Дженни Литл звонила в посольство и спрашивала, когда я буду в

Лондоне, «выйти» на меня они испугались (предчувствуя, что я воспользуюсь китайцами, чтоб прижать их по всем статьям).

Встреча в КПВ оставила грустное впечатление.

Так вот - Макленнан и Уоддис. Уселись в той же комнате, где около года назад он встречал делегацию Кунаева на съезд партии.

- Ну, что вы имеете с нами обсудить? - начал он, явно давая понять, что «у них» к нам ничего нет.

К счастью, накануне пришла телеграмма из Москвы (циркулярная по братским партиям), чтоб помочь проведению Всемирного совета мира в Хельсинки по КНР-Вьетнаму. Я начал с этого - «с поручения». Поговорили о Вьетнаме. В общем, у них правильная позиция, хотя их представитель на съезде в Белфасте говорил о войне между двумя соцстранами и его «обшаркали» (ногами по полу - ирландское выражение неодобрения).

Макленнан снял трубку, позвал Рамельсона, нашего «старого друга» и члена Президиума ВМС, который сказал, что впервые слышит об этой инициативе, но займется.

Поговорили об Ирландии. Я им сообщил свое впечатление и о съезде, и о ситуации там. Согласились друг с другом.

По Вьетнаму оба они осуждали китайцев, произносили слово «агрессия», утверждали, что в профсоюзах начинают отказываться от позиции: «оба виноваты». Выражали беспокойство, как дальше будет с Китаем.

Перешли к межпартийным отношениям. Макленнан в общем ушел от ответа на мои инициативы, а по главному делу сказал: Но ведь товарищ Брежнев опять (!), должно быть, будет очень занят. Т.е. дал понять, что если не к Брежневу, он в Москву не поедет.

Я с целью польстить им попросил совета: как нам вести себя в отношении лейбористов. Вопрос был неожиданным. Но они быстро нашлись и один за другим стали говорить примерно следующее:

- надо, мол, вам (КПСС, СССР) перестать третировать Англию как третьестепенную державу, ставить ее в хвост после Шмидта и Жискара;

- надо добиться, чтоб Каллаган приехал в Москву;

- или, как минимум, чтоб он сделал развернутое заявление по разрядке (до сих пор, даже в отличие от Картера, он этого не делал);

- надо так использовать mass media, и свои, и британские средства информации, чтобы приглушить тему «советской угрозы», исключить, чтоб неизбежные в этом году выборы в парламент прошли под антисоветский аккомпанемент.

Я поблагодарил (и написал на утро обо всем этом в Москву, где подобное вмешательство не в свои дела не очень, наверно, понравится).

Уоддис стал прощаться - у него какие-то дела. Я воспользовался его уходом и высказал Макленнану довольно жестко «наше мнение» о том, что пишет печать КПВ о ленинизме, кризисе в МКД, по истории КПСС, по сталинизму etc.

Он смотрел на меня, надменно улыбаясь. Потом сказал: Я лично не во всем согласен, что пишут в органах КПВ. Но мы - исполком - не будем ограничивать свободу дискуссии. Мы вообще не будем вмешиваться, если дело не доходит до таких вещей, которые идут вразрез с принципом «братских отношений» с КПСС.

Я спросил - где грань, за которой можно считать, что этот принцип нарушается. Ведь все дело в том, что у нас и у вас кардинально разные представления об этой грани.

Да, говорит, ее трудно определить.

Я возражал (с учетом дистанции и национального характера: он генсек и британец), говорил, что раз уж вы не можете ничего оставить без дискуссии, тогда хоть дайте и нам возможность изложить свои аргументы, особенно когда речь идет о нас, о КПСС, об СССР и т.п.

Когда я заговорил о судьбе партии «при таком подходе к идеологии», о единстве МКД, он довольно решительно остановил тему: по этим вопросам между нами существенные разногласия и их можно было бы обсудить специально. (видимо, не на моем уровне). Впрочем, он признал полезность встреч типа той, какая была летом, когда в Москву приезжали Уоддис и Костелло.

На том и кончилась наша полуторачасовая беседа.

Опять я восхитился величием Лондона. Это, действительно, не город, а Metropolitan: вкус, богатство, величие, почтение ко всему, что было с этой страной.

Телевизор показывает всяких англичан, большинство похожи на тамбовских или смоленских. Развлекательные программы полны ерунды, кстати, на немецкий манер (всякие трюки с потерей штанов на бегу, с мордой в торт и т.п.). Я ждал от англичан большего ума и фантазии в подобных вещах.

Мы здесь (благодаря концентрированной подаче в ТАСС'е, особенно белом, благодаря шифровкам) думаем, что все их газеты, теле и радио только и занимаются антисоветчиной. В жизни же это совсем не так: за 7 дней я ни разу не видел антисоветчины по телевизору и даже в газетах прямой антисоветчины не было. Скорее есть опасное безразличие к нам как обществу, нации, культуре. И опасения, как бы мы не повернулись в мире настолько неловко, что придется бить дорогую посуду, а им в этом участвовать. В остальном мы им до лампочки, включая диссидентов, которыми занимаются те, кому «положено».

В магазинах много прекрасных вещей. И опять, и опять обидно становится за нас и за себя, в частности, за то, что у нас, «барахло» - все еще и социальная, и экономическая, и политическая, и морально-этическая, и нервно-психологическая проблема.

9 марта 79 г.

С точки зрения микро-социальной моя жизненная позиция неправильная. В условном и устоявшемся обществе все «элитные» люди играют в жизнь. И есть правила игры. В этой среде обычно спрашивают друг друга - how do you do? - «пишешь чего- нибудь»? Неважно что и зачем, важно, играешь ли в общепринятую игру, раз уж ты интеллигентный совслужащий. Никто даже не задается вопросом о содержании и внутреннем смысле этого занятия. Я «не пишу». И не хочу себя заставлять. Хотя в противоречии с этой позицией - «с увлечением» занимаюсь текстами для Пономарева, смысл которых тот же - игра, только чужая!.. У него вот никогда не бывает сомнений в том, что надо проявлять активность, раз уж сидишь на таком месте.

Он, например, развил бурную деятельность в связи с китайским вторжением во Вьетнам. Заставлял нас сочинять «письма братским партиям», как детям разъяснять им, призывать и проч. Организовал через свою марионетку Чандра (индус, председатель Всемирного совета мира) «сходку» (как выражается Шапошников) борцов за мир в Хельсинки. Три дня они провозглашали анафему, а он - через меня и Загладина - корректировал поднятый там шум «в соответствии с быстро меняющейся ситуацией» во Вьетнаме. Что бы он не понимал, не чувствовал, что он отодвинут Громыкой, Сусловым, Брежневым на обочину настоящей политики, - сомневаюсь, Брежневым на обочину настоящей политики, - сомневаюсь. Но он не унывает. И в рамках своей компетенции суетится на полную мощь.

Ну, что ж. Он умело играл всю жизнь свою игру. И чуть-чуть не дотянул до полного выигрыша - до члена Политбюро.

И Загладин играет, хотя и на более высоком интеллектуальном уровне и, в отличие от Б.Н.'а, собственным умом, способностями, волей, временем, никого не эксплуатируя. (за Пономарева в возрасте Загладина давно уже писали другие).