Дмитрий Десятерик - Альтернативная культура. Энциклопедия

• Название: Альтернативная культура. Энциклопедия
• Автор: Дмитрий Десятерик
• Издательство: Ультра.Культура
• Жанр: Энциклопедии
• Год: 2005
• ISBN: 5-9681-0028-1

Пушкин, конечно, — это наше всё. И Тарковский с Трифоновым. Но есть еще и байкеры, и маргиналы, и хиппи: кроме культуры мейнстрима существует альтернативная культура (и культуры) и связанные с ней, искусство, образ жизни, мировоззрение и т. д. И чем дальше развивается общество, тем больше появляется новых явлений культуры, которые не укладываются в жесткое ложе мейнстрима. Может быть, еще немного, и альтернативная культура станет основной. Пока этого еще не произошло, можно попытаться собрать, сложить, составить словарь и путеводитель по «другой» культуре в том виде, в котором она существует, начиная с 1980-х годов и по сию пору на пространстве, однажды ставшим «постсоветским».

---

Альтернатива

АЛЬТЕРНАТИВА (фр. alternative от лат. alterno — дежурю, меняю) — необходимость выбора между двумя возможностями, которые исключают одна другую; каждая из этих возможностей; отклоняющийся от общепринятого путь развития чего-либо, отличная от господствующей точка зрения; также, последние полвека, в качестве синонима андерграунда, излюбленное занятие молодых интеллектуалов.

А., в первую очередь, — не только возможность или необходимость выбора, но и смелость совершить его. А. — преддверие бунта, но она же — лучший способ его усмирить. Именно разнообразие альтернатив позволяет выпускать, канализировать избыток энергии, который образуется в любом, самом сытом и благоустроенном обществе. Кстати, А. необязательно тождественна всему крайне радикальному, революционному — она действует, скорее, в пику сну общественного разума, порождающему, как известно, самых омерзительных чудовищ. Потому существует множество плодотворных традиционалистских А. — наподобие нынешнего интереса к аутентичному фольклору, к консервативной идеологии, неугасающего еще с 1960-х годов тяготения западных интеллектуалов к восточным религиям, буддизму в частности.

А. держит удар здравомыслия, составляющего смысловую сердцевину обывательского мейнстрима. С точки зрения официоза и оверграунда А. является фарсом, карикатурой на нормативную культуру и политику. Комическое начало в альтернативных исканиях, действительно, очень сильно. На многие вызовы творцы А. отвечают взрывом смеха. Систему не стоит уничтожать, ибо на ее руинах возникнет вовсе безысходный порядок, ее не получилось «залюбить» в 1960-е годы, но засмеять, возможно, выйдет. Однако, обращаясь к шокирующим практикам или прежде забытым традициям, А. движется по траекториям, выходящим за рамки как навязанных культурных стандартов, так и стратегии их ниспровержения. Сверхзадача иная, пусть и не всегда, наверно, осознанная, — созидание новой реальности. Измененной. Альтернативной. Существующей параллельно общепринятой и то и дело обогащающей ее величайшими идеями.

Этот измененный мир — царство талантливейших и бескомпромиссных, полнокровный Элизиум первых хиппи и последних анархистов, Антонена Арто и Джеймса Джойса, Уильяма Берроуза и Жоржа Батая, Ежи Гротовского и Ги Дебора, Тристана Тзара и Марселя Дюшана. Это то, что можно назвать высокой А., вопреки общепринятому взгляду, не усвояемой обществом — последнее может лишь выдергивать отдельные драгоценные фрагменты, упрощать и тиражировать идеи, нимало не разумея их сути. Суть и поныне, спустя десятилетия, а то и века, остается столь же обжигающей, не прирученной, жесткой. Не всякий талант альтернативен — но чем он ярче, тем больший конфликт ему сопутствует.

Так и получается, что наша реальность — тень А. Что и требовалось доказать.

[Д. Десятерик]

СМ.: Андерграунд, Антиглобализм, Артхаус, Вербатим, Контркультура, Панк, Радикал, Революция, Рок, Срамной Рок, Театр Жестокости, Хиппи, Этника.

Артхаус

АРТХАУС (от английского art-house, букв, дом искусств, музей) — независимый, некоммерческий кинематограф. Назван так по месту демонстрации: арт-хаузами в США называют кинотеатры при университетах и в музеях. Существует отлаженный артхаусный прокат.

Развитие А. в Америке порождено необходимостью противопоставить массовому голливудскому кино более глубокий, эстетически качественный экранный продукт, рассчитанный как на интеллектуальную публику, так и на любого зрителя, отвергающего попкорн-кинематографию, сконструированную по одним и тем же лекалам на Тихоокеанском побережье. В артхаусном прокате, как правило, идут картины американских независимых режиссеров, а также европейское кино, которому просто нет места в большом прокате, контролируемом голливудскими мейджорами. В последние годы, когда разрыв между кинематографическим мейнстримом и остальным миром приобрел все признаки антагонизма, А. стал синонимом любого малобюджетного, авторского кино, по большей части, конечно, неамериканского. В США не голливудских режиссеров предпочитают называть просто независимыми.

Понятно, что целостная эстетика на таком, более чем размытом фундаменте, невозможна. А. — крайне неоднородное явление, формируемое очень разными работами. Здесь могут быть свои звезды и свои маргиналы, свой авангард и своя попса. Общий знаменатель, скорее, социальный: А. — все неголливудское, неприбыльное, малобюджетное. Главная фигура — режиссер, не продюсер (А. еще можно назвать режиссерским кино). Высшая ценность — авторское высказывание. А. по-настоящему глобален: его лидерами, наряду с европейцами, в последние годы стали режиссеры из Ирана, Южной Кореи, Китая. Основной критерий — мера таланта постановщика. Этические(политкорректные) и эстетические нормы нарушаются постоянно.Цензура, замаскированная под ограничения по возрастным категориям, не действует. Возможен любой уровень насилия, порнографические сцены, при этом система жанров упраздняется — невозможно представить себе артхаусный боевик или фильм катастроф. Хотя жанровое кино постоянно, охотно и успешно эксплуатирует находки А.

Уход или скатывание в самоповторы многих выдающихся мастеров 1960-1970-х годов позволили критике к концу первого столетия кино вести разговоры о «смерти» изобретения Люмьеров. Исследователи констатировали идейный и художественный тупик, убыль пассионарности, эпохальную лакуну, заполняемую легковесными вариациями от постмодернизма. Положение изменилось после провозглашения в Дании манифеста Догма-95. Режиссеры, объединившиеся вокруг Ларса фон Триера, провозгласили оппозицию сложившемуся порядку вещей в кино. Добровольно налагаемые ограничения (отказ от искусственного освещения, титров и спецэффектов, съемка с плеча и т. д., — так называемый «Обет целомудрия») должны были способствовать радикальному обновлению киноязыка. Первые Догма-фильмы — «Торжество», «Последняя песнь Мифунэ» и, в особенности, «Идиоты» фон Триера, основательно встряхнули Европу. Впрочем, главный «догматик» почти сразу от собственных нормативов отказался, что в его характере. Вообще, Триер, с его умением сводить противоположности, на сегодня — ярчайшая персона режиссерской кинематографии. Он умудряется совмещать в себе качества и наиболее успешного, и наиболее радикального представителя А. Начав с изысканно-цитатной «Е-трилогии», в которую вошли абсолютно непохожие «Элемент преступления», «Эпидемия» и «Европа», завоевал всенародную популярность в Дании, сняв мистико-врачебные сериалы «Королевство» и «Королевство-2»; для каждого своего нового фильма создает отдельную, продуманную эстетику. Последний на сегодня игровой фильм Триера, «Догвилль» — вне сомнений, настоящая сенсация и позволяет говорить об А. как о возрожденном и обретшем энергию явлении. Именно последние работы датского гения преодолевают имморальность постмодерных игр; отлаженный формализм сочетается с острой постановкой этических вопросов. Героини «Рассекая волны», «Танцующей в темноте» и, особенно, «Догвилля» находятся в невозможных ситуациях и выбирают невыносимое. Определенно трагический выбор провоцирует адекватное переживание у зрителя, переживающего настоящий катарсис.

Это, в свою очередь, позволяет говорить о новой искренности, преобладающей сегодня в А. Формальная изощренность, в сочетании с высоким этосом характерны и для других лидеров А.: Такеши Китано (Япония), Михаэля Ханеке и Ульриха фон Зайделя (Австрия), Генриха Бина и Ларри Кларка (США), Кима Ки Дука (Южная Корея), Вонга Карвея (Гонконг, Китай).

На постсоветском пространстве понятие А. синонимично более традиционному «авторскому кино», явлению, по понятным причинам, изрядно политизированному. Фильмы, положенные на полку, изрезанные цензурой, снятые вне основного потока мелодрам, комедий,публицистики, уже давали право их постановщикам именоваться «авторами». С крушением советского кинопроизводства ситуация изменилась. Мейнстрим, в лице, к примеру, Никиты Михалкова с его многомиллионным «Сибирским цирюльником», освоил превалирующие позиции, поддержанный массовым вторжением американской продукции. Костяк творцов А. в таких условиях составили независимые мастера еще советской эпохи: Александр Сокуров, Алексей Герман, Кира Муратова. Наиболее интересны, конечно, двое последних. Своим «Хрусталев, машину!» Герман буквально расколол не только Канны, но и российских интеллектуалов. Если же вести речь об активно работающих, генерирующих новые идеи режиссерах, то Муратова — на первом плане. Она — наиболее активный и неординарный кинематографист бывшего СССР, значимый и во все европейском масштабе. Бескомпромиссность взгляда, нелинейная структура сюжета, беспощадные шокирующие эпизоды, особый стиль работы с актерами приближают картины Муратовой к вершинам А. Ей, как никому другому, удается разрушить зрительскую заангажированность кинозрелищем, просто показывая собак в клетке («Астенический синдром») или эстетизируя убийство («Три истории »). С ней неудобно, ее не встроишь ни в расхожие искусствоведческие клише, ни в привычный треп о добре и зле. Выводя на экраны «второстепенных людей » во всей их ничтожности («Чеховские мотивы»), Муратова не редуцирует их до положения хрестоматийных «маленьких человеков», хотя в каждом есть своя толика величия и страдания. Другой, маргинальный фланг А. воплощен в фигуре Евгения Юфита (СМ.:Некрореализм).