Ева Софман - Та, что гуляет сама по себе

• Название: Та, что гуляет сама по себе
• Автор: Ева Софман
• Жанр: Фэнтези

Каждый борется со скукой, как может. Каждый развлекается, как умеет. Кто-то странствует по свету и творит добро, кто-то свергает королей с престолов, кто-то плетёт заговоры, а кто-то любит игры. Казалось бы, безобидное увеселение. Вот только игры бывают разные. И никогда нелишне подумать, прежде чем в чью-либо игру вступать — очень может быть, что играть будут вами.

Таше пятнадцать лет, она белокура и большеглаза, живёт в Вольном Волшебном Королевстве и верит, что жизнь — сказка со счастливым концом. Ещё вчера она была обычным оборотнем, вполне довольным своей жизнью. Сегодня она — принцесса, а её личный мирок разбит вдребезги. Но не надо печалиться! Пусть у неё убили мать, пусть украли маленькую сестру, пусть невесть за что затаивший злобу некромант уже спустил своих монструозных собачек, гонящих её навстречу… чему-то явно не очень приятному — не всё потеряно! Ведь у неё есть святой отец, — в самых буквальных смыслах почти святой и почти отец. И отважный персональный рыцарь, — по совместительству колдун-недоучка с раздвоением личности. И главное, что они — настоящие друзья… друзья? Правда ведь?

Да ксаш с ними. Друзья или не друзья — в конце концов ведь всё будет хорошо. Не может же быть иначе… Верно?

---

Алексас растерянно дёрнул плечом:

— Не знаю… правда не знаю. Может, решил, что этого всего достаточно?.. — помолчал. Вдруг отстранился, взял её за руки и встал, потянув за собой. — Идём.

— Куда?

— Думаю, ты позволишь мне преклонить колени перед Её Величеством Ленмариэль, вечный небесный свет ей?

Таша посмотрела на него: отвлекает? Хорош метод, однако…

А потом кивнула и повела за собой.

Интересно, успела ли могила чем-нибудь порасти, отстранённо думала Таша, спускаясь в сад.

— На заднем дворе?..

— Да, — тихо ответила девушка, заворачивая за угол. — Вот…

И тут она увидела.

Ещё шаг, прежде чем застыть, Таша сделала на автомате.

"Как… кто…"

А потом медленно, медленно она приблизилась к разрытой могиле — подле которой чёрным шрамом на земле зияло пепелище костра.

— Мама…

— Кто-то из деревенских?

— Откуда я знаю!

— В таком случае, думаю, нам стоит убраться отсюда. И как можно скорее.

— Поче…

Поздно.

Таша лишь на миг ощутила боль и увидела прыгнувшие в глаза лиловые круги.

Темнота радушно распахнула ей свои объятия.

— Очнись!

Жар. Боль.

Таша открыла глаза — чтобы увидеть мыски лаковых туфель, попиравших грязный дощатый пол. И эти туфли она узнала бы, даже не видя падавшей на них тяжёлой юбки чёрной парчи.

Таша повернулась на спину, вдавив в пыль свои скованные за спиной руки:

— Здравия желаю, святой отец, — снизу вверх глядя на Прадмунтского пастыря, выплюнула она.

Отец Дармиори отступил на шаг. Лицо его, смахивающее на очищенную варёную картошку, исказила улыбка.

— Сколько верёвочке не виться… дочь Мрак. Перекидываться не советую — если хочешь встретить конец со всеми конечностями, конечно.

"Каламбур, однако, — странно отстранённо подумала Таша. — Ха-ха".

Гномье серебро, значит. То-то ей наручники показались горячими. Впрочем, вначале подумала, что кровь застоялась: ещё бы, поверх к тому же верёвкой обмотали для надёжности…

— С чего вы взяли…

Нагнувшись, дэй мазнул пальцем по её щеке — когда кожу ожгла боль, Таша изумлённо зашипела, но он почти ничего не сделал.

Он лишь провёл пальцем по открытой ране.

— Столько лет скрываться под моим носом… — дэй задумчиво разглядывал искрящийся золотисто-алым палец. — Тварь.

— Такие слова да от вас, — Таша не без усилия скривила губы в усмешке. — А как же справедливый суд и всё такое?

— Над такими, как вы, суда быть не может. Вы — ошибка творения. Ошибки следует исправлять.

— Перед смертью не надышишься, но, полагаю, мне положено знать, в чём меня обвиняют. А ещё думаю, что вы горите желанием рассказать мне, как вы открыли правду и как поймали меня — иначе вы бы здесь не стояли, а я бы не могла вас видеть по причине своей… мёртвости.

Она всегда считала отца Дармиори живой иллюстрацией злых колдунов из книжек.

И, как бы там ни было, одна общая черта со злодеями у него точно была.

— В то утро, когда ты убежала, я пришёл к вам в дом. Мне не открыли. Зная, что твоя мать должна быть дома, я велел выломать дверь. Мы обошли все комнаты и увидели кровь в детской. А потом кто-то увидел могилу на заднем дворе. На могилу это походило мало, конечно — впрочем, того оборотень и заслуживает. Но, — его зрачки сузились, — крест…

— Да, это я сделала, — невинно подтвердила Таша, оглядывая окружающее пространство. Серые бревенчатые стены, местами прохудившаяся крыша, полусгнившая койка, полки с пыльными банками…

Изба старухи Шеры.

— Впрочем, недолго твоё святотатство продержалось, — в ухмылке дэя легко читалось злорадство. — Мы разрыли могилу. Домыслить, что произошло, труда не составило.

— И что же произошло?

— Вы с сестрой убили свою мать и сбежали.

— Вы спятили?! — Таша от изумления даже привстала. — Как яАА…

— Не советую этого делать, — всадив остроконечный мысок туфли Таше в живот, посоветовал дэй, наблюдая, как она крючится на полу. — Впрочем, ты права, не все смогли в это поверить. Гаст в том числе… Он в тот же день сбежал — оставил записку, что хочет найти в Нордвуде мага, который помог бы отыскать тебя. Домой он не вернулся.

"Гаст… глупый ты, глупый безбашенный мальчишка!!"

Значит, всё это не только расправа с "порождением Мрак".

Это — личная ненависть.

— Ну, а после мы сожгли труп, как положено, развеяли пепел по ветру на перекрёстке и принялись ждать вас. Конечно, я не надеялся, что кто-то из вас проявит подобную глупость и вернётся, но на всякий случай велел соседям приглядывать. И вот этой ночью мне объявляют счастливое известие, что в окне у Фаргори горит свет и в доме кто-то есть… Тебя оказалось так легко застать врасплох, что это даже несколько унизительно.

"Да, всё-таки если ты легковпечатлительная светловолосая особа, тут и слух оборотня не подмога…"

Таша, наконец отдышавшись, повернула голову. Алексас лежал рядом: мертвенно-бледный, в крови, коркой запёкшейся от левого виска до основания шеи, с закованными руками. Наручники были медными, с мелкой рунной вязью.

"Противомагические?.. Но как он…"

— Откуда же у вас такие замечательные игрушки, святой отец? — Таша искренне надеялась, что в голосе её звучит издевка. Однако ответная улыбка дэя была куда изощрённее в своей жестокости:

— Что только в церкви не найдётся, с кем только слуги Богини не сталкиваются. Весьма любопытное колечко у твоего друга… Я не стал рисковать. В конце концов, и те, и другие кандалы завороженные. Не расплавятся.

По спине прополз липкий холод.

— Что вы…

— Всё обернётся пеплом, — дэй отступил на шаг. — Полагается делать это на главной площади, но кое-кто изъявил протест. Сказали, запах будет. Так что… здесь, в общем, даже лучше.

И только тут Таша услышала, как снаружи глухим прибоем шумит толпа.

— Вы не можете!!! Я же… Наёмники убили маму и похитили Лив, я отправилась за ней, я…

— Отпущения грехов тебе не положено, но помолиться ты можешь, наверное. Это никому не воспрещается, — дэй отвернулся и двинулся к единственному, что сохранилось в избе на редкость хорошо — к двери. — Покой тебе и прах, Тариша Фаргори. Да найдёт твоя душа благополучно путь в преисподнюю.

— Нет, стойте, нет, пожалуйста, НЕТ!!!

Таша рванулась, и боль обожгла запястья. Значит, всё-таки кандалы — приковывающие цепью к ножке кровати.

Дверь захлопнулась.

— Подоприте.

Глухо стукнул засов. Что-то тихо скрипнуло, скрежетнуло. Шаги. Голоса. Звук…

Потрескиванье факела.

— Поджигайте.

— Я невиновна!! — яростно кричала Таша, брыкаясь, невзирая на боль, выворачивая руки, стирая до крови кожу на кистях рук. — Мы никого не убивали!!!

— Смерть оборотню!

— Да послушайте же вы!!! Маму убили наёмники, они… Пожалуйста, умоляю, я…

— Сжечь тварь! Сжечь!

— Сжечь!

— В огонь!

— Сжечь зверя!

Таша осеклась, слушая, как клич разносится по толпе. Вот уже хором. Вот уже не крики, а рёв. Торжествующий…

Треск. Шипение. Огонь не хотел заниматься. Вот кто-то радостно закричал, но смолк — заплясавшие было язычки пламени сникли и погасли.

— Плеснуть масла!

Широко распахнутыми глазами Таша смотрела на запертую дверь.

Нет ничего страшнее толпы. В толпе не найдётся ни одного, кто услышит, ни одного, кто проявит милосердие, ни одного, кто хотя бы подумает.

Всего-навсего за то, что она не такая, как они…

Хворост затрещал.

Толпа взревела.

Когда-то у этой самой избушки Таша избежала смерти. Наверное, избежать её нельзя: можно лишь выиграть отсрочку.

Она одолела виспа из Белой Топи, вернулась с того света и одержала верх над амадэем, чтобы быть сожжённой заживо в родной деревне.

"Но это же сон, это только кошмарный сон, такого не может быть… они не могут сжечь двух детей, я не могу умереть вот так, так глупо…"

Языки пламени взлетели под самые окна, заглядывая внутрь.

Глупая смерть. Действительно глупая.

Расплата за другую глупость?

Таша смотрела на танец огня. Пламенные струи тянулись ввысь, разбрызгивали искры, обволакивали дерево оконных рам — так пластично, так чарующе…

Таша смотрела на огонь, и в глазах её светилось отражённое пламя. Она не плакала.

Всё обернётся пеплом…

"Джеми. Алексас…

Зря вы пошли со мной, ребята".

Стена огня замкнулась и поползла вверх. Старые балки крыши сопротивлялись, сколько могли. Но силы были неравны.

Едкое марево обжигало лёгкие. Дым сочился сквозь каждую щель. Комната пропадала в сизой мгле. Интересно, дым или перед глазами всё плывёт? Голова кружится, всё как-то отрывисто… А, впрочем, какая разница. Наплывающее беспамятство — это совсем неплохо. Так, наверное, ничего не почувствуешь. Или проснёшься от боли? Сон, всё это — кошмарный сон…