Ева Софман - Та, что гуляет сама по себе

• Название: Та, что гуляет сама по себе
• Автор: Ева Софман
• Жанр: Фэнтези

Каждый борется со скукой, как может. Каждый развлекается, как умеет. Кто-то странствует по свету и творит добро, кто-то свергает королей с престолов, кто-то плетёт заговоры, а кто-то любит игры. Казалось бы, безобидное увеселение. Вот только игры бывают разные. И никогда нелишне подумать, прежде чем в чью-либо игру вступать — очень может быть, что играть будут вами.

Таше пятнадцать лет, она белокура и большеглаза, живёт в Вольном Волшебном Королевстве и верит, что жизнь — сказка со счастливым концом. Ещё вчера она была обычным оборотнем, вполне довольным своей жизнью. Сегодня она — принцесса, а её личный мирок разбит вдребезги. Но не надо печалиться! Пусть у неё убили мать, пусть украли маленькую сестру, пусть невесть за что затаивший злобу некромант уже спустил своих монструозных собачек, гонящих её навстречу… чему-то явно не очень приятному — не всё потеряно! Ведь у неё есть святой отец, — в самых буквальных смыслах почти святой и почти отец. И отважный персональный рыцарь, — по совместительству колдун-недоучка с раздвоением личности. И главное, что они — настоящие друзья… друзья? Правда ведь?

Да ксаш с ними. Друзья или не друзья — в конце концов ведь всё будет хорошо. Не может же быть иначе… Верно?

---

— Нет, конечно, — Мариэль безнадёжно погладила дочь по светлой макушке, — я… пошутила. Просто… делай то, что мама говорит, ладно? Не то мама расстроится.

Вот это Таша поняла. И послушалась. Она всегда слушалась.

Не хотела бы Мариэль ещё раз увидеть такое выражение в лице своей дочери… а в тот момент, когда Таша узнает правду — оно вряд ли будет другим.

Может, Таше правда и понравилась бы. Злой король, изгнанная королевна, потерянная принцесса, понятия не имеющая о своём королевском происхождении… Всё в лучшем духе её любимых сказок. Да только неожиданно оказаться на месте той самой принцессы — на деле нерадостная перспектива. Повести народ за собой не так просто, как кажется. Люди ко всему приспосабливаются. Люди из всего могут сотворить привычку. По сути, так ведь гораздо проще — когда случается что-то, чего ты не ждёшь, убеди себя и окружающих, что так оно и должно было случиться. И всё сразу встанет на свои места.

Если не получается пойти против короля-чародея, подчинись и сделай вид, что так всё и было задумано.

О Кровеснежной Ночи правду в книгах по истории не писали. Если уж на то пошло, там вообще о ней не упоминали — Шейлиреар Первый, оказывается, пришёл к власти "в результате внезапной и неожиданной кончины монарха и наследницы престола, из-за чего род Бьорков был прерван". И лишь в народе из уст в уста слухи передавались. И с годами они искажались, извращались, и новое становилось всё привычнее, а старое, безвозвратно ушедшее, виделось в другом свете, а чтобы не приходилось об этом ушедшем жалеть, так просто немножко это ушедшее очернить…

Сейчас, как выяснялось, Бьоркам и всей "поганой знати" "досталось по заслугам".

И что ты можешь сделать? Что можешь изменить? И хочешь ли?

Сколько проживут они с дочерьми, стоит Мариэль объявить о себе?..

Она подходит к каминной полке, берётся за край, напрягает пальцы — и та крышкой поднимается вверх.

В тайнике осталось три цепочки, не считая перстня Бьорков. Хорошо ещё, что Её Высочество Ленмариэль всегда таскала на шее по шесть-семь фамильных драгоценностей. Стоили побрякушки дорого: помимо благороднейших металлов и драгоценнейших камней, украшения ещё и зачаровывали на обереги лучшие маги Провинции. А по спецзаказу к тому же вплетали чары приспособления, чтобы цепочки подстраивались под шею владелицы: иначе не удержались бы после перекидок.

Как Мариэль и рассчитывала, приданое послужило основной причиной того, что Тара, Гелберт и сам Альмон прикрыли глаза на все белые пятна и смущающие места в биографии будущей жены и невестки. Впрочем, главного смущающего места Мариэль им всё равно не сказала: никакое золото не заставило бы суеверных крестьян смириться с тем, что их невестка — оборотень. Хотя золото в конечном счёте сыграло немаловажную роль в том, что они с Ташей живы-здоровы… Конечно, она потребовала у всей "семейки" клятвы не присутствовать при родах, конечно, умолила притушить свечи — но одна из цепочек, перейдя в морщинистые ручки повивальной бабки, благополучно закрыла той рот. Который мог проговориться, что как-то больно странно кровь у новоявленной матери на свету отливает…

Впрочем, золото — не самый надёжный замок для болтливого рта. Особенно для такого болтливого рта. Могила куда надёжнее — а Мариэль позаботилась о том, чтобы этот замок нашёл старуху как можно скорее. Вообще-то она хотела скорее пригрозить Гринке, чтоб язык не распускала — чуть-чуть ведь соседке не проговорилась о подозрениях своих… И ведь почти ничего и не делала, просто сидела подле кровати. Ну, порычала чуть-чуть. И то, что ночью, спросонья зрелище оскалившейся чёрной волчицы довело Гринку до сердечного приступа с летальным исходом — проблема исключительно самой Гринки.

Украшения продавали потихоньку — вырученных денег хватало надолго. Конечно, им троим на припевучую жизнь и выручки с сидра было бы достаточно, но Мариэль не смогла бы скупать Таше книги стопками и одевать свою принцессу в шелка и бархат. Да, пусть её дочь выросла среди простолюдинов, но Таша ведь принцесса, и Мариэль хотела видеть её образованной и выглядящей соответственно. Хотя бы дома — на люди в "королевском" виде показываться не особо-то умно.

В ближайшую поездку в город, наверное, стоит отнести в лавку очередной медальон…

Мариэль задумчиво вертит в пальцах кулон с александритом. Она без сожаления продаст все свои драгоценности, кроме трёх: кулона, — маминого подарка на свадьбу, — перстня Бьорков и перстня Морли, который Мариэль носит на пальце. Наверное, кулон она отдаст Таше в день рождения, в дополнение к новой книжке и атласным туфлям. Надо же — двадцать третьего её девочке исполнится уже десять лет…

Наклонив ладонь, она позволяет кулону соскользнуть обратно в тайник. Возвращает крышку тайника на место.

За последний год Таша явно стала… умнее. Хотя скорее — не такой наивной. Та же ситуация с деревенской ребятнёй наконец заставила её понять: люди действительно не любят тех, кто отличается от них.

Да и… смерть Альмона, пожалуй, пойдёт Таше на пользу.

Мариэль растила дочь в тепличных условиях, ограждая от всего, оберегая от малейших волнений — но при этом, естественно, не уставала рассказывать Таше о том, как опасен окружающий мир. Только эти рассказы Таша явно приравнивала к сказкам на ночь. Она упрямо считала мир прекрасным. Она упрямо верила в то, что все окружающие хорошие и добрые. И упрямо, с каким-то детским эгоизмом верила в то, что это кому угодно может быть плохо — а вот у неё всё обязательно будет хорошо.

Слава Богине, хоть наглядные примеры действовали на неё убедительно.

Таша стала осторожней лишь после того, как на очередной прогулке в лесу ей пришлось уносить ноги от голодных волков — и после той истории с колодцем, естественно.

Таша поверила, что люди умирают, только когда сгорел в лихорадке младший сынишка Койлтов.

После того, как ограбили и убили старика Шелмана, Таша поняла, что представители так называемых разумных рас — хотя звери вообще-то тоже обладают разумом — могут причинять зло себе подобным.

Когда скончались Тара и Гелберт, Таша была слишком мала, чтобы что-то понять. А потому до сегодняшнего дня она упорно считала, что умереть, быть ограбленными или убитыми могут только другие — далёкие, малознакомые или вообще незнакомые люди. А Таше и её близким бояться нечего.

Теперь, может, она наконец поймёт: даже у неё не всегда всё будет хорошо.

Что ж, наверное, когда-нибудь Таша вырастет. И тогда Мариэль сможет рассказать ей всё без утайки…

…лежать и чувствовать, как из неё с каждым мигом, с каждой каплей крови, с каждым ударом замирающего сердца уходит жизнь…

…и не хватает сил даже на то, чтобы перекинуться…

— Может, всё-таки надо её…

— Нет. Ей не выкарабкаться.

Их трое. Двое брезгливо обтирают "нечестивые", посеребренные поверх стали клинки, а третий просто наблюдает. Главный. Не опустился до того, чтобы руки марать. Рубленые черты мертвенно-бледного лица, шрам на щеке — три рваные полоски — и жуткие, немигающие водянистые глаза…

— Мне искренне жаль, что так вышло, Ваше Высочество. Но иного пути не было.

Он смотрит на неё сверху вниз. Её девочка у него на руках — головка безжизненно мотается на тонкой шейке, губа разбита: Лив кинулась на одного из них с кулаками, а тот наотмашь, небрежно ударил её по лицу…

— Идёмте. Здесь нам больше делать нечего.

Она знала, что ничего не сможет сделать. Знала, стоило ему окликнуть её из-за двери. Словно вернулся призрак прошлого, чтобы забрать то единственное, что у неё осталось…

Она не могла любить Лив, но это был её ребёнок. И если кто-то думал, что она позволит отнять у неё дочь — он ошибался.

Только бы Таша не вернулась сейчас, Богиня, только бы… Кроме этого — она ничего не боится.

Ведь она уже умерла.

Почти шестнадцать лет назад…

Таша долго смотрела во впадины мёртвых глаз.

А затем тишину трещиной разбил её тихий смех.

— Да, забавный сон получается…

Она закрыла лицо руками.

"Нужно проснуться, нужно срочно проснуться…"

Оловянный запах никуда не уходил.

"Ну же…

Проснись, пожалуйста…"

Но она здесь, она всё ещё была здесь…

Она отняла ладони от лица. Посмотрела вниз. Протянув руку, закрыла чёрной волчице глаза, опустившись на колени, попыталась приподнять тело.

Тяжёлое…

Глядя прямо перед собой неживым, остекленевшим взглядом, — Таша взяла волчицу за передние лапы и поволокла вперёд.

Могилу копала на заднем дворе, там, где они недавно разрыхляли землю — Лив приспичило вырастить "свой собственный" горох. Тёплый ветер веял липовым мёдом: соцветия только вчера зажглись на деревьях жёлтыми звёздочками.

Таша остановилась, когда куча земли стала выше её роста. Выбралась из ямы. Столкнула тело вниз.