Ева Софман - Та, что гуляет сама по себе

• Название: Та, что гуляет сама по себе
• Автор: Ева Софман
• Жанр: Фэнтези

Каждый борется со скукой, как может. Каждый развлекается, как умеет. Кто-то странствует по свету и творит добро, кто-то свергает королей с престолов, кто-то плетёт заговоры, а кто-то любит игры. Казалось бы, безобидное увеселение. Вот только игры бывают разные. И никогда нелишне подумать, прежде чем в чью-либо игру вступать — очень может быть, что играть будут вами.

Таше пятнадцать лет, она белокура и большеглаза, живёт в Вольном Волшебном Королевстве и верит, что жизнь — сказка со счастливым концом. Ещё вчера она была обычным оборотнем, вполне довольным своей жизнью. Сегодня она — принцесса, а её личный мирок разбит вдребезги. Но не надо печалиться! Пусть у неё убили мать, пусть украли маленькую сестру, пусть невесть за что затаивший злобу некромант уже спустил своих монструозных собачек, гонящих её навстречу… чему-то явно не очень приятному — не всё потеряно! Ведь у неё есть святой отец, — в самых буквальных смыслах почти святой и почти отец. И отважный персональный рыцарь, — по совместительству колдун-недоучка с раздвоением личности. И главное, что они — настоящие друзья… друзья? Правда ведь?

Да ксаш с ними. Друзья или не друзья — в конце концов ведь всё будет хорошо. Не может же быть иначе… Верно?

---

Напоследок встав на дыбы, — не чтоб покрасоваться, а чисто из вредности, — Звёздочка иноходью помчалась по Тракту в сторону Равнинной.

"Так вот, — Таша попыталась удобнее устроиться в седле. — Выследить убийц почти нереально, но…"

Можно долго рассуждать о пессимистах и оптимистах. Можно упомянуть и о том, что стакан наполовину полон или наполовину пуст, и о том, что один видит свет в конце туннеля, а другой не видит — но принципиальное отличие пессимиста от оптимиста в следующем.

Пессимист видит проблему в любой задаче.

Оптимист видит задачу в любой проблеме.

Полуденное солнце застало Звёздочку порядком взмыленной, а Ташу — усталой, сонной и разве что не падавшей с седла. Море разнотравных лугов по обе стороны от Тракта застыло в безветренной неподвижности. По пыльной дороге расплывалось тягучее жаркое марево, скапливаясь в выбоинах, смеясь над путниками миражами отражённого неба.

Таше часто приходилось на своём пути обгонять длинные воловьи караваны — по два вола на две сцепленные друг с другом повозки, на которых высятся под брезентом груды товара, меланхолично посвистывают возницы, ковыряют ножами в зубах нанятые стражники да дрыхнут прихваченные в трактирах путники. Путешествовать караванами было долго, но затраченное время с лихвой компенсировалось дешевизной, надёжностью и относительным удобством.

А порой ей приходилось сворачивать к обочине, пропуская покачивающуюся навстречу громоздкую карету. По внешним атрибутам легко можно было определить, кто внутри. Пара лошадок и простенький экипаж указывали на купчиху, собравшуюся в гости к какой-нибудь троюродной сестре двоюродной тётки. Четвёрки коней, плюмажи и безвкусно дорогое убранство возвещали о графах, придворных лицах или не самых низко поставленных чиновниках. Если же на обильно позолоченной дверце к тому же красовался герб, на крыше восседали грозные стражники, а позади тряслась карета-другая попроще с челядью — значит, катит никто иной, как герцог. Ну, а если всё скромное убранство однотонно-чёрной кареты заключалось в гербе, зато за ней следовали ещё три экипажа, да на крыше каждого виднелась пара людей в чёрных одеждах, чрезвычайно мирных на вид — значит, за тёмными окнами из дымчатого стекла восседал сам князь. Впрочем, последних повстречать было бы большой удачей — в конце концов, князей всего шестеро, да и за управлением Провинциями не больно-то найдётся время для разъездов… Или большой неудачей — смотря, кто встречает.

Тракт был пусть не самым коротким, но самым безопасным путём. Пролегал в стороне от больших городов, — во избежание пошлин за проезд и товар, — но безлюдными окружающие местности назвать можно было вряд ли: с обеих сторон к Тракту лепились многочисленные деревеньки. Не у самой дороги, а в версте или в двух, но всё-таки.

Хотя пара стражников и в людном городе среди бела дня вряд ли помешает…

Таша, зевая, покосилась на свои руки. Она физически чувствовала грязь — ладони были не только липкими, но и… тяжёлыми. Горячими. Неуклюжими.

О том, что после ночных событий она должна быть чумазой с ног до головы, Таше вспомнилось не так давно.

Не хотелось бы загнать Звёздочку в первый же день, стоит дать лошадке передохнуть — ну, и заодно себя привести в порядок: окружающих пугать своей окровавленностью как-то не очень…

Тракт как раз пересекала очередная речушка с переброшенным через неё дутым каменным мостом. Названия Таша не припомнила бы — такие мелкие юркие речки с крутыми травянистыми берегами испещрили всю их Озёрную Провинцию сплошной водяной сетью, соединяя друг с другом многочисленные озёра и озерца. При дороге купаться не особо хотелось, но вот в стороне от Тракта, среди изумрудных пятен тенистых рощ, сверкало на солнце серебряной монеткой небольшое озерцо. Скорее всего, старица этой самой речушки.

Насколько могла прикинуть Таша — до желанной водяной прохлады было минут пятнадцать езды.

— Тпру!

Звёздочка охотно остановилась.

— Как ты относишься к купанию? Вооон там?

Вместо ответа Звёздочка радостно вскинула морду и свернула с дороги.

Озеро сияющим зеркальцем отражало лазурное небо. Сверкало золотистыми бликами на редких волнах. Дразнило свежим, оставлявшим на губах водяной привкус ветром и манило тенью раскидистых ив на берегу.

— Притормози-ка!

Звёздочка, и не думая останавливаться, на всех парах приближалась к воде.

— А ну стой!!

Никакой реакции.

— Зараза!!!

Девушка всё-таки успела скинуть плащ и швырнуть сумку на землю — перед тем как кобылка с разбегу врезалась в воду грудью и Ташу окатила пенистая волна.

Блаженно расплескав по озёрной поверхности смоляную гриву, Звёздочка принялась жадно пить.

— Вот зараза — она и есть зараза, — проворчала Таша, стягивая туфли и спрыгивая… хотя скорее выплывая из седла. С другой стороны, платье сполоснуть тоже не мешало — наверняка всё в разводах пота.

Одежда, подвернувшаяся Таше под руку, оказалась не самой практичной — она бы предпочла путешествовать всё-таки не в светлом шёлковом платье. И не в плаще чёрного бархата. И уж тем более не в атласных туфлях, которые уже после купания будут иметь весьма плачевный вид.

Ладно, может, потом она подкупит что-нибудь более… "путевое".

А пока Таша кинула туфли на берег, — те благополучно перелетели примятые Звёздочкой камыши и шлёпнулись на травку. Расседлала лошадь — и без того тяжёлые, а сейчас ещё и намокшие потник с седлом пришлось лично буксировать к берегу. Когда же лошадиная экипировка присоединилась к туфлям — зажав нос рукой, Таша наконец окунулась с головой. Вынырнув, откинула с лица разом потемневшие волосы и шагнула вперёд по мягкому илистому дну: со дна немедля поднялись бурые струйки. Щурясь от ослепительных бликов, увидела покачивающиеся на воде поодаль кувшинки и, не торопясь, поплыла к ним.

Таша долго плескалась в воде — отмывая грязь и кровь с кожи, выполаскивая платье, вымывая пыль из волос. На берег за это время она вышла только раз: чтобы сорвать пучок травы — оттирать им Звёздочку.

— Знаешь, иногда ты даже кажешься примерной лошадкой, — задумчиво сказала Таша, глядя на довольно пофыркивающую кобылку.

Звёздочку Таша купила жеребёнком-двухлетком — в Нордвуде, столице Озёрной, шесть лет назад. Вороная кобылка-иноходец с белой звёздочкой на лбу, которой та и была обязана своим именем, приглянулась ей сразу. Как выяснилось, не зря: лошадка оказалась не только красавицей, но и на редкость умной, быстрой и выносливой.

Правда, ко всем положительным качествам прилагалась редкостная вредность.

Вскоре Таша уже сидела на берегу, обсыхая, и грызла медовые лепёшки собственной выпечки. Звёздочка щипала травку под ивой. Платье сохло чуть поодаль — всё равно поблизости не наблюдалось ни одной живой души.

Глотнув воды из фляжки и на этом покончив с импровизированным завтраком, Таша прихлопнула особо назойливого слепня, сорвала травинку и принялась гонять её из одного уголка рта в другой.

За минувшие часы дороги она хоть как-то упорядочила свои мысли. Долгие поездки вообще располагают к размышлениям по одной просто причине: кроме как думать, больше нечего делать. А в Ташином случае это было не столько способом проведения досуга, сколько острой необходимостью — эти самые мысли переплелись и свалялись с убийственной замысловатостью, как нитки в клубке. Попробуй распутать: потянешь за один конец и тут же затянешь ещё с десяток узлов.

Ташу не оставляло ощущение, что всё происходящее — нереально… будто происходит — не с ней, будто просто — сон. Красочный, страшный и ксашевски реалистичный сон. Разве может такое случиться с ней, с мамой, с Лив? Ну не может же… они же счастливая семья. У них всегда всё было хорошо. С ними не могло приключиться чего-то ужасного — просто не за что.

Но… когда-то люди, отнявшие у Таши отца, решили по-другому. Вернее, отнявшие у Таши того, кого она считала отцом.

Вот и бледный мужчина в тёмном плаще рассудил иначе.

Вопрос, зачем им, знакомым в лицо, но неведомым им понадобилось убивать маму и похищать Лив, оставался без ответа, — хотя смутные догадки у Таши были… Но в первую очередь её волновало даже не это.

А то, что ей… рассказала мама.

Человек, которого Таша всю жизнь считала своим отцом, приходился ей отчимом, а родная сестра — сводной. Её мать успела побывать вдовой до того, как по расчёту окрутить деревенского парня, противного ей до тошноты. Её мать жила с ненавистным ей человеком больше девяти лет и родила от него нелюбимую дочь. Ну, и на десерт — нарекли Ташу не в честь бабушки Тары, как это всегда объясняла Мариэль, а в честь папы Тариша.

Её мать всю жизнь лгала: как окружающим, так и родным дочерям.

На фоне всего этого единственная новость, которая могла порадовать, — что Таша самая что ни на есть законная наследная принцесса трона Аллиграна, — как-то блекла.