Стрела Аримана - Антология российской фантастики

• Название: Антология российской фантастики
• Автор: Стрела Аримана
• Жанр: Научная Фантастика

В пятый том (“Стрела Аримана”) первого пятитомного блока Антологии мировой фантастики включены произведения трех отечественных писателей. Имя новосибирца Геннадия Прашкевича хорошо известно российскому читателю, также как и включенный в наш сборник его роман “Стрела Аримана”. Что касается москвичей Александра Мазуркина и Сергея Михайлова - их творчество для истинных любителей фантастики будет, мы надеемся, приятной неожиданностью.

Бывший моряк Александр Мазуркин предлагает на суд читателей свою дилогию “Житие Иса”, представляющую собой очередную и довольно своеобразную интерпретацию “вечного вопроса” христианства. Его молодой коллега по писательскому перу инженер Сергей Михайлов представлен в сборнике повестью “Шестое чувство, или Тайна кузьминского экстрасенса”.

Оформление блока рассчитано на то, что при размещении составляющих его книг в определенном порядке (слева направо: “Оружие-мутант”, “Течение Алкиона”, “Космический беглец”, “Оружие забвения” и “Стрела Аримана”) их корешки составят один общий рисунок, представляющий собой символ этого блока.

---

Доктор Хайдари улыбнулся: он был дома.

Он на ходу скинул рубашку и бросил ее в щель утилизатора. Он вдруг заторопился. Принять ванну, почувствовать ледяные крутые струи, потом крутой жар, взбодриться!

Он даже не заглянул в кабинет.

Освеженный, взбодрившийся, он накинул халат и подошел к окну.

Группа воспитанников Общей школы - судя по майкам, из Арктического сектора - окружила живую скульптуру. Наверняка в Мегаполис они попали впервые, живая скульптура весьма веселила их. Что же им делать сейчас? Именно сейчас, когда они еще не сформировались в настоящих творцов, а заниматься настоящим делом уже хочется. И как выбрать главное, не ошибиться? Жизнь коротка, один человек и тысячной доли не сделает из того, что ему хотелось бы сделать.

Живая скульптура затравленно озиралась. Легкомысленная панамка сбилась ей на лоб.

– Ты же все знаешь, у тебя прямой выход на МЭМ, - веселились воспитанники Арктического сектора. - Что главное?

Наконец живая скульптура нашлась:

– Что главное? Учиться - вот что главное. Вы все еще так молоды, что абсолютно из каждого может получиться настоящий творец. Вот пустят в ход Мнемо, каждый получит возможность вовремя выявлять свою доминанту.

Доктор Хайдари улыбнулся. Похоже, воспитанников Арктического сектора ответ живой скульптуры не удовлетворил:

– Учиться! Мы и так учимся. Ты говори дело. Ты знаешь все, потому отвечай конкретно. Для чего тебя здесь воздвигли?

Живая скульптура затравленно озиралась. Она даже предложила неуемным воспитанникам свою дружбу.

– Зачем? - хором спросили воспитанники.

– Как зачем? - Живая скульптура окончательно растерялась. - Будем искать, будем думать вместе.

– Что искать? - хором спросили воспитанники.

Что она им ответит? Доктор Хайдари с удовольствием следил за перепалкой. Не подозревая об этом, воспитанники Арктического сектора напирали сейчас на МЭМ. Конечно, линия живых скульптур - побочная линия, и все же…

– Ну! - торопили воспитанники живую скульптуру. - Не молчи! Что даст нам наша дружба?

Доктор Хайдари улыбнулся и прикрыл окно.

Этот спор вечен.

Все еще улыбаясь, освеженный, он поднялся на две ступени и открыл дверь в кабинет.

И замер ошеломленный.

В дальнем кресле, у окна, опустив на пол босые ноги, закутавшись в халат с длинными рукавами, сидел незнакомый ему худой угловатый человек. Узкий бледный лоб, редкие белесые волосы, близко поставленные маленькие холодноватые глазки, хрящеватый длинный нос. Такие люди приходят в мир не соглашаться. И улыбка его тонких губ тоже не привлекала - беспомощная и нагловатая одновременно.

“Что он тут делает? Я ошибся?” - доктор Хайдари растерянно огляделся.

Да нет, это его кабинет. Он сам разрабатывал живой вид, заменяющий дальнюю стену: пыльная дорога, ведущая неизвестно куда, серые обочины, воробьи купаются в мучнистой пыли…

– Входите смелее, доктор Хайдари, вы вовсе не ошиблись.

Голос незнакомца оказался под стать внешности - скрипучий, недовольный. Если лицо - отражение души человека, то эту душу изломали глубинные процессы. Он пытался улыбнуться, а получалась ухмылка; маленькие глазки смотрели недоброжелательно.

– Как вы сюда попали?

– Вряд ли вам это понравится, но вынужден объяснить: я вошел через окно.

– Вы нуждаетесь в помощи?

Незнакомец приоткрыл глаза, веки оказались тонкими, бледными. С минуту он прислушивался к своим ощущениям.

– Да нет, я не болен. И помощь мне не нужна… Впрочем, я не уверен в этом… Ваш Папий Урс постоянно мешал мне, но я все же умудрился более или менее выспаться.

– Мешал? Как это - мешал?

– Пока я бодрствую, он старается меня не замечать, но стоит мне уснуть, он тащит меня в утилизатор.

– В утилизатор? - Доктор Хайдари смешался. - Мой Папий действительно из очень старой серии, но как он может игнорировать ваш энергетический индекс?

Незнакомец скривил лицо в странной полуулыбке.

– У меня нет браслета.

– Вы шутите?

– Нисколько! - Казалось, незнакомца создавшаяся ситуация не смущает. - Вот смотрите… - Он поднял левую руку, рукав халата спустился до локтя. Рука без браслета выглядела непристойно.

– Как это может быть? Кто вы? - И догадался: - Ага Сафар?

Незнакомец кивнул.

– Вас ищут. Либеры создали вокруг вас целый миф. Почему вы отсиживаетесь здесь? Как вы ушли из медицинского центра?

Ага Сафар неприятно ухмыльнулся.

– Меня просто нет. Я умер.

– Вот как? Умерли? Где же ваш труп?

– Труп? - не понял Ага Сафар.

– Да, да, труп. Если вы умерли, должно же после вас что-то остаться.

Они рассмеялись одновременно, и это несколько сгладило мешавшую им неловкость.

– Еще месяц, и либеры объявят вас святым.

Ага Сафар равнодушно пожал плечами.

– А тогда… на карнизе… - Доктор Хайдари все же не удержался, спросил. - Вы ведь знали, что аварийная система сработает быстрее и надежнее, чем человек… Почему вы вылезли на карниз?

– Инстинкт, - буркнул Ага Сафар.

– Вы воспитаны матерью?

– Самой настоящей.

Доктор Хайдари понимающе кивнул. Истинная гармония достигается только в Общей школе. Гомер рядом со Жданом тоже грубоват.

– Если Папий мешал вам, почему вы не удалили его из комнат?

– Я не слишком силен физически…

– Ах да, у вас нет браслета.

– Вот именно. И я не знаю, что делается у вас, в мире МЭМ.

– В мире МЭМ?

– А как мне назвать его по-другому? - огрызнулся Ага Сафар. - Все в этом мире связано с МЭМ. Если ты не включен в его систему, ты никто. Это все равно как если тебя нет в мире… Признаюсь, доктор Хайдари, я пытался выйти на МЭМ.

– Каким образом?

– Через башенку Разума. Простите, я обнаружил ее сам. Я не знал раньше, что башенки Разума могут быть в частных квартирах. Я слышал, что все такие башенки тоже находятся под контролем МЭМ.

Доктор Хайдари покачал головой:

– Это не так.

– Я уже понял. МЭМ мне не ответил.

– И не мог ответить. - Доктор Хайдари чуть нахмурился. - Башенки Разума никак не связаны с МЭМ. Они - единственное место, где ты можешь побыть вне контроля. Не каждый это знает, но они созданы для уединения. Центральный Разум - лишь символ, но почему не поддержать иллюзию, если она не приносит вреда? - И переспросил: - Как вы ушли из медицинского центра?

– Случайно… Я пришел в себя раньше, чем ожидали люди или машины.

– Вы голодны? Вы позволите накормить вас настоящим, полноценным обедом?

Ага Сафар кивнул:

– Овощи… Вот по чему я соскучился… Как можно больше овощей, доктор Хайдари…

– Папий, - негромко приказал доктор Хайдари, - обед.

Папий Урс, томившийся в прихожей, мгновенно отреагировал на приказ, они услышали его торопливые шаги.

– Этот живой вид… - хмуро кивнул Ага Сафар в сторону пыльной дороги. - Кто его разрабатывал?

– Я сам.

– Вы? - Ага Сафар недоверчиво приподнял редкие белесые брови. - Но ведь такое надо увидеть. Хотя бы мысленно.

– Я и видел.

– Как? - испугался Ага Сафар. - Видели?!

– Да… На старой открытке… Так это когда-то называлось… Я нашел открытку случайно, разбирая архив своего прадеда… Он жил в эпоху странных несообразностей… Конец двадцатого века… Боюсь, вам трудно это представить… - Он увидел, как мрачно и насмешливо блеснули глаза Ага Сафара, и поправился: - Впрочем, вы историк… Мой прадед жил где-то там, за этими соснами… Не знаю почему, не могу этого объяснить, но этот вид неизменно трогает и печалит меня… Может, там, за этим бугром…

– Ничего там нет особенного за этим бугром, - раздраженно перебил Ага Сафар доктора Хайдари. - Деревянный дом, таких было много… Куст красной смородины…

– Вы говорите так, будто видели все это.

– А почему бы и нет?

“Он явно переутомлен… Не стоит с ним спорить…” Не торопясь, но и без излишней медлительности, Папий Урс вкатил в кабинет невысокий столик.

– Так я и знал, - заметил Ага Сафар с мрачным удовлетворением. - Столик сервирован на одного человека.

– Папий!

Биоробот принял приказ и задумчиво удалился.

– Если подняться по той тропинке… Она у вас еле намечена… - Ага Сафар обиженно поджал узкие губы. - Там можно действительно выйти к деревянному дому… С вашим прадедом никогда не бывало скучно… Он знал себе цену… Впрочем, с его приятелем скучать тоже не приходилось…

– Как его звали?

– Вашего прадеда? - ухмыльнулся Ага Сафар.

– Нет, приятеля, о котором вы говорите.

– Альвиан.

Они долго смотрели друг на друга: Ага Сафар - с мрачным торжеством, доктор Хайдари - с сомнением.

– Вы не ошиблись… В бумагах прадеда я не раз натыкался на это имя… Необычное имя… Откуда оно?

Ага Сафар пожал плечами. Он не знает. Но он помнит одну историю, рассказанную когда-то Альвианом. Альвиан попал однажды в старообрядческий скит… Вам не нужно объяснять, что это такое?… Скит находился где-то в Саянах… “Это, что ли, Елфимия внук? Это, что ли, выходит, что бабка Манефа самая близкая его родня? Или бабка Евпраксия ближе?…” Так отнеслись к Альвиану старообрядцы. Не будь он родней, его бы в скит и не пустили… Ага Сафар думает, что имя Альвиана оттуда - из старины…