Бернард Корнуэлл - Стоунхендж

• Название: Стоунхендж
• Автор: Бернард Корнуэлл
• Издательство: Harper
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1999
• ISBN: 0 00 651386 7

Боги разговаривают знаками. Это может быть лист, опадающий летом, крик умирающего зверя или зыбь от ветерка над гладкой водой. Это может быть дым, стелящийся по земле, просвет в облаках или полёт птицы.

Но однажды боги послали грозу. Это была сильная гроза, гроза, которую будут помнить, хоть люди не назвали этот год годом грозы. Вместо этого они назвали его Годом Прихода Чужеземца.

Чужак пришёл в Рэтэррин в день грозы. Это был летний день, тот самый день, когда Сабана едва не убил сводный брат.

Боги не говорили в тот день. Они пронзительно кричали.

---

— Гости! — безумный человек презрительно усмехнулся, затем широко раскинул руки и повернулся осмотреть пирующих, которые безмолвно замерли. — В Сэрмэннине не должно быть ни гостей, — закричал он, — ни пиров, ни музыки, ни танцев, ни веселья до тех пор, пока нам не вернут сокровища! А эти двое, — он быстро повернулся, указывая костлявым пальцем на Сабана и Камабана, — эти два комка грязи могут вернуть золото Эрэка.

— Скатэл! — закричал Керевал. — Они гости!

Скатэл протолкнулся через сидящих людей и взглянул сверху вниз на Сабана и Камабана, нахмурившись, когда увидел косточки, вплетённые в волосы Камабана.

— Ты жрец? — спросил он.

Камабан проигнорировал вопрос. Вместо этого он зевнул, а Скатэл вдруг нагнулся и схватил Сабана за рубаху, и с удивительной для такого худого и костлявого человека силой потянул его вверх.

— Мы воспользуемся магией братьев, — сказал он Керевалу.

— Он мой гость! — снова запротестовал Керевал.

— Магию братьев? — спросил Камабан с выражением неподдельного интереса. — Расскажи-ка мне про это.

— То, что я делаю с ним, — сказал Скатэл, тыкая пальцем в рёбра Сабана, — произойдёт и с его братом. Я выколю ему глаз, и Ленгар потеряет глаз, — он дал Сабану пощёчину. — Вот так, — он радостно закричал, — и щека Ленгара испытывает острую боль.

— А моя нет, — сказал Камабан.

— Ты жрец, — сказал Скатэл, объясняя, почему Камабан не чувствует боли Сабана.

— Нет, — сказал Камабан, — я не жрец, а колдун.

— Колдун, который не знает о магии братьев? — усмехнулся Скатэл. — Что же это за колдун?

Он рассмеялся, затем повернул Сабана вокруг, чтобы весь зал мог его видеть.

— Ленгар из Рэтэррина никогда не уступит сокровища! — закричал он. — Даже если мы отдадим ему все храмы Сэрмэннина! Даже если мы соберём все камни отовсюду и положим к его ногам! Но если я заберу его глаза, руки, ноги и его мужественность, только тогда он уступит.

Слушающие люди ударили руками по земле в знак одобрения, и Камабан, безмолвно наблюдающий, увидел, как много противников соглашения с Ленгаром в племени Керевала. Они не верили, что Рэтэррин когда-либо вернёт сокровища. Они согласились со сделкой, потому что в то время казалось, не было другого выхода, но теперь Скатэл спустился с гор, и предложил использовать магию, пытки и колдовство.

— Мы выроем яму, — сказал Скатэл, — и бросим туда эту вошь, и там он останется запертым до тех пор, пока его брат не вернёт сокровища!

Пирующие одобрительно закричали.

— Кинь моего брата в яму, — сказал Камабан когда наступила тишина, — и я наполню твой мочевой пузырь горячими углями, чтобы ты корчился от боли, когда будешь мочиться жидким огнём.

Он перегнулся и взял кусок рыбы из чаши Керевала, и спокойно её съел.

— Ты? Увечный колдун? Угрожаешь мне? — Скатэл указал на левую ногу Камабана, которая всё ещё была деформированной, но уже не была уродливо утолщённой на одном конце. — Ты думаешь, что боги прислушиваются к таким существам как ты?

Камабан вытащил изо рта рыбью кость, затем аккуратно согнул её между большим и указательным пальцем.

— Я заставлю богов станцевать на твоих внутренностях, — спокойно сказал он, — а умершие души высосут твои мозги через твои глазницы. Я скормлю твою печень воронам и отдам твои кишки собакам, — он сломал кость надвое. — Отпусти моего брата.

Скатэл нагнулся к Камабану, и Сабан подумал, как похожи эти два человека. Колдун Чужаков, брат-близнец Хэрэгга, был старше, но так же как Камабан, он был худой, измождённый и могущественный.

— Он отправится в яму вечером, калека, — зашипел он Камабану, — а я помочусь на него.

— Ты оставишь его в покое! — скомандовал женский голос, и по залу пронёсся вздох изумления, когда люди повернулись к Орэнне. Она стояла, указывая пальцем на разъярённого жреца. — Ты отпустишь его, — потребовала она, — немедленно!

Скатэл задрожал на мгновение, судорожно сглотнул и отпустил Сабана.

— Ты рискуешь потерять всё! — сказал он Керевалу.

— Керевал выполняет волю Эрэка, — сказал Камабан, так же спокойно, отвечая за вождя, и затем он наклонился вперёд и бросил две куска кости в огонь. — Я давно хотел встретиться с тобой, Скатэл из Сэрмэннина, — продолжил он, улыбаясь, — потому что я много слышал о тебе, и я понял, как я был глуп, полагая, что смогу многому научиться у тебя. Вместо этого я вижу, что мне придётся тебя учить.

Скатэл поглядел в огонь, где два обломка косточки лежали на горящем полене. На мгновение он глядел на них, затем достал и осторожно поднял их одну за другой. Волосы на его руке сморщились от пламени, и запахло отвратительным запахом горящей плоти, заставившим людей поморщиться, но Скатэл не дрогнул. Он плюнул на кости, затем указал одной из них на Камабана.

— Ты никогда не получишь ни один из наших храмов, калека, никогда! — он лёгким щелчком кинул обломки костей в Камабана, плотно обернул вокруг себя сырую волчью шкуру и ушёл прочь, оставив зал в полной тишине.

— Добро пожаловать в Сэрмэннин, — сказал Камабан Сабану.

— Что я здесь делаю? — задал вопрос Сабан.

— Я скажу тебе завтра. Завтра я дам тебе новую жизнь. А сегодня вечером, брат мой, если можешь, поешь.

И больше он ничего не сказал.

* * *

На следующий день на свежем кружащемся ветре, подувшем следом за ночным дождём, Камабан повёл Хэрэгга, Сабана и Кагана в Храм Моря. Он располагался к западу от селения на невысоком скалистом утёсе, где море разбивалось белыми брызгами. Каган не смог заставить себя подойти близко к храму, где умерла его сестра, а съёжился среди прилегающих скал, тихонько похныкивая, а Хэрэгг утешал своего огромного сына, поглаживая, словно маленького ребёнка и что-то тихонько напевая, несмотря на то, что Каган не мог ничего услышать. Затем Хэрэгг оставил Кагана в его расщелине и последовал за братьями в безлюдный храм, заполненный жалобными криками белых птиц.

Храм представлял собой простой круг из двенадцати камней, каждый высотой с человеческий рост. От круга короткий проход, обрамлённый дюжиной камней меньшего размера, вёл к краю утёса. Утёс не был ни высоким, ни обрывистым, а за ним немного пониже, был широкий уступ, заваленный брёвнами.

— Они уже начали сооружать костёр, — с отвращением сказал Хэрэгг.

— Керевал говорил мне, что они делают костёр побольше, чем в прошлом году, — сказал Камабан. — Они хотят быть уверенными, что смерть девушки будет быстрой.

Ветер трепал его волосы и перестукивал маленькими косточками, привязанными к бахроме его рубахи. Он посмотрел на Сабана.

— Девушку раздевают внутри храма, затем ждут, когда солнце коснётся моря, и она должна пройти по пути из камней и прыгнуть в пламя. Я видел это в прошлом году, — он рассмеялся этому воспоминанию. — Какая у неё была смерть!

— А они идут не добровольно? — спросил Сабан.

— Некоторые, — сказал Хэрэгг. — И моя дочь, — большой человек зарыдал. — Она шла к своему мужу так, как должна идти новобрачная, и она улыбалась каждому шагу своего пути.

Сабан вздрогнул. Он посмотрел на край мыса и попытался представить дочь Хэрэгга, ступающую в ослепительный огонь. Он услышал её крик, увидел, как её длинные волосы горят ярче солнца, за которое она выходит замуж, и вдруг ему захотелось плакать об Орэнне. Ему не удавалось изгнать её лицо из своих мыслей.

— Сгоревшие кости Мийи были истолчены в порошок и развеяны над полями, — продолжал Хэрэгг. — А ради чего? Ради чего?

Последние два слова он прокричал.

— Ради блага для племени, — угрюмо ответил Камабан, — а ты был жрецом тогда, и ты сжигал дочерей других людей без малейших сомнений.

Хэрэгг отшатнулся, как будто его ударили. Он был намного старше Камабана, но он покорно склонил голову.

— Я ошибался, — просто сказал он.

— Многие люди ошибаются, — сказал Камабан. — Мир заполнен глупцами, вот почему мы должны изменить его.

Он жестом показал Хэрэггу и Сабану сесть на корточки, хотя сам остался стоять словно учитель, обращающийся к ученикам.

— Ленгар согласился вернуть золото Эрэка, если Сэрмэннин даст ему храм. Он дал согласие, потому что не верит, что храм может быть доставлен в Рэтэррин, но мы докажем, что он ошибается.

— Забирай этот храм, — сказал Хэрэгг, кивая в сторону застывших столбов Храма Моря.

— Нет, — сказал Камабан. — Мы отыщем самый лучший храм Сэрмэннина и возьмём его.

— Зачем? — спросил Сабан.

— Зачем? — огрызнулся Камабан. — Зачем? Слаол послал в Рэтэррин своё золото. Это знак, глупец, что он чего-то хочет от нас. А чего он хочет? Он хочет храм, конечно. Потому что храмы, это то место, где боги соприкасаются с землёй. Слаол хочет храм, и он хочет его в Рэтэррине, и он послал нам золото из Сэрмэннина чтобы показать, откуда должен прибыть этот храм. Неужели это так трудно понять?