Роман Солнцев - Нестрашный суд

• Название: Нестрашный суд
• Автор: Роман Солнцев
• Жанр: Современная проза

---

Улетела гражданка России А. Беляева — и нате вам, даже не поплакалась перед краснощёкими начальниками милиции, не попыталась спасти своего милого. Впрочем, наверное, уже выведала, за что посадили, — и от стыда подальше укатила… А нам пресса донесла только через пару недель: молодой-то человек, оказывается, был нищий, обычный клерк из кемеровского банка, кажется, «Феникс»?.. (или «Финист», который в сказках «Ясный сокол»?..), хорошо разбирался в компьютерах и вот как-то так сделал, что к нему, на его личный счёт, открытый в другом городе (в нашем, в нашем! Именно здесь и открыл!) стекало золотишко со всех валютных счетов «Феникса» («Финиста»). Он, говорят, заставил электронную технику путать шестёрки и девятки, и технические работники банка никак не могли понять причин сбоя, ибо молодой человек внедрил на берегах своего золотого ручейка программные секреты («замки», которые отпереть практически невозможно).

Тихого красавца погубил сын директора банка Вася — девятиклассник, который имел от раззявы-отца доступ к файлам, сам захотел сделать тоже нечто подобное, да вдруг наткнулся на глухое молчание машины. Он пожаловался папе, тот схватился за лысую голову с двумя ушами, вызвали из Красноярска умельцев из технического университета, те посидели в компьютерном зале банка дня три — и всё стало прозрачным. Как уж отперли «замок», нам не понять. Кажется, отключали по очереди все компьютеры и снова включали. И, говорят, вот этой случайности — отключения и включения — молодой наш красавец не предусмотрел.

Но уже украдено было около двухсот тысяч долларов! Личный счёт в нашем городе, разумеется, арестовали. Однако там осталось-то шиш да маленько, «баксов» сорок, — всё пустил красавец по ветру. Или в землю зарыл?! По телевидению как-то раз показали его — сидит на нарах, острижен, чёрен, как азербайджанец с базара, верхняя пухлая губа рассечена (видимо, кто-то бил его), в грязной фуфайке без рукава.

Следствие длилось всё лето и осень, и вот, в конце октября, в весёлую пору свадеб, объявили день суда. Впрочем, о молодом человеке уже стали забывать… Ну, подумаешь, ещё один вор. В конце концов, в Москве по коридорам власти (см. передачи ОРТ, РТР, НТВ, ТВ-6!) шастают с потёртыми портфелями акулы пострашнее — ограбившие страну на миллиарды долларов. Так что в день открытия суда не было особого ажиотажа — из всех телекомпаний присутствовали только наша NTSI (всё же у нас гужевал красавец!) и кемеровская Прима-TV.

Но когда молодому человеку дали возможность выступить с последним словом, то режиссёры и операторы, обомлев, поняли: сама судьба их сюда привела! И заранее скажу: потом весьма дорого они продали копии своего репортажа другим телекомпаниям. Корреспонденты же газет, которые поленились в тот день прийти в жёлтое здание кемеровского областного суда, назавтра локти себе кусали.

Дело в том, что речь отчаянного транжиры стала потрясающим событием если не для всей России, то для Сибири — я вас уверяю. Смею думать, это событие войдёт в десятку наиважнейших событий уходящего века. Впрочем, судите сами.

(Цитирую по видеокопии, которую снял с экрана, когда наша NTSI вела прямой репортаж. Разумеется, телевизионщики хотели показать лишь начало процесса, дать полторы минутки, но мгновенно поняли: надо транслировать целиком!).

3.

— Досточтимый суд, — начал тихим голосом подсудимый. Русые волосёнки на его голове подросли, стояли наивным ёжиком, верхняя губка несколько осела, он сегодня был одет, как прежде, в счастливые дни, — в белый льняной костюм, правда, мятый, в голубенькую льняную рубашку. — Досточтимые господа прокурор, адвокат. все-все, собравшиеся здесь. Вы, наверное, хотели бы всё-таки знать, почему я пошёл на преступление. Я не склонен ни к каким излишествам — ни в еде, ни в винах… надеюсь, уже правоохранительные органы убедились — не купил себе ни коттеджа, ни дачи. Машину арендовал. Не было на мне и сейчас нету ни золота, ни платины, даже серебра. Так куда я дел деньги, спросите вы? Извольте, расскажу.

Он отпил глоток воды прямо из горлышка (ему подали через решётку из толпы маленькую бутылочку «Святой воды») и продолжал.

— Всё дело в том, что я с детства рос среди некрасивых людей. Наша деревушка с названием Дыра располагалась возле карьеров Ц-ского завода, где ночами светится руда, иногда слышится из подземелий гул — взрываются всякие ядовитые газы. Когда шли долгие дожди или быстро таял снег весной, вода из отстойников стекала в речки Красную и Чёрную — там всплывала вся рыба, а по берегам лежали мёртвые коровы. Ну, да вы знаете, сколько таких мест в нашей прежде прекрасной зелёной Сибири, — сентиментальный парень, он даже всплакнул и почему-то прошептал: —Бедная моя мама… Итак, вот. Наверное, по этим причинам в нашей местности народ рос некрасивый. Во-первых, малорослый, во-вторых, к десяти-пятнадцати годам лица становились жёлтыми, как у китайцев. Более или менее симпатичная девчонка была редкость — мы были уроды. Да взять одни фамилии — соседи у нас были Упырёвы, Кривоносовы, напротив жил Грабежов… Мне ещё, может, повезло — мы всего-навсего Картошкины… Я тяжко тосковал, мечтал, что когда-нибудь отсюда уеду.

Вдруг в напряжённой тишине судья под пристальным взглядом прокурора опомнился и прервал молодого человека:

— В общем, вам захотелось красивой жизни. Я думаю, лимит времени нам не позволяет.

— Нет!.. — задышала толпа, пришедшая в зал суда. — Пусть говорит!

И защитник также удивлённо заозирался:

— У нас что, конституцию отменили?! Он по закону имеет право говорить!

Правозащитница Куклина, которая, как мне рассказывали потом, все дни ходила вокруг администрации области, намотав бинт на рот (якобы ей не дают слова сказать), тут же вылезла перед телеобъективом и эффектно закрыла крашеные красные губы белым кашне.

Но не дали ей покрасоваться в роли протестующей — судья закивал:

— Да ради бога, мне самому интересно.

— Окончив школу — а она была кривая, с зелёными окнами, с подпорками со стороны востока, так как ветер у нас дул с запада, — я уехал учиться в институт, в город А., но и там не было красивых людей. Вокруг рудники, ямы, такие же, как и у меня на малой родине. И то ли вода такая, то ли магнитные поля, но все лица вокруг как в страшном сне. И я переехал сюда. Но и здесь, в банке, где после окончания института я стал работать, люди также были несимпатичные. может быть, по другой причине — магическая власть денег корёжила их.

— Да он сумасшедший… — кто-то воскликнул в зале. Но на него зашикали.

— В самом деле, вот они сидят в зале, мои обвинители — они, возможно, не самые плохие люди в своей системе координат, но посмотрите на их лица… жаль мне их… где там волшебная русская красота? Достоинство поведения? Царственность походки свободного сибиряка? Всё бегом, всё жадно, всё с лапшою на шее.

— Он нас оскорбляет!.. — снова не выдержал тот же самый голос, который обозвал подсудимого сумасшедшим. Камера показала: это был вскочивший лысый с малиновыми ушами, надо полагать — директор банка. На него снова зашикали.

— Молчи, ворюга! Сам небось ещё и не столько урвал!.

Покраснев вровень с ушами, директор банка тут же сел на место.

— И вот, приехав по делам банка в город Н., я совершенно случайно в гостинице вечером увидел на экране телевизора местную королеву красоты… Ангелину Алексеевну. И вот тут вы можете согласиться с господином директором — сошёл с ума. Я подумал: умру, но хоть увижу её. хоть постою рядом. Я ещё тогда и помыслить не мог, что она станет моей возлюбленной… — Подсудимый отхлебнул воды из бутылочки. — Извините. Я, конечно, знал, что женщины, как синицы или сороки, любят смотреть на то, что блестит. И купил себе пару костюмов. Нет, ещё на свои деньги. И подстерёг её возле её дома. Сказал: выслушайте меня. Сказал: я люблю тебя. Сказал: мне не жить вдали от тебя… Она рассмеялась. Вы видели её фото — у неё улыбка такая, что тает лёд во всех ларьках с мороженым вокруг. Глаза сияют — как у юных кошечек или у звёзд над рекой в июле. Я не поэт, мне трудно рассказать, но я потом замечал: кто бы ни смотрел на неё, меняется в лице, словно и на него переходит волшебный свет её красоты. Так вот, я спросил: могу ли я только видеть вас?. иногда?.. Она сказала, что у неё вправду нет времени. всё время фотографируется… демонстрирует платья… встречает в аэропорту с хлебом-солью глав иностранных государств и так далее. И всё это, честно сказала она, за деньги, а у меня братишка болен. родители стареют. Я побежал прочь, вернулся, закричал: за каждые десять минут — тысячу рублей! Она ещё раз рассмеялась, сказала: нет. Две тысячи!.. Три… Десять!.. Она нахмурилась: вы безумец. Я люблю вас, отвечал я ей.

Судья под злым взглядом прокурора кашлянул и забубнил:

— Ну, в общем, нам понятно. мы вас за любовь и не обвиняем, но.