Стэнли Вейнбаум - Антология мировой фантастики. Том 5. Контакт. Понимание

• Название: Антология мировой фантастики. Том 5. Контакт. Понимание
• Автор: Стэнли Вейнбаум
• Жанр: Научная Фантастика

В десяти томах «Антологии мировой фантастики» собраны произведения лучших зарубежных и российских мастеров этого рода литературы, всего около сотни блистательных имен. Каждый том серии посвящен какой-нибудь излюбленной теме фантастов: контакт с инопланетным разумом, путешествия во времени, исследования космоса и т. д. В составлении томов приняли участие наиболее известные отечественные критики и литературоведы, профессионально занимающиеся изучением фантастики.

«Антология мировой фантастики» рассчитана на всех интересующихся такого рода литературой, но особенно полезна будет для школьников. Сон разума рождает чудовищ. Фантастика будит разум.

---

— Гидряне, — сказал Мюллер, — или пятиполые, или вообще бесполые, я не совсем в этом уверен. Но как бы они это ни делали, мне кажется, что люди получают от этого больше удовольствия. Почему ты так стоишь, Марта?

Она молча подошла. Обняв ее одной рукой за плечи, другой он сжал ее грудь. Когда он делал это раньше, то чувствовал, как под его рукой ее сосок твердел от страсти. Теперь этого не было. Марта немного дрожала, как напуганная кобылица. Он коснулся ртом ее губ, но губы у нее были сухие и напряженные, какие-то враждебные. Погладил пальцем плавную линию ее щеки, но она вздрогнула. Они уселись на кровать. Марта попыталась приласкать его, но явно против воли. В ее глазах было страдание. Внезапно она отодвинулась от него и упала навзничь на подушку. Он видел ее лицо, искаженное едва скрываемым мучением. Через какое-то время она схватила его за обе ладони и притянула к себе. Подняла колени и раздвинула ноги.

— Возьми меня, Дик, — произнесла она театрально.

— Сейчас!

Марта попыталась затащить его на себя, в себя, но он не хотел так, вырвался из ее объятий и сел. Она была красной до самых плеч, и слезы текли по ее щекам. Он уже увидел все, чтобы понять, но должен был все-таки спросить:

— Скажи мне, все-таки, что с тобой, Марта?

— Не знаю.

— Ты ведешь себя так, как будто больна.

— Наверное — да.

— Когда ты почувствовала себя нехорошо?

— Я… ох, Дик, зачем все эти расспросы, прошу, дорогой, иди ко мне.

— Но ведь ты же не хочешь меня. Правда? Ты делаешь это по доброте сердечной.

— Я хочу, чтобы ты был счастлив, Дик. Ох,…это так страшно болит… так страшно.

— Что болит?

Она не отвечала. Сделала похотливый жест и со всей силой потянула его опять. Он сорвался с кровати и вскочил на ноги.

— Дик, Дик, я ведь предупреждала тебя, чтобы ты туда не летел, говорила, что предвижу будущее. Что с тобой там может что-то случится, что-то плохое. Не обязательно смерть.

— Скажи мне, что у тебя болит?

— Не могу, я… не знаю.

— Ложь. Когда это началось?

— Сегодня утром, когда я встала.

— Еще одна ложь. Я должен знать правду.

— Возьми меня, Дик. Не заставляй меня ждать больше. Я…

— Что?

— Ничего, ничего, — она встала с кровати и принялась тереться об него, как кошка, при этом ее лицо исказила судорога, а глаза были стали бессмысленными. Он схватил ее за локти.

— Скажи, чего ты не можешь выдержать, Марта?

Она рванулась, вся мокрая от пота.

— Говори. Не можешь выдержать…

— Твоей близости, — призналась она.

6

В лабиринте было немного теплее, а воздух более мягкий, чем на равнине. «По-видимому, стены не пропускают ветра», — подумал Раулинс. Он осторожно двигался, прислушиваясь к голосу в своих наушниках.

«Три шага влево… сверни… поставь ногу у этого черного камня — полосы на тротуаре. Полный оборот… сверни влево… четыре шага… поворот на 90 градусов вправо, еще поворот на девяносто градусов вправо…»

Это немного напоминало детскую игру. Но только ставка здесь была более высокой. Раулинс осторожно делал каждый шаг, чувствуя, как смерть идет за ним по пятам. Он увидел луч энергии, стреляющий в тротуар прямо перед ним. Компьютер приказал остановиться. Один, два, три, четыре, пять. Иди! Он двинулся дальше. Безопасно. На другой стороне остановился и оглянулся. Бордмен, хотя и был значительно старше, поспевал за ним. Хорошо. Теперь он тоже проходит через эти ловушки и уже проскочил место, откуда бил луч.

— Немного отдохнем? — спросил Раулинс.

— Не относись так снисходительно к старому человеку, Нед. Не останавливайся. Я пока еще не устал.

— У нас еще трудный отрезок впереди.

— Тогда не будем мешкать.

Раулинс просто не мог смотреть на эти кости. Высохшие скелеты, лежащие здесь веками, и чьи-то останки, вовсе не такие древние. Существа разных миров нашли здесь свою смерть.

«А что, если я погибну здесь в ближайшие десять минут?»

Вокруг него много раз в секунду вспыхивали яркие огни. Бордмен, двигающийся рывками в пяти метрах сзади, выглядел довольно любопытно. Оглянувшись, Раулинс был вынужден махнуть рукой перед глазами, чтобы увидеть эти конвульсивные движения. Это было похоже на то, как будто он с каждой долей секунды все больше терял сознание.

Он услышал голос компьютера: «Пройди десять шагов и стой там. Раз, два, три. Подойди быстро к краю этой площади».

Он не понял, что ему тут угрожало, но придерживался указаний. Здесь, в зоне N, кошмары поджидали почти всюду, и у него в памяти путалась их очередность. Может быть, именно здесь камень весом в тонну падает на невнимательного путешественника? И где те стены, которые схлопываются? Где прекрасный, затейливый мост, ведущий в огненное озеро? Учитывая среднюю продолжительность жизни, он мог бы спокойно прожить еще двести пять лет. Хотелось пожить как можно дольше. «Я еще слишком молод, чтобы просто так умереть». Он плясал под мелодию, выдаваемую ему компьютером, и поэтому, миновал и огненное озеро, и сталкивающиеся стены.

Зверь с длинными зубами сидел на пороге дома прямо перед ними. Чарли Бордмен осторожно отцепил от своего ранца оружие и включил автоматическую наводку. Поставил на тридцать килограммов массы в радиусе пятидесяти метров.

— Не промахнись, — сказал Раулинс, и он выстрелил.

Луч энергии рассеялся, попав в стену. Рассыпались струи зелени на ярко-фиолетовом фоне. Зверь спрыгнул с порога, вытянул лапы в агонии и упал. Тут откуда-то появились три маленькие зверюшки, питающиеся падалью, и принялись рвать его на куски. Бордмен захохотал. Чтобы стрелять из оружия с автоматической наводкой не обязательно быть хорошим стрелком. Это надо признать. Но он уже довольно давно не охотился. Когда ему было тридцать, он провел длинную неделю на охоте в заповеднике Сахара с группой значительно более важных тузов, чем он. Бордмен охотился с этими людьми в интересах своей карьеры, ему там не очень-то нравилось. Душный воздух, резкий солнечный свет, грязные мертвые звери, лежащие на песке, хвастливые речи этих охотников, бессмысленное убийство. Когда тебе тридцать, развлечения людей среднего возраста не совсем понятны тебе. Но тогда он выдержал до конца, надеясь, что это оправдает себя в дальнейшем и сослужит неплохую службу. И это действительно принесло свои плоды. Но теперь, здесь, это совсем иное, даже несмотря на карабин с автоматической наводкой. Это уже не развлечение, не спорт.

Картинки менялись на золотистом экране, помещенном на опорах прямо под стеной, рядом с внешним краем зоны N. Раулинс увидел лицо своего отца. Сначала изображение было резким, постепенно оно слилось с фоном, прутьями и крестами, после чего его охватило пламя. Проекция, которую каким-то образом составлял взгляд смотрящего. Роботы, проходя здесь, видели пустой экран. Раулинс увидел шестнадцатилетнюю Мэрибит Чандлер, ученицу второго курса лицея, под патронатом Милосердной Госпожи в Роксфорде, штат Иллинойс. Мэрибит с робкой улыбкой принялась раздеваться. Волосы у нее были мягкими, шелковистыми, как облачко, сквозь которое светит солнце, а губы пухлыми и влажными. Она расстегнула лифчик и показала два больших шара с кончиками, горящими, как огоньки. Эти груди были посажены так высоко, как будто не подчинялись силе притяжения, и были разделены промежутком в одну шестнадцатую дюйма, хотя и шестидюймовой глубины. Мэрибит покраснела и обнажила нижнюю часть своего тела. Во впадинах, прямо над ее розовыми ягодицами, блестели аметисты. Бедра украшала золотая цепочка с крестиками из слоновой кости. Раулинс, пытаясь не смотреть на экран, прислушивался к голосу компьютера, руководящего каждым шагом.

— Я есть воскресенье и жизнь, — сказала Мэрибит страстным и низким голосом. И, подмигнув, поманила его тремя пальцами. Ворковала какие-то скабрезности. — Иди сюда, за этот экран, мой мальчик! Я покажу тебе, как может это быть приятно… — Она хохотала. Вся извивалась. И тогда груди звонили, как колокола. Ее кожа стала темно-зеленого цвета. Глаза переменили место и начали молниеносно передвигаться по лицу. Нижняя губа увеличилась, и внезапно экран закрыли пляшущие огоньки. Раулинс услышал глубокие, мощные аккорды невидимых органов. Послушный шепоту мозга, который им руководил, он успешно миновал эту ловушку.

Экран показывал какие-то абстрактные узоры: геометрические фигуры, прямые линии, марши, неподвижные изображения. Бордмен остановился посмотреть на это. Затем двинулся дальше.

Лес вибрирующих ножей у внешней границы зоны N.

Жара, было удивительно душно, стало еще жарче. По раскаленной мостовой приходилось идти на пальчиках. Это вызывало беспокойство, так как еще никто из проходивших эту трассу не пробовал так делать. Может, на трассе происходили изменения? Может, город скрывал новые дьявольские штучки? Как долго их еще будет мучить эта жара? И где она кончается? Будет ли потом полюс холода? Выживут ли они, дойдут ли до зоны Е? Может быть, это Ричард Мюллер пытается таким способом не допустить их в сердце лабиринта? Может быть, Мюллер увидел и узнал Бордмена и хочет его убить? Не исключено. У Мюллера есть все причины ненавидеть его. Может, пойти быстрее и удалиться от Бордмена. Жара становилась сильнее. Но Бордмен, наверное, обвинит его в трусости. И в нелояльности.