Альфред Ван Вогт - Антология мировой фантастики. Том 7. Космическая одиссея

• Название: Антология мировой фантастики. Том 7. Космическая одиссея
• Автор: Альфред Ван Вогт
• Жанр: Научная Фантастика

В десяти томах «Антологии мировой фантастики» собраны произведения лучших зарубежных и российских мастеров этого рода литературы, всего около сотни блистательных имен. Каждый том серии посвящен какой-нибудь излюбленной теме фантастов: контакт с инопланетным разумом, путешествия во времени, исследования космоса и т. д. В составлении томов приняли участие наиболее известные отечественные критики и литературоведы, профессионально занимающиеся изучением фантастики.

«Антология мировой фантастики» рассчитана на всех интересующихся такого рода литературой, но особенно полезна будет для школьников. Сон разума рождает чудовищ. Фантастика будит разум.

---

И тут же все подозрения пропали.

— Говорите, — поощрил его инопланетянин.

Вартон улыбнулся.

— Я — командир наблюдательного поста на Барлетте-5 и прибыл сказать вам, что все нормально, что вы можете оставаться, пока не закончите свои дела.

— Благодарю, — с достоинством ответил инопланетянин и улыбнулся, обнажив черные десны. — Это все?

— Да, все, — Вартон взглянул на Смитсона. — Нам нечего добавить, не так ли, Смитсон?

Тот пожал плечами.

— Думаю, что нет, сэр.

— Отлично. Тогда мы можем возвращаться.

Лоуэлл подбежал к вездеходу, как только он остановился.

— Все в порядке, сэр?

— Конечно. Пусть Бейли приготовит мне капсулу глубокого сна. О боже, давно я так не уставал.

— Звездолет улетает?

— Улетает? — Вартон нахмурился. — А почему он должен улетать? Они только начали исследования.

— Но… полковник…

— Что еще? — сердито ответил Вартон.

— Вы оставили приказ… Вы сказали, что через четыре часа мы должны открыть огонь по звездолету, если он к тому времени не взлетит.

Вартон нахмурился и направился к капсуле глубокого сна.

— Должно быть ошибка, Лоуэлл. Приказ отменяется. Бейли! Бейли, готовь капсулу.

Лоуэлл забежал вперед и преградил полковнику путь.

— Извините сэр! Вы велели мне открыть огонь, даже если лично отмените приказ.

— Ерунда!

— Наш разговор записан на пленку в вашем кабинете…

— И что из этого? Звездолету с Халивану разрешено провести исследования на Барлетте-5. И давайте оставим разговоры о неподчинении моим приказам.

Понятно?

Лицо Лоуэлла пошло красными пятнами.

— Полковник, я понимаю, что говорю странные вещи, но вы сами настаивали…

— Я сам и отменил приказ! Я выразился достаточно ясно, капитан?

Пожалуйста, дайте мне пройти. Я говорю «пожалуйста», потому что обращаюсь к офицеру, но…

Лоуэлл не двинулся с места. Его лоб покрылся каплями пота.

— Но пленка…

— Я могу пройти?

— Нет, сэр. Вы приказали мне не подчиняться никаким приказам, кроме полученного от вас перед отъездом. И, следовательно…

— Командир, не способный отменить собственный приказ, может быть только сумасшедшим! — рявкнул Вартон и знаком подозвал двух солдат. — Отведите капитана Лоуэлла на гауптвахту. Я — добрый человек, но не потерплю неповиновения.

Протестующего Лоуэлла увели. Вартон прошел в кабинет. И, подумав, включил диктофон. — …я собираюсь дать им ровно четыре часа, чтобы убраться отсюда. По истечении этого срока, я хочу, чтобы ты расстрелял их из тяжелых тепловых орудий, даже если я прикажу не делать этого. Понятно? Если придется, действуй вопреки моему прямому приказу.

Брови Вартона поползли вверх. Несомненно, это его голос. Но как он мог сказать нечто подобное? Звездолет имел полное право на посадку. Ну как же, у него на столе лежало сообщение с Земли, разрешающее им провести необходимые солнечные наблюдения. Он просмотрел лежащие перед ним бумаги, но не нашел разрешения. Вартон пожал плечами. Наверно, заложил его куда-то. Но он твердо знал, что оно есть. Видел же его своими глазами.

Тогда откуда взялась пленка? Вартон покачал головой и решил, что просто стареет, раз способен отдавать Лоуэллу такие приказы. Где-то в подсознании поднялся тихий голос протеста, но тут же смолк. Потянувшись, Вартон стер запись, выключил диктофон и направился к капсуле глубокого сна. Его ожидали девяносто минут блаженства.

Гарри Гаррисон Плененная вселенная

Долина

О нен нонтлакат
О нен нонквизако
О никан ин тлалтикпак
Нинотолиниа
Ин манель нонквиз
Ин манель нонтлакат
О никан ин тлалтикпак

Всуе был я рожден,
Всуе было написано,
Что здесь на земле
Я страдал
Но, по крайней мере,
То было нечто,
Рожденное на Земле.

(Песня ацтеков)

1

Чимал бежал, объятый ужасом. Луна все еще оставалась скрытой утесами, что высились в восточной стороне долины, но свет ее уже посеребрил их края. А как только она поднимется над утесами, ее можно будет разглядеть так же легко, как священную пирамиду среди маиса. Почему он не подумал об этом? Почему пошел на такой риск? Дыхание разрывало ему грудь. Задыхаясь, он продолжал бежать, и сердце его билось громко и гулко, как огромный барабан. Даже воспоминание о Квиах и ее руках, обвившихся вокруг его шеи, не могло прогнать дикого страха. Зачем он это сделал?

Если бы только он успел добраться до реки. Вот ведь она, совсем рядом. Его старые сандалии зашаркали по сухой земле. Он устремился к воде и безопасности.

Далекое свистящее шипение прорезало тишину ночи. Ноги Чимала подкосились от ужаса, и он оказался на земле. Коатлики, существо со змеиными головами! Он погиб! Погиб!

Он лежал, бессознательно цепляясь пальцами за стебли маиса, и пытался привести в порядок мысли и вспомнить слова предсмертной песни, ибо пришло время его смерти. Он нарушил закон и должен умереть — человек не может уйти от богов. Теперь шипение сделалось более громким, и звук его вонзался в голову, подобно ножу. Он не мог заставить себя собраться с мыслями. Но он должен это сделать. Он вынудил себя пробормотать первые слова песни, и тут над гребнями утесов поднялась луна, наполняя долину сиянием и снимая с нее тень. Чимал обернулся и посмотрел назад, туда, откуда пришел, — так н есть, его следы цепочкой вились среди маиса Квиах. Его найдут!

Он виновен, и выхода нет. Табу нарушено, и ужасная Коатлики приближается к нему. Вина лежит на нем одном: он силой заставил Квиах любить его, да, это так. Разве она не противилась? Можно просить богов о милосердии, так было записано, и если они не найдут никаких улик, то возьмут его в жертву, а Квиах может остаться жить. Ноги его были ватными от ужаса, но все же он заставил себя встать, повернулся и побежал назад, к деревне Квилап, которую недавно покинул, оставив за собой цепь следов.

Ужас гнал его вперед, хотя он знал, что попытка убежать бесполезна. Каждый раз, когда шипение прорезало воздух, оно было все более громким. И вот внезапно большая тень накрыла его собственную, бегущую перед ним, и он упал. Страх парализовал его, и ему пришлось бороться с собственными мускулами, прежде чем он смог повернуть голову и посмотреть на то, что его преследовало.

— Коатлики! — крикнул он, и это одно — единственное слово, унесло за собой весь запас воздуха из его легких.

Вот она. Вдвое выше любого мужчины. Обе ее змеиные головы наклонены к нему. Глаза пылают красным светом ада. Раздвоенный язык ходит туда-сюда. Она двинулась к нему, и лунный свет упал на ее ожерелье, сделанное из человеческих рук и сердец, на ее юбку из извивающихся змей. Когда двойной рот Коатлики испускал свист, ее живое одеяние начинало шевелиться и вторить ей. Чимал лежал неподвижно. Теперь он уже был неспособен испытывать страх. Он был готов к смерти, убежать от которой было невозможно, и лежал, распростершись, словно на алтаре.

Богиня наклонилась над ним, и он разглядел, что она точно такая, какой рисовали ее изображения на камне, вселяющая ужас и лишенная чего бы то ни было человеческого, с когтями вместо рук. То были не тоненькие крючки, как у скорпиона или рака, а длинные плоские когти, длиной с его предплечье, и они жадно раскрылись, приближаясь к нему. Они сомкнулись на его запястьях. Вырвали правую руку, потом левую. Еще две руки ожерелья.

— Я нарушил закон, оставил ночью свою деревню, пересек реку. Я умираю, — его голос был не громче шепота, но немного окреп, когда в тени застывшей и ожидающей богини он начал предсмертную песню:

Я ухожу, Опускаюсь ночью в подземный мир. Мы встретимся там скоро, Измененными на этой земле…

Когда он кончил, Коатлики наклонилась ниже и вырвала его бьющееся сердце.

2

Подле нее в маленьком глиняном горшке, заботливо установленном в тени дома, чтобы не завял, стоял побег квиах ксохкилта, дождевого цветка, в честь которого назвали ее. Встав на колени и склонившись перед ним, Квиах шептала молитву, обращенную к богине цветка, прося защиты от темных богов. Сегодня они настолько близко подступили к ней, что она едва могла дышать, и лишь долголетняя привычка помогла ей тянуть жернов туда-сюда. Сегодня шестнадцатая годовщина со дня — того дня, когда на берегу реки было найдено тело Чимала, разорванное мстительной Коатлики. Всего через два дня после праздника урожая. Почему ничего не случилось с ней? Коатлики должна знать, что она нарушила табу, так же как и Чимал. И все же она жила. С тех пор каждую годовщину того дня она проводила в страхе. И каждый раз смерть миновала ее. До сих пор.