Айзек Азимов - Антология мировой фантастики. Том 1. Конец света

• Название: Антология мировой фантастики. Том 1. Конец света
• Автор: Айзек Азимов
• Жанр: Научная Фантастика

В десяти томах «Антологии мировой фантастики» собраны произведения лучших зарубежных и российских мастеров этого рода литературы, всего около сотни блистательных имен. Каждый том серии посвящен какой-нибудь излюбленной теме фантастов: контакт с инопланетным разумом, путешествия во времени, исследования космоса и т. д. В составлении томов приняли участие наиболее известные отечественные критики и литературоведы, профессионально занимающиеся изучением фантастики. В каждую книгу серии вошли справочные материалы, а также обзор фантастической литературы по теме, которой посвящен этот том.

«Антология мировой фантастики» рассчитана на всех интересующихся такого рода литературой, но особенно полезна будет для школьников. Сон разума рождает чудовищ. Фантастика будит разум.

---

He оставляют в покое писатели-фантасты и традиционные стихийные бедствия, способные продемонстрировать мощь воистину катастрофического масштаба, — землетрясения, извержения вулканов, ураганы, наводнения, торнадо… В результате землетрясения гибнут США в рассказе Бена Бовы «Незначительный просчет». Фантаст описал, как под воду ушел огромный кусок американской территории — только не к западу, а к востоку от Калифорнийского тектонического разлома, воспринимавшегося как граница безопасной зоны. Нельзя не упомянуть и о романе Саке Комацу «Гибель Дракона» (1973), описывающем затопление Японии в результате тектонической катастрофы. Несколько раньше всемирный катаклизм описал другой классик японской фантастики — Кобо Абэ, но в его романе «Четвертый ледниковый период» (1959) катастрофическое наводнение, вызванное таянием полярных шапок, угрожает не только Японии, но и всей Земле. Катастрофа, описанная в романе Джеймса Балларда «Затонувший мир» (The Drowned World, 1962), предельно реалистична — вследствие мощных солнечных бурь рассеялись верхние слои ионосферы, ослабив защиту Земли против радиации. Началось быстрое таяние ледников Гренландии и Антарктиды и катастрофическое повышение уровня Мирового океана. Баллард вообще отличался неравнодушием к жанру глобальной катастрофы — этой же теме посвящены его романы «Ветер Ниоткуда» (The Wind from Nowhere, 1962), «Сожженный мир» (The Burning World, 1964) и «Хрустальный мир» (The Crystal World, 1966). В них автор последовательно уничтожает земную цивилизацию серией невероятной силы ураганов, засухой и, в конце концов, убивает все живое спонтанным процессом кристаллизации органической ткани.

Распространенным вариантом романа-катастрофы в англоамериканской НФ 40-50-х гг. было описание гибели западной цивилизации в результате вторжения захватчиков-варваров. Сначала роль таких варваров играли вооруженные до зубов орды коммунистов, оккупирующие Европу и Соединенные Штаты (как в романе Роберта Хайнлайна «Шестая колонна» — Sixth Column, 1949). С окончанием же «холодной войны» роль разрушителей цивилизации все чаще стали играть либо фашистские диктаторы, либо инопланетные агрессоры.

Вообще XX век дал своеобразное сращение романа-катастрофы с жанром антиутопии. Начало этому положила небольшая повесть англичанина Эдгара Моргана Форстера «Машина останавливается» (1909), в которой регламентированное и механически управляемое общество разрушается лишь от того, что разучилось жить самостоятельно, без управления извне. Впрочем, в большинстве подобных произведений сама катастрофа вкупе с ее подробным описанием отходит на второй план.

Чаще авторов занимает описание общества, возникшего после катаклизма. Классическим примером подобной книги стал роман западногерманского писателя Герберта Франке «Зона Ноль» (Zone Null, 1970), рассказывающий о двух оставшихся после мировой войны очагах цивилизации — противостоящих друг другу антиутопиях, разделенных «Зоной Ноль», своеобразным аналогом Берлинской Стены. А в романе англичанина Лесли П.Хартли «Правосудие налицо» (FacialJustice, I960) на развалинах уничтоженной ядерной войной цивилизации возникает уравнительная «феминистическая утопия». Противоположностью этому роману служит книга «Прогулка к границе мира» (Walk to the End of the World, 1974) американки Сьюзи Чарнас, описывающая господство в пост-ядерном мире злобных и воинственных мужчин.

Большинство «катастрофных» произведений, даже высочайшего литературного качества, как правило, исследуют проблему на макроуровне, задаваясь судьбой человечества в целом — и не заостряя внимания на трагедии отдельных его представителей. В этом плане пример приятного исключения демонстрирует американец Альфред Бестер, всегда отличавшийся повышенным вниманием к отдельно взятой человеческой личности. В рассказе «Адам без Евы» (1941) он описывает всемирную катастрофу с совершенно другой точки зрения — через призму восприятия одного-единст-венного человека. Последнего человека на Земле.

Традиционным вариантом картины мира после катастрофы стало описание средневековых порядков, воцарившихся на руинах цивилизации. И если для авторов фэнтези такой исход становится всего лишь поводом к описанию очередных волшебно-героических приключений, то авторы «немагических» произведений, как правило, смотрят на происходящее куда более трезвым и пессимистичным взглядом. Можно сколь угодно восторгаться феодальной романтикой и рыцарским образом жизни, однако на практике средневековый мир плохо приспособлен для жизни современного человека, воспитанного на либеральных ценностях, привыкшего к высокому уровню жизни и городскому комфорту. К тому же реальный мир, если следовать строгой логике, должен оказаться слишком беден для того, чтобы пряников хватило на всех. Следовательно, обязательно появятся те, кто этих пряников будет лишен, — и, скорее всего, таких окажется множество. Именно поэтому «пост-ядерная» фэнтези с самого начала обречена была стать литературой игровой, авантюрной, но не социальной.

Классическим примером подобной фантастики, описывающей мир с известной долей условности, стал цикл рассказов Джека Вэнса «Умирающая Земля» (The Dying Earth), впервые опубликованный единым сборником в 1950 г. Автор описывает не наш мир, а некое его лубочное отражение — впрочем, лубок этот, надо признать, сделан с юмором и большой долей фантазии. Собственно тема катастрофы отходит здесь на второй план (хотя автор при необходимости, может вспомнить и о ней), перед нами — яркий и увлекательный мир, существующий по заранее заданным законам, в котором наука неотличима от магии. Придуманная Вэн-сом система магии вот уже два десятка лет с успехом используется в настольных ролевых играх типа «Подземелья и драконы» (Advanced Dungeons and Dragons — AD amp;D), откуда плавно перекочевала и в сопутствующую фэнтези. У нас из произведений этой серии более всего известен цикл романов о Драконьем копье (DragonLance). В дальнейшем Джек Вэнс продолжил сериал об Умирающей Земле, на русский язык переведены еще три книги из цикла — «Глаза Чужого мира», «Сага о Кугеле» и «Риальто Великолепный».

Многие авторы обоснованно считают, что после катастрофы особую роль в жизни человека займет религия, однако в оценке такого поворота событий наблюдаются весьма сильные разногласия. В классическом романе Уолтера Миллера-младшего «Гимн Лейбовицу» (A Canticle far Leibowitz, I960), получившем премию «Хьюго-61», единственной силой, способной возродить цивилизацию, науку и культуру в мире, разрушенном ядерной войной, оказывается Католическая церковь. Напротив, в романе Ли Брэккетт «Долгое завтра» (The Long Tomorrow, 1955) после ядерной войны религиозные фундаменталисты запретили любую науку как источник всех зол, повинный в крушении цивилизации. Правда, следует отметить, что в романе Брэккетт действует иная конфессия, более традиционная для США, — протестантизм. В романе же англичанина Эдмунда Купера «Идущий по облаку» (The Cloud Walker, 1973) после ядерной катастрофы на Земле воцарилась Луддитская церковь, главный постулат которой гласит, что все зло в мире происходит от машин.

Иногда, правда, писатели предсказывают даже создание утопического общества на развалинах разрушенного всемирной катастрофой современного мира. Этой теме отдал дань и Герберт Уэллс в «Освобожденном мире», где мировая ядерная война венчается объединением человечества. Столь же оптимистическим финалом завершается глобальная катастрофа в романе англичанина Джона Бересфорда «Общий враг» (A Common Enemy, 1942) и в книге американки Кейт Уилхелм «Где допоздна так сладко пели птицы» (Where Late the Sweet Birds Sang, 1976), удостоенной премии «Хьюго-77». Намек на подобный исход событий можно найти и в финале известнейшей книги Рэя Бредбери «451° по Фаренгейту». «Прекрасный новый мир» на развалинах цивилизации, погибшей под воздействием гигантского метеорита, строят герои романа Ларри Нивена и Джерри Пурнелла «Молот Люцифера» (Lucifer's Hammer, 1978). В романе же Бена Бовы «Когда небо вспыхнуло» (When the Sky Burned, 1973) после ядерной войны (усугубленной вспышкой на Солнце) Землю вновь возрождают к жизни отважные и деловитые обитатели уцелевшей лунной колонии.

Основной традицией «пост-ядерной» фантастики стало изображение всеобщего распада цивилизации, утраты значительной части культуры и технологии и возвращения человечества к средневековому либо первобытному обществу. Интересно заметить, что сохранение каких-либо остатков технологии и «докатастрофной» государственности, как правило, придает описываемому миру резко антиутопическую окраску. Большинство авторов-фантастов в принципе согласны с мыслью о том, что сохранить и возродить цивилизацию в экстремальных условиях можно только путем установления жесткой диктатуры. Даже «коммунарские» методы объединения и выживания неизбежно приводят к появлению сильного лидера, вольно или невольно становящегося полновластным диктатором, — эта картина превосходно описана в классическом романе французского писателя Робера Мерля «Мальвиль» (Malevil, 1972). В 1974 г. эта книга получила в США Мемориальную премию имени Джона Кэмпбелла.