Алекс Орлов - Антология мировой фантастики. Том 4. С бластером против всех

• Название: Антология мировой фантастики. Том 4. С бластером против всех
• Автор: Алекс Орлов
• Жанр: Научная Фантастика

В десяти томах «Антологии мировой фантастики» собраны произведения лучших зарубежных и российских мастеров этого рода литературы, всего около сотни блистательных имен. Каждый том серии посвящен какой-нибудь излюбленной теме фантастов: контакт с инопланетным разумом, путешествия во времени, исследования космоса и т. д. В составлении томов приняли участие наиболее известные отечественные критики и литературоведы, профессионально занимающиеся изучением фантастики.

«Антология мировой фантастики» рассчитана на всех интересующихся такого рода литературой, но особенно полезна будет для школьников. Сон разума рождает чудовищ. Фантастика будит разум.

---

— Ты знал что-нибудь о квалификационных тестах до сегодняшнего утра? — мягко спросил Майкла офицер.

— Нет.

Какое отношение это имеет к нападению на блокпост?

Во взгляде пришельца не было ни злости, ни ненависти.

— Майкл Вайерман — я уверен, что сегодня, и скорее всего это случилось не так давно, ты понял, какую важную услугу оказал нам, добровольно сдавшись в плен. Для этого не нужно обладать большим политическим опытом. Мы понимали, что когда-нибудь, где-нибудь ОЦС обязательно выступит против нас. И вот теперь мы знаем, где и как это произошло. Теперь мы уверены — узнав все о Хамиле и о том, что он представляет из себя — что нашему присутствию на Земле ничего не грозит. После того как произойдет очередной круговорот поколений, земляне забудут о том, что когда-то они существовали в своем мире как независимая раса. Они полностью сольются с нашей культурой, причем некоторые из них, вне всякого сомнения, будут не щадя своей жизни бороться на нашей стороне против центаврианских агрессоров, будут бороться, отстаивая наши идеалы и наш образ жизни. То, что случилось сейчас и чему немалую помощь оказал ты, приведет к тому, что Земля уже никогда не будет такой, какой ты мечтал ее видеть.

Сдавшись нам в плен, ты расстался с мечтами своего детства, Майкл Вайерман. Теперь разберемся, почему ты поступил так. Потому что Франц Хамиль оказался самовлюбленным убийцей? Потому что некто ловко обманул клику, к которой как будто бы принадлежишь ты, лишив ее возможности вернуться к власти на Земле? Неужели ты мог отказаться от сокровений души своей ради таких ничтожных вещей?

— Да!

— В том-то и дело, что нет! Неужели ты не понимаешь, Майкл, что есть только одна вещь, которая может заставить человека отказаться от мечты своей жизни?

Майкл замолчал.

— Ты хочешь найти свое место, — сказал тогда офицер. — Ты хочешь прибиться к какому-то берегу, хочешь быть принятым. Думаю, ты не будешь спорить с тем, что в любом человеке любые идеалы стоят после этого главного условия на втором месте. Ты пришел к нам за тем, чтобы получить то, что ни твой отец, ни Хамиль не смогли дать тебе. Что ж, это вполне в наших силах. Ты хочешь найти свою сторону. И поэтому ты сдался нам в плен.

Майкл Вайерман не мог отрицать этого.

Ведущий допрос офицер почти ласково улыбнулся ему.

— Вот и хорошо, Майкл, — проговорил он. — Мы рады принять тебя.

Пришелец не обманывал его. Он говорил ему правду, и когда Майкл Вайерман наконец понял это, то открытие это было последней каплей переполнившей чашу его эмоций, в которой накапливалось все происшедшее с ним за последние дни, и он вдруг полностью потерял контроль над собой. Он разрыдался.

Офицер-пришелец оставил его на несколько минут одного, и за это время он успел взять себя в руки. Майкл Вайерман снова поднял голову, чувствуя, что еще один этап пройден и многое теперь ушло и осталось позади — таким было появившееся в нем легкое чувство. Офицер знал свое дело превосходно, он исполнил свою работу мастерски и очень тактично. Майкл Вайерман вот уже целый месяц не чувствовал себя так хорошо, ощущение вины в нем кануло куда-то далеко на задний план.

Офицер-пришелец сделал заключительную пометку в досье Майкла, закрыл его и отложил на край стола.

— Сейчас тебя отведут помыться, выдадут чистую одежду, и ты хорошенько выспишься и отдохнешь. А завтра утром с новыми силами пройдешь классификационный тест — как тебе такая идея? К полудню ты уже станешь одним из нас.

Офицер поспешно закруглял наименее интересную для него часть процедуры. Он закончил дело Майкла Вайермана и теперь желал уйти.

— Благодарю вас, сэр, — торопливо отчеканил Майкл.

Глава 4

1

Ранним утром из окна своей комнаты Майкл Вайерман рассматривал Филадельфию, сам город и чистенькую реку, на другом берегу которой, на стороне Нью-Джерси, виднелся город-близнец, Камден. Пронизанный лучами солнца воздух был хрустально прозрачен, и внезапный треск голубиных крыльев в тишине звучал чисто и отчетливо, словно прелюдия в начале драмы.

Городские здания — не все, но большая их часть — были на удивление чистыми; выскобленными, по всей видимости, при помощи инфразвуковых вибраторов, способных отделять грязь и копоть даже от камня. На улицы было любо-дорого посмотреть. Майклу не сразу удалось отыскать на одной из улиц полувысохшую лужу. Все это было основным свойством жизненного уклада пришельцев, очень сильно отличающимся от того, к чему он привык в ОЦС, где города обычно бывали окружены хаосом промышленных зон, где о чистоте и аккуратности думали немногие. Всюду же, куда проникала культура пришельцев, ими неизменно наводился порядок. Место для всего и всему свое место — таким был их девиз. Это была раса не только спортсменов-горнолыжников, но также и умелых домашних хозяек.

С улыбкой Майкл подумал о том, каким могло быть его впечатление от культуры пришельцев и стал бы он так восхищаться ею, не уделяй эти люди столько внимания такой казалось бы незаметной и простой вещи, как чистота. Современнейшая цивилизация Центавра, оснащенная всеми спектрами антибиотиков, с абсолютно и автоматически стерилизуемой пищей и напитками и прочими попутными благами далеко продвинутой медицины, техники и производства продуктов питания в плане поддержания здоровья народонаселения, опускала себя за нижние пределы любой дикости и буквально валялась в грязи. У них, видите ли, не было причин для того, чтобы вести себя иначе. С общепринятой точки зрения направлять человеческий труд и деньги на борьбу за чистоту считалось неэффективным — ведь повсюду имелось столько других проблем, требующих немедленного разрешения.

Но вот пришельцы так не считают, продолжал мысленный разговор с самим собой Майкл Вайерман. Смогли бы они иначе завоевать Землю? Оказался бы среди них я? (Уделили бы они мне хотя бы сотую толику того внимания?) Может оказаться, что возможность победы сил освобождения зависит от длины щетины на подбородке такого человека, как Франц Хамиль, например. Это как еще посмотреть.

Майкл Вайерман продолжал глядеть в окно. Приняв горячую ванну и переодевшись, он почувствовал себя гораздо лучше. Он хорошо выспался ночью, но усталость еще не до конца ушла из него. Усталость въелась в мозг его костей, и он знал, что ему не избавиться от нее до тех пор, пока он не станет равноправной частью этой толпы, вон там на улицах, пока не заведет себе знакомых и не найдет жилье. Сколько можно сравнивать то, что он видит перед собой сейчас, и что ожидал увидеть, следуя воображению и рассказам о Земле своего детства — какой в этом толк? Другой Земли у него уже не будет, только эта, и он должен любить ее, какой она есть, и поклоняться ей. Это его родина, куда он так жаждал вернуться.

В дверь его комнаты постучали.

— Войдите, — крикнул он, и когда дверь отворилась, неловко повернулся. — Да?

На пороге стоял средних лет и среднего телосложения мужчина с сединой в волосах и толстой папкой под мышкой. Одет мужчина был в странно скроенный, по сравнению с модой Чиерона, но несомненно дорогой и консервативный костюм. Мужчина сверился с этикеткой приклеенной к корешку папки.

— Майкл Вайерман?

— Да, — ответил Майкл и с живым любопытством посмотрел на мужчину. Это был первый классифицированный пришельцами землянин, которого он видел так близко и с которым говорил. Естественно, что в нем немедленно проснулись интерес и любопытство.

— Моя фамилия Хобарт, мистер Вайерман, — представился пришедший, не протянул Майклу для пожатия руки и, повернувшись, вкатил в комнату небольшой аппарат на бежевом, высотой по пояс, эмалевом столике на колесах. На передней панели аппарата имелся экран, несколько указателей и шкал, а также клавиатура, на боках аппарата висели многочисленные непонятные дополнительные приспособления.

— Вы врач? — спросил Майкл Вайерман.

— Совершенно верно, — быстро отозвался пришедший. — Но пускай это вас не тревожит. Я не собираюсь привязывать вас к столу, и трепанация черепа вам тоже не грозит.

— Я ничего такого и не думал, — ответил Майкл Вайерман.

Хобарт поднял темную бровь.

— В самом деле? Тогда прошу прощения.

Землянин быстро и как-то обидно усмехнулся.

— Иногда не знаешь, сколько таким, как вы, бывает известно о процедуре классификации.

Майкл Вайерман почувствовал поднимающееся в груди раздражение. Это неожиданное чувство удивило его, поскольку он не считал себя обладающим правом на такие эмоции. Но потом, улыбнувшись самому себе, он решил что сейчас, в этот краткий промежуток времени, может позволить себе быть таким, как пожелает. Теперь уже было совершенно неважно, кем он был прежде — к вечеру сегодняшнего дня его прошлое будет отсечено начисто. И совершенно неважно, что о нем подумает сейчас этот человек, земной врач — все мысли ему заменят результаты тестов, которые он вскоре получит. В этот чудесный свободный промежуточный период перехода из одной жизни в другую, от лояльности одной к лояльности другой, не было никаких принципов, которых он обязан придерживаться, не было ничего и никого, что или кто мог бы вселить в него страх. И если в прежней жизни, без сомнений, он совершал что-то дурное или даже непростительное по любым меркам — не святой же он, в конце концов — ну что ж, тест даст ему отпущение грехов.