Роберт Говард - Антология мировой фантастики. Том 10. Маги и драконы

• Название: Антология мировой фантастики. Том 10. Маги и драконы
• Автор: Роберт Говард
• Жанр: Научная Фантастика

В десяти томах «Антологии мировой фантастики» собраны произведения лучших зарубежных и российских мастеров этого рода литературы, всего около сотни блистательных имен. Каждый том серии посвящен какой-нибудь излюбленной теме фантастов: контакт с инопланетным разумом, путешествия во времени, исследования космоса и т. д. В составлении томов приняли участие наиболее известные отечественные критики и литературоведы, профессионально занимающиеся изучением фантастики.

«Антология мировой фантастики» рассчитана на всех интересующихся такого рода литературой, но особенно полезна будет для школьников. Сон разума рождает чудовищ. Фантастика будит разум.

---

— Не печальтесь, — неловко сказал Скэфлок. Он никогда не слышал подобных причитаний от эльфов. — Вы живы и здоровы, и я найду Вальгарда и отомщу за ваших родных.

— Это ничего не даст. Поместье Орма лежит в груде пепла, и весь род его умер, кроме одного сумасшедшего и одной бездомной. — Она прижалась к нему, дрожа. — Помоги мне, Скэфлок! Я презираю себя… за то, что боюсь… но я боюсь остаться одна…

Он погладил ее волосы и посмотрел ей в глаза.

— Ты не одна, — пробормотал он нежно и поцеловал ее. Ее губы встретились с его, нежные, теплые и соленые от слез.

— Выпей, — сказал он и подал ей чашу с вином.

Она сделала глоток, потом другой и какое-то время оставалась в его руках. Он успокоил ее, как мог, поскольку ему казалось странным, что она чувствует себя несчастной, И прошептал ей на ухо заклинания, которые залечивали скорбь быстрее, чем это обычно делало время.

И Фреда вспомнила, что она дочь Орма Сильного, который в своем бурном веселые всегда оставался мужчиной и был суров к самому себе. Так же он воспитал своих детей:

«Человек не может изменять своей судьбы, но никто не в силах отнять у него отвагу, с которой он должен ей подчиниться».

Она успокоилась, выпрямилась и сказала:

— Спасибо тебе, Я взяла себя в руки.

Он улыбнулся:

— Тогда тебе пора переодеться.

Перед ней положили платье, сшитое женщинами — эльфами из паутинного шелка. Хотя Скэфлок отвернулся, дав ей переодеться, она покраснела, потому что платье почти не скрывало ее тела. Ей было приятно чувствовать тяжесть золотых колец, которые он надел на ее пальцы и алмазный блеск диадемы на голове.

Они прошли по невидимому полу и зашли в длинный коридор, который появился не сразу, а вырастал из тумана перед ними. Колоннады блистали у мраморных стен, фигуры на богатых коврах и гобеленах двигались в медленном сказочном танце.

То тут, то там проходили рабы — кобольды — существа, представляющие собой нечто среднее между эльфами и троллями, зеленокожие и низкие. Фреда вскрикнула и прижалась к Скэфлоку при виде страшного желтого существа: шествующего мимо них с блюдом. Впереди него бежал карлик к большим щитом в руках.

— Что это? — прошептала Фреда.

Скэфлок усмехнулся:

— Один из китайских Цэней, которого мы захватили во время налета. Он сильный и хороший раб, но, поскольку создания его рода могут двигаться только по прямой, пока не ударятся о стену, карлик идет перед ним и на каждом углу ставит щит так, чтобы он повернул, как поворачивает луч, отражаясь от зеркала.

Она рассмеялась, и он с удивлением услышал ее чистый, подобный жемчужине, смех. В смехе женщин — эльфов всегда была нотка злорадства, смех же Фреды напоминал цветущее утро.

Они сидели одни за столом и ели редкие кушанья, воздух вокруг них дышал музыкой. И Скэфлок сказал: — Блюда с пищей и кубки с вином хороши для пиров, но вдвоем лучшей пищей для любящих глаз Фреды вид — драгоценный алмаз.

Она опустила глаза, почувствовав, что снова краснеет, но не смогла не улыбнуться.

Ее начали мучить угрызения совести:

— Как я могу так веселиться после смерти моих родных? Сломано дерево, чьи ветви укрывали землю, и холодный ветер гуляет по бесплодным полям… Она перестала выбирать слова и сказала просто: — Мы все становимся беднее, когда умирают хорошие люди.

— Если они были хорошие, тебе не нужно их оплакивать, потому что они покинули этот мир печали и вернулись домой, назад, к Нему. Вообще я думаю, что единственное, что их там может тревожить — это твои рыдания.

Фреда взяла его за руку и они вышли из комнаты. Священники говорят о смерти как о несчастье…

— Она дотронулась рукой до глаз. — Я люблю их, они умерли и я их оплакиваю.

Скэфлок поцеловал ее в щеку. — Ты не должна обращать внимание на болтовню какого-то дурня — священника. Да что он вообще знает?

Они зашли в следующую комнату с очень высоким потолком. Фреда увидела там женщину нечеловеческого происхождения. Рядом с ней она почувствовала себя маленькой, некрасивой и испуганной.

— Вот видишь, я вернулся, Лиа, — сказал ей Скэфлок на языке эльфов.

— Да, — ответила она. — Без добычи и потеряв больше половины воинов. Славный поход.

— Это не совсем так, — сказал Скэфлок. — Троллей погибло больше, чем эльфов, а их пленники, которых мы освободили, расскажут нам много полезного. — Он обнял ее за талию и прижал к себе. Она покорно поддалась ему, боясь эту холодную белую колдунью, которая сердито на нее смотрела. А посмотри, какую драгоценность я привел с собой.

— Ну и зачем она тебе? — колко сказала Лиа. — В тебе заговорила человеческая кровь.

— Может быть. — Скэфлок был спокоен.

Она подошла к нему ближе и взяла его за руку, вглядываясь в его лицо глазами, наполненными голубыми сумерками и лунным светом.

— Скэфлок, — твердо сказала она, — брось эту девку. Отправь ее домой, если не хочешь убивать.

— У нее нет дома. Я обреку ее на нищету, а она и так слишком много пережила. — И насмешливо: — По чему тебя волнует, что делают два смертных?

— Волнует, — горько сказала Лиа. — Я чувствую, что мое предсказание верно, все тянется к себе подобному… но только не она, Скэфлок! Возьми любую смертную девушку, но только не ее. Я чувствую в ней рок. Ты не случайно нашел ее, и она принесет тебе много несчастья.

— Кто угодно, только не Фреда, — твердо сказал Скэфлок и сменил тему разговора: — Когда вернется Имрик? Король вызвал его на совет, как раз когда я вернулся из Тролльхайма.

— Он скоро будет здесь. Подожди его, Скэфлок, и, может, он сразу же разглядит в ней то, что я только почувствовала и предупредит тебя.

— Я должен бояться девушки. Я, сражающийся с троллями и демонами? прохрипел Скэфлок. — Это даже не карканье, а просто кудахтанье. — И он увел Фреду.

Лиа, пораженная, смотрела им вслед, затем она прошла через длинный зал, в глазах ее блестели слезы.

Скэфлок и Фреда бродили по замку. Сначала ей трудно было разговаривать. Но зелье, которое она выпила, и произнесенные Скэфлоком заклинания постепенно наполнили теплом ее сердце. Она все чаще улыбалась, иногда смеялась, начала болтать и смотреть на него. Наконец он сказал:

— Давай выйдем из замка, и я покажу тебе кое-что сделанное мной специально для тебя.

— Для меня? — спросила она.

— Но может быть, если Норна будет благосклонна ко мне, то и для себя тоже, рассмеялся он.

Они пересекли дворцовый двор и вышли в бронзовые ворота. За ними был сплошной белый солнечный свет, и синие тени, и ни одного эльфа вокруг. Они вошли в блистающий льдом лес, их обоих укрывала мантия Скэфлока. Изо рта шел пар и поднимался к безоблачному небу. Шумел прибой и ветер шелестел среди темных елей.

— Холодно, — вздрогнула Фреда. Ее красные яркие волосы единственные излучали тепло во всем свете. — Холодно.

— Слишком холодно, чтобы скитаться по дорогам, прося милостыню.

— На свете есть люди, которые примут меня. У нас было много друзей, а наша земля, которая теперь принадлежит мне, думаю, будет… — язык ее отяжелел, — хорошим приданым.

— Зачем идти куда-то и искать друзей, когда они есть здесь? А что касается земли — смотри.

Они поднялись на вершину холма, одного из окружающих долину. И там, внизу, Скэфлок сделал лето. Перед небольшим танцующим водопадом стояли зеленые деревья и цветы раскачивались в зеленой мягкой траве. Пели птицы, в воде прыгала рыба, и олень с олененком доверчиво смотрели на двух людей.

Фреда захлопала в ладоши и закричала. Скэфлок улыбался;

— Я сделал это для тебя, потому что ты рождена для лета, жизни и радости. Забудь о суровой зиме, Фреда. Здесь у нас свои времена года.

Они спустились в долину, сбросили мантию, и сели возле водопада. Ветерок трепал их волосы. Ягоды росли вокруг них тяжелыми гроздьями. Скэфлок взмахнул рукой, и цветы, которые Фреда держала в руках, превратились в бусы, он повесил их ей на шею. Она не боялась ни его, ни его колдовства. Она в полусне лежала на спине, ела яблоко, которое вкусом походило на прекрасное вино и, казалось, так же, как оно, пьянило, и слушала его;

Смех, слетающий с губ дорогой,

Словно воинский клич будоражит

Крепче тяжких цепей нас с тобой

Омут рыжих волос твоих свяжет.

Никогда я не хотел подневольной доли

Но отныне мой удел — рук твоих неволя.

Жизнь для ласки и света дана,

как прекрасна отныне она.

Околдован и сам я не свой,

Когда ты, дорогая, со мной.

— Это неприлично, — слабо протестовала она, хотя и улыбалась.

— Почему? Нет ничего правильней, чем это.

— Ты — язычник, а я…

— Я тебя уже просил не говорить о таких вещах. И Скэфлок поцеловал ее. Поцелуй был долгий, нежный вначале, дикий в конце. Сначала она попыталась оттолкнуть его, но силы оставили ее и вернулись, когда она присоединилась к поцелую.