Амеде Ашар - Королевская охота

• Название: Королевская охота
• Автор: Амеде Ашар
• Издательство: Терра — Книжный луб
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2002
• ISBN: 5-275-00651-9, 5-275-00649-1

Роман «Королевская охота» переносит читателей в последние годы царствования короля Людовика XIV. Множество опасностей выпало на долю главного героя повествования, благородного маркиза Эктора-Дьедонна де Шевайе, привыкшего без боязни смотреть в лицо и врагам на поле брани, и интриганам высшего света.

---

Услыхав это, оба молодых человека расхохотались.

— Смейтесь, смейтесь, но все равно я здорово придумал.

— Так здорово, что я с этим полностью согласен, — продолжая смеяться, заметил Поль. — Готовьтесь, друг мой, — обратился он к Эктору. — Вы окунетесь в шелка и благовония. Мы превратим Гренобль в остров Цитеры, если вы согласитесь мне помочь.

Прибыв в Гренобль, Эктор, Поль и Рипарфон втроем отправились искать квартиру почище. Город был уже перенаселен войсками, так что это оказалось не таким уж легким делом. Однако со временем квартира как-то перестала заботить друзей. Дело в том, что погода в тот день оказалась очень приятной, и в окнах показалось множество особ слабого пола. Наши друзья ехали верхом, и Поль выразил мнение, что торопиться, в общем-то, некуда.

— Давайте шагом, господа, — добавил он. — Кажется, город прилично населен. И кругом такие миленькие личики…Да что говорить, видно, что город гостеприимный.

Следуя предложению друга не спешить, Эктор ехал, осматривая «прилично населенный город», как вдруг ему показалось, что одна из горожанок не так уж незнакома ему, как остальные. Но когда он стал было вглядываться, она быстро задернула занавеску. Эктор, призадумавшись, поехал дальше.

Наконец Кок-Эрон нашел жилье в гостинице для всех троих. Поужинав, Эктор задумался было о хорошеньком личике, но тут вошел лакей и подал ему записку, на которой стояло имя мсье де Блетарена.

»— Так то была Кристина!» — понял он. В записке мсье Блетарен приглашал его к себе, но с условием:» — Приходите один. Я послал верного человека,: он вас проводит.» Между тем Поль, бывший с ним в комнате, все видел и, конечно, все «понял».

— Наверняка любовное послание, — рассмеялся он. — Я же говорил, здесь очень гостеприимный народ.

Тут к нему подошел мальчик, держа шапку в руках.

— Сударь, — шепнул он, — там пришел паж. Он просит позволения поговорить с вами.

— Так пусть войдет.

— Именно этого он и не хочет. Так что если вашей милости будет угодно следовать за мной…

— Э, да это похоже на начало интриги, — прошептал, вставая, Фуркево.

Мальчик отвел Поля в зал на нижнем этаже, слабо освещенный висящим на стене фонарем. В центре зала стоял небольшого роста паж, в берете и с хлыстиком в руке.

Фуркево отослал мальчика.

— Вот и я, — произнес он, — позвольте узнать, что вам угодно.

— Удовольствия поговорить с вами, — отвечал паж, скрестив руки.

Тут свет упал на его лицо, и удивленный Поль воскликнул:

— Сидализа!

И бросился было к ней на шею, но она его отстранила:

— Вы слишком живо выражаете свое удовольствие. Может прежде найдем время для разговора?

— Но не здесь же. Пойдемте ко мне.

Мсье Фуркево схватил Сидализу за руку и отвел её в комнаты — одну большую и две маленькие.

— Черт возьми! — произнесла она, почесывая подбородок. — Скверное и довольно неудобное место.

— Добавьте к тому же, что эта комната — спальня Рипарфона.

— Философа Ги? Я опасаюсь, что…

— А наш разговор со мной?

— Получите, получите…

— Вы мой добрый гений!

— То есть женщина. Мужчины награждают нас этим эпитетом именно тогда, когда мы его менее всего заслуживаем. Вы будете молчать?

— Как рыба.

— Я выехала из Парижа инкогнито. Нужно, чтобы возвратилась также.

— Понимаю.

Поль отвел Сидализу в прежнее помещение, где попросил её подождать минуту, а сам отправился в общий зал, где оказались Рипарфон с Эктором.

— Откуда вы? — спросил Рипарфон. — Вот уже два часа, как вас ждут.

— Я тут разговаривал с одним пажом…

— Неужели с пажом? — улыбаясь, спросил Ги.

— Ну, по крайней мере, он так одет. Завтра он едет в наши края. Мне нужно написать письма родственникам. Признаться, я совсем о них забыл.

Продолжая улыбаться, Рипарфон пристально посмотрел на Эктора и вышел.

— Ну и хитрец, — сказал Поль, поглядывая на Эктора. — Смирен, но его не проведешь: хуже старого лиса.

— Что же, вы будете писать, а я пойду взгляну на лошадей. — Эктор повернулся, чтобы выйти.

— Нет, вы только подумайте, как же клевещут на нашего брата дворян, — произнес Фуркево, лукаво улыбаясь. — Глядя на нас, подумаешь, что вы заняты интригами, а вы просто заботитесь о лошадях. Я же думаю не о ком-нибудь, а о родственниках.

Эктор тоже улыбнулся:

— К людям часто относятся несправедливо. — И вышел из комнаты.

Тут Фуркево стремглав кинулся в нижний зал, тихо позвал пажа, начинавшего терять терпение, и вместе с ним вышел на улицу черным ходом.

— Идите направо и не отставайте от меня, — шепнула Сидализа на ухо Полю.

В то же время Эктор тоже вышел на улицу, но через конюшню. На улице его ждал человек. Но в отличие от Поля они повернули налево.

ГЛАВА 16. ДАМЫ СЕРДЦА

Фуркево шел на некотором расстоянии от Сидализы, как испанский идальго, ищущий интрижек в переулках. Наконец они вошли в дом, где та остановилась, и очутились в кокетливо убранной комнате, освещенной пламенем камина.

— Подождите меня, — шепнула Сидализа, — а пока вот вам книга новых романсов и мадригалов.

Она исчезла за портьерами. Поль бросился в кресло.

— Непостижимо, — прошептал он. — Со времен Филемона и Бавкиды ничего подобного никто не видел: скоро будет три месяца, как мы обожаем друг друга.

Не успел он управиться с третьим мадригалом, как вместо пажа явилась хорошенькая голубоглазая блондинка. Вся светленькая, небольшого роста, но не худенькая, с прелестнейшими губками, изящными ручками и настолько живая и шаловливая, что на неё нельзя было смотреть без удовольствия.

Поль раскрыл объятия, она хотела оттолкнуть его, но не удержалась от смеха и весело расцеловала его в обе щеки.

— Я смеюсь и я обезоружена, — успела прошептать она. — Конечно, я могла бы потребовать отчета о ваших похождениях, но боюсь, не было бы это с моей стороны слишком опрометчиво.

— Ах! — воскликнул Поль. — Едва ли кто может сравниться со мной в добродетели. Я возвращаюсь таким же, каким уезжал в Италию.

— Неужто это так?

— Увы!

Сидализа снова рассмеялась.

— Нет, на вас невозможно даже рассердиться. Давайте-ка покайтесь мне без лишних слов.

— Я скажу так: пришел, увидел, но был разбит.

— И все?

— По-моему, этого вполне достаточно. Да из-за принца Евгения я одних кружев потерял на тысячу экю. Во время битвы я думал о вас и очень горевал, что вы можете меня лишиться.

— Как вы сострадательны! Наверно потому вы строили глазки всем женщинам на балконах?

— Иначе они приняли бы нас за бродяг!

Тут принесли ужин. Приятный запах жареного рябчика отвлек внимание Поля.

— Я вижу, хорошие обычаи вами не забыты в мое отсутствие, — произнес он, вдыхая аромат дичи, — свидание с вами в этом будуаре делает меня моложе на шесть недель. Боже, как скоро старятся в наше время! Таким, каким вы меня видите, дорогая Сидализа, я могу сойти за своего дедушку. А уж как я благоразумен, если б вы знали! Последние две недели во мне слились воедино мудрость Соломона и опытность Нестора: я сплю, как все, не делаю долгов, не дерусь на дуэли. Я чувствую себя таким старым, таким старым, что иногда мне хочется купить седой парик, серую униформу и отправиться в деревню на должность тамошнего старосты.

— Все переменится, теперь я с вами, — смеясь, сказала Сидализа.

— Надеюсь. Но должен предупредить, что вам придется постараться.

— Ну-ну, неужели вы хотите убедить, что разучились лазать по балконам?

— Нет, но помочь немного не мешало бы. — Скромный вид Поля, по его мнению, должен был убедить и Фому неверующего. — А вот вы, моя красавица, так ловко ведущая допрос, вы-то почему оставили Париж?

— Не спрашивайте, не желаю отвечать!

— Нет, нет, напротив, хочу знать!

— Ну, ладно. Дело вот в чем. Раз, встав утром с постели, мне вдруг захотелось видеть вас, а вечером я уже выехала. Вы маг, прости Господи: ведь уже шесть месяцев, как я вам верна. Колдовство, да и только!

— Тихо, не говорите этого, иначе меня и вправду примут за чародея.

— Да, но против вас ничто не помогает. Борьба с собой мне надоела, и вот я здесь.

— А что скажут ваши коллеги из театра, актеры труппы его величества?

— Пусть говорят, что захотят.

— А господин гофмейстер двора?

— Сначала по своей привычке поворчит, потом я его поцелую…

— По вашей привычке…

— Я докажу ему, что вынуждена была уехать из-за его плохого обращения со мной. И он ещё попросит у меня прощения.

— И вы, конечно, его простите?

— Как быть, ведь я такая добрая!

— В этом никто не сомневается. — Поль кивнул.

Сидализа облокотилась о стол, оперлась подбородком на ладони и пристально посмотрела на Поля.

— Уж не собираетесь ли вы пожаловаться по этому поводу? — спросила она.

— О, я тут не судья. Нельзя быть в одно время и обвиняемым, и обвинителем.