Алексей Колышевский - Афера. Роман о мобильных махинациях

• Название: Афера. Роман о мобильных махинациях
• Автор: Алексей Колышевский
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-45294-1

Роман Алексея Колышевского посвящен махинациям в сфере бизнеса мобильной связи. Существует множество неявных способов «отъема денег» у абонентов, которые позволяют туго набить карманы тех, чья работа в том и заключается, чтобы эти способы придумать и реализовать. Чем дальше, тем сложнее разобраться в водовороте услуг мобильных операторов: рингтоны, картинки, приколы – деньги текут рекой.

---

Я давно уже не живу на одну зарплату. Тот образ жизни, который я веду, является весьма затратным. К тому же я создал семью с женщиной, которая любит жить на широкую ногу, а с рождением дочери мои затраты возросли настолько, что зарплата не покрывала их и на треть.

Мою жену зовут… Хотя «зовут» – это неправильно. Вообще неправильно, что я принялся за этот рассказ в настоящем времени. Все это «было», а значит, верно будет сказать «звали». Итак, жену мою звали Ларисой. Мы познакомились с ней в автосервисе. И у нее и у меня были тогда «Ниссаны»: у меня «Primera», у нее букашечная «Micra». При автосервисе действовало кафе. Я взял свою чашку, сел на диванчик, обтянутый коричневым дерматином, уставился в телевизор. Передо мной стоял журнальный столик, на столике лежали журналы «Hello», «Cosmopolitan», «GQ» и «7 дней», содержимое которых было мне настолько хорошо знакомо, что я даже не стал утруждать себя пролистыванием. Недалеко от меня сидела приятная девушка офисно-ухоженного вида и листала «Esquire». Помню, я тогда удивился тому, что она выбрала именно этот журнал, так как в нем порой попадались довольно заумные статьи, что не вполне, на мой взгляд, подходило для глянца. Я решил, что девушка как минимум не пустышка, раз читает «Esquire». Пульт от телевизора лежал там же, на столике, и я потянулся за ним, снедаемый желанием переключить какой-то восхитительно-тупой сериал про милиционеров и отыскать программу новостей или в крайнем случае MTV или Discovery.

– Зачем вы переключили? – услышал я ее недовольный голос. – Я смотрела этот канал.

Я сделал вид, что удивился:

– Вот как? Но я предполагал, что вы читаете этот умный журнал и не обращаете внимания на то, что происходит по сторонам.

– Умный? Журнал? Этот? Вы шутите? Что тут может быть умного? Знаете, если бы глянцевые журналы печатали хоть что-то умное, то их просто некому было бы читать.

Я был заинтригован, она явно шла на контакт, она сказала слишком много для простого ответа. Так мы и познакомились.

Лариса работала референтом у одного большого босса из «Wrigley». Мы варились в одной с нею кастрюле, имели общих знакомых, наши деловые орбиты пролегали неподалеку друг от друга. Она происходила из приличной питерской семьи: не сливки интеллигенции, но просто порядочные, крепкие в своих убеждениях люди. Она не любила Москву и постоянно сравнивала ее с Питером, утверждая, что здесь, в Москве «все не так». Спрашивать у нее, зачем же тогда она переехала из Питера сюда, я не стал, так как давно привык к легкой ксенофобии как со стороны питерцев по отношению к москвичам, так и наоборот. Сам-то я никогда не был настроен по отношению к питерцам враждебно, но и Москву я никогда особенно не любил, потому что всегда стараюсь быть в тренде, а нынче, среди коренных москвичей, принято показательно не любить Москву, поругивать ее и тому подобное.

Лариса жаждала вить гнезда. Ее страстной мечтой была большая квартира в хорошем районе, большой дом по престижному направлению, большой автомобиль повышенной проходимости и большой счет в банке. На мой вопрос, а зачем все это, она сделала огромные глаза, хмыкнула и совершенно серьезно ответила:

– У всех же так.

У кого это «у всех»? Хотя, разумеется, она была права и нацелена на то же, на что был нацелен я. Однако жизненный комфорт был нужен мне прежде всего для внутреннего ощущения свободы. Я думал: «Квартира, дом, счет. Один раз купил, построил, открыл, и все, эта страница жизни перевернута, можно идти дальше и утопить свою жизнь в омуте радости: тусоваться с разными клевыми людьми, путешествовать… Да мало ли?» И вот я начал соображать, как бы мне все это провернуть по-быстрому. Меня крайне напрягала перспектива растянуть обретение всех вышеперечисленных активов на долгие годы. Хотелось всего и сразу. Только так. На своем месте я получал пять тысяч долларов в месяц. Кому-то подобная зарплата покажется шпилем замка желаний, я же считал, что мне колоссально недоплачивают, и на этом убеждении довольно быстро построил систему защиты от собственной совести. Совесть бубнила: «Не воруй, не бери взяток, живи честно», но все это ее надсадное нытье расшибалось о бастионы моего цинизма и алчности. Рекламщики в большинстве своем – это довольно грубые, развязные, вспыльчивые и агрессивные люди, одержимые погоней за быстрой прибылью. Да простят меня коллеги по цеху, вернее, забегая вперед, скажу: «бывшие коллеги по цеху», но портрет типичного топ-рекламщика выглядит, по моему мнению, именно так. Ведь я частенько гляжусь в зеркало и вижу там именно такого вот прожженного циника, которому глубоко наплевать на все, кроме Лавандоса. Лавандос, кстати, в пантеоне богов рекламщика, да и всякого топ-менеджера – это бог денег, и имя его пишется, конечно, только с большой буквы.

Мой шеф, Максим Кирсанов, один из держателей пусть крошечного, но тем не менее все же пакета акций холдинга, был избран на свою должность тайным голосованием, проходившим в штаб-квартире головной организации, что в славном городе Нью-Йорке. Нью-Йорк… Я произношу это название, и по спине моей бегают мурашки, сладко жаля, впрыскивая под кожу яд вожделения. Я люблю этот город. Я люблю его больше всех других городов на свете. Но хорошо жить там, где нас нет, поэтому я живу в Москве и, как я уже и говорил, сильно ее не жалую. Что же до моего шефа, то этот парень прочно держал бога за бороду, ездил в «Роллс-Ройсе», был нереально крут и со мной держался запросто. Частенько мы выпивали прямо у него в кабинете. У Макса (так он требовал называть себя) всегда имелся чудный коньяк «Hine», мой любимый, невероятно стильный и вкусный дубовый аквавит, который я ставлю на голову выше всех прочих коньяков, сколько их есть на белом свете.

За коньяком мы решали рабочие вопросы, но Макс никогда не давал себе поблажек в виде душевного сближения с подчиненными и партнерами по бизнесу. Он уважал лишь тех, кто стоит выше него, тех, у кого больше акций, – своих американских боссов. Он прошел тщательный отбор и был утвержден всеобщим голосованием совета директоров: 34 – при одном воздержавшемся. А совет состоял сплошь из американских акул медиабизнеса, причем многие из них имели немножечко, такибожежмой, одесские корни.

Во всем, что касалось бизнеса, это был человек-танк, который невозможно было подбить. Он пер напролом, сквозь любую словесную пургу, которой его пытались закидать бестолочи, не знающие еще, с кем они имеют дело. Он никому не позволял надрать себе задницу. И я всегда знал, что кроется за его кажущимся добрым отношением.

– Ты мне нужен, нужны твои мозги, поэтому ты можешь сидеть в моем кабинете, пить мой пятисотдолларовый коньяк и курить мои сигары «Cohiba», – сказал мне однажды Макс, выпустив изо рта красивое, правильной формы колечко дыма. – Я плачу тебе больше остальных потому, что ты жесткий переговорщик и действуешь в интересах фирмы. Ты вообще тот, кто мне нужен. Но! – Он поднял коньячный бокал на уровень глаз и плавно покачал его, любуясь длинными, стекающими по стенкам «ногами», что свидетельствовало о высоком качестве напитка. – Ты помнишь, что сказал колумбийский наркобарон Соса своему американскому партнеру Тони Монтана? «Не пытайся облажать меня», – вот что он сказал ему. Вот и ты… – Макс поставил бокал на стол и пристально посмотрел на меня, – …не пытайся.

– Киллера пришлешь? – невольно вырвалось у меня.

– Хуже, – усмехнулся Макс. – К чертовой матери выкину тебя из медиабизнеса. Раз и навсегда. Станешь никем. Это будет пострашней киллерской пули, не так ли? Самое страшное забвение не то, что наступает после смерти, когда тебе уже все равно, а то, которое ты ощущаешь при жизни, сделавшись изгоем, отторгнутым системой, которая прежде была для тебя кормящей матерью.

Макс, сам того не желая, стал катализатором моей алчности. Я переступил порог, за которым кончается относительно честная жизнь и начинается жизнь коррумпированная, после того как он пригласил меня провести один из выходных дней в его загородном доме.

– Захвати с собой жену, – посоветовал Макс, – пусть они познакомятся: твоя жена и моя. Она любит, гм… женщин. Пока они будут трепаться о своем, мы с тобой сыграем в гольф. Ты играешь в гольф?

– Пару раз пробовал, – честно признался я, – так что игрок из меня тот еще.

– Это ничего, – беззаботно махнул рукой Макс, – покажу тебе пару хороших ударов. В гольфе главное – крепкая рука и мозг, который ее контролирует. Ну и чуть-чуть техники…

И вот, в следующую субботу, мы с женой отправились в гости к Максу в Горки-9.

Миновав два поста военизированной охраны и подъехав к его дому, мы были потрясены роскошью, о которой и не подозревали.

– Сколько же этот парень зарабатывает? – вырвалось у меня. – Мать его…

За изысканной кованой оградой начинался парадный двор, выложенный настоящей, баснословно дорогой брусчаткой. Везде господствовала строжайшая, выверенная симметрия. Во дворе были устроены два абсолютно одинаковых, роскошных фонтана. Каждый из них украшала группа из трех обнаженных бронзовых девушек. Высоко над головой они держали по большой раковине, из которых били вверх струи воды, поднимаясь на высоту нескольких метров и красиво рассыпаясь радужными брызгами на миллион сверкающих самоцветов. Фонтаны окутывала легкая водяная дымка. Далее высился массивный особняк в георгианском стиле, из красного кирпича, с медной кровлей, покрытой благородной патиной. Участок земли был огромным. Прежде этим поместьем, занимавшим не менее полутора гектаров, владел бензиновый король по фамилии Шахматов. Но однажды он проиграл свою партию, получил фатальный шах, за которым должен был последовать неминуемый мат. Тогда, не дожидаясь худшего, король Шахматов бежал с континента на британский остров, а его многочисленная собственность была распродана через доверенных лиц.