Любовь Кабо - Ровесники Октября

• Название: Ровесники Октября
• Автор: Любовь Кабо
• Жанр: Русская классическая проза

---

9. В ПЫЛЬ, В ПРАХ!

Все мы любим тех. кому делаем добро, и не очень - тех, кому причиняем зло, пусть невольное. Вот что думал Игорь Остоженский, слушая, как Володька разговаривает с Женькой по телефону. Об отношениях Володьки и Женьки Игорь знал все - или почти все. "Что делать! - сказал ему Володька на днях. Понимаешь, такой я!.." Игорь понимал: он и сам был "такой" - всякий! Не затем ли все они побратались когда-то, школьные, чтоб принимать друг друга такими, как есть - на всю жизнь, что бы там ни случилось?.. Вот они все, ребята, явились- не запылились. Сегодня с утра родители Игоря отбыли к родственникам в Воронеж, и в первый же вечер пожаловали ребята. Принесли дрянненького вина - как обычно. Задумались о том, кого из девчат пригласить,- тоже забота не из ряда вон выходящая. Царило то самое настроение, над которым Игорь обычно посмеивался, но которому с удовольствием поддавался: живем раз! Частенько что-то заладили, но из-за чего, спросить, прикажете еще убиваться? Общественные бдения в институте не увлекали бывшего активиста нимало. Его вполне устраивала репутация, прочно установившаяся за ним в дружеском кругу. Кто такой Ишенция? Умница и миляга, но бабник - жуть! Неразборчив, опытен... Игорь веселился. Он вовсе не был бабником. Знал про себя то, что знал, - другим этого всего знать не надобно. Позвонили туда, где квартировал Костя. Филипп, против ожидания, оказался дома: сказал, что прийти не может, гонит курсовую. Прибавил, так сказать, в скобках то же, о чем и Игорь подумал было: частенько что-то заладили! Хотели позвать девчат из юридического, но Флоренция заявил, что потерпел на днях очередное фиаско и глаза бы его теперь не смотрели на однокурсниц. Тогда Володька сказал решительно: "Звоню Женьке". Потом, словно вспомнил что-то, поморщился, передал трубку Игорю: - Звони ты. Голос Женьки звучал тускло, идти ей никуда не хотелось. Володька забрал у Игоря трубку назад: - Женя, ты? Почему не хочешь приходить? Свои все ребята. Да. Хотят видеть. И я - хочу. - Володька жестко жал на ведомые ему одному пружины - ради прихоти, ради рожна! Вот тогда Игорю и пришло в голову, что больше всего раздражает нас тот, кто ни в чем не виноват перед нами. - Ты с Валей Величко поддерживаешь отношения? - Зачем-то понадобилась Валя Величко. Игорь толкнул его, Володька покосился на приятеля. - Маришку зови. Минут через десять Женька перезвонила, сказала, что Валю Величко не пускает муж, - ну, правильно! - и самой ей попало дома за то, что по первому звонку бежит на ночь глядя, неведомо куда, но что они с Маришкой сейчас придут все-таки. И Томку прихватят. Жорка и Флорентинов сразу повеселели, когда узнали, что придет Томка. И всем стало легко и просто - такова цена их прожженности и гусарству! Впереди был обычный вечерок в школьной компании, с девочками, доверчивость которых ребята глубоко ценили, платя за нее дружеской теплотой,- тайным желаниям того же Игоря подобный вечер соответствовал как нельзя больше. Никакого настроения не было колесоваться из-за своей репутации!.. Все получилось не совсем так, как он предполагал. Прежде всего - из-за Женьки. Женька была в самом разнесчастном своем настроении, раскисла после первой же рюмки и скрывать этого не пожелала вовсе. Предложила Володьке тост: "Выпьем - за будущую твою жену!.." Тостик! Володька посмотрел свою рюмку на свет, сказал: "Жаль, что мало налито". С ума, что ли, оба сошли? За Володькой Игорь, положим, знал это: плохой, дескать, да? Так нате же, буду еще хуже!.. Между Женькой и Володькой словно тяжелая грозовая туча стояла - с враждебной неподвижностью, с духотой, с сухими разрядами молний. Женька, чокнувшись, повернулась к Игорю, стала рассказывать ему, что есть такой поэт Пушкин, - нет, серьезно, не смейся, ты и не представляешь, какой это поэт, вот и Женька раньше не представляла. А тут на днях, - ну, так получилось, очень ей было плохо, хоть в петлю,- так она взяла его - и от обложки до обложки, все подряд! Целая жизнь - такая громадная и как на качелях - вверх, вниз, отчаянье, радость: читаешь - и самой вроде легче становится. Потому что- если качели, так подбросит же когда-нибудь вверх, - Володька, правда? И Володька вовсе взбеленился, и тут его можно было понять, потому что она вот так при всех: "Володька, правда?" "Я вас люблю, хоть я бешусь, хоть это труд и стыд напрасный..." И с таким отчаянием, с такой страстью! С ума сошли - оба. А тут еще появился откуда-то Филипп - и тоже в своем наилучшем виде. Кричал Женьке: "Подтяни чулки!" - хоть с чулками-то все было как раз в порядке. Тоже, надо сказать, вписался в картинку - этот-то с чего сдурел?.. Меньше всех был занят собой - как и всегда, впрочем, - сам Игорь: очень хотел, чтобы всем в его доме было хорошо. Вино попалось какое-то дурацкое на этот раз, или просто смешали неосторожно, но все довольно быстро захмелели, и началась та особенная неразбериха, которую Игорь, в общем-то, очень любил. Потому что сразу обретал особенную легкость слов и поступков. И сразу становился очень хорошим, и знал это,- потому что больше, чем когда-нибудь, бывал самим собой, то есть человеком любящим и сентиментальным. С упорством очень нетрезвого - и. заметьте, очень хорошего человека! Игорь пожелал напоить всех чаем. И пошел на кухню - как по качающейся палубе. И, уже разжигая керосинку, увидел вдруг то, чего видеть ему. конечно, не следовало, - как в передней Володька с силой прижал Женьку к висящим на вешалке пальто и она испуганно смотрела в его лицо, пока он пьяно шарил руками по ее телу. Все тот же Володька: плохой, да? Буду еще хуже... А потом он легонько толкнул Женьку от себя и сказал "иди", и она пошла неверным шагом, придерживаясь за стенку. "Женечка, помоги мне", позвал Игорь. Глаза бы его на это все не смотрели! Как Женька это все допускала? Что-то яростно билось в ней, клокотало: "Плохо? Пусть..." Так что одно дело было слушать на днях пристыженный и не слишком сообщительный Володькин рассказ, а другое -наблюдать это все своими глазами. - Женечка, помоги мне! - повторил Игорь. Женька покачала головой. - Я все чашки переколочу тебе, все чашки! - сказала она так, словно мысль об этих обреченных чашках единственная нагоняла на нее тоску. - Иша, миленький, кому нужен твой чай?.. Никому его чай не был нужен. В столовой сидел Володька, положив на плечо Маришке свою широкую, спокойную руку. Метался из комнаты в комнату неприкаянный, ожесточенный Филипп, то и дело останавливаясь в дверях и спрашивая Володьку: - Уйти, да? Я уйду... - Не вяжись! - морщился Володька.- Маришка, скажи ему, пусть катится... Маришка улыбалась: - Не уходи. Костя! Сумасшедший дом! Или просто Игорь пьян больше всех и обостренным глазом видит то, чего обычно не видит? - Очень он дураков этих жалел и любил, потому что все они - родные друг другу. На всю жизнь родные, навсегда. А Игорь - он хороший. Игорь не очень понял, как очутился с Женькой наедине в родительской спальне,- нечего ей было делать в той комнате, где Володька! Хороший Игорь. Очень хотелось целоваться, а может, они и целовались уже, Игорь никак не мог понять, где кончаются его намерения, а где начинается реальная действительность Наверное, целовались все-таки, потому что куда-то задевались очки и Женька помогала Игорю искать их за тумбочкой и под кроватью. При этом они держались за руки и страшно мешали друг другу" и просто чудо было, что они их все-таки нашли, и Игорь настолько еще что-то соображал, если подумал: не нужно бы их надевать, - побью к черту! Но очень за хотелось увидеть попристальнее смеющееся Женькино лицо, - да, да, смеющееся, чем-то он ее развеселил все-таки! Вроде как награда ему за то. что он такой сегодня хороший!.. - Пьяненький Ишенька! - ласково и весело повторяла Женька. - Такой пьяненький, такой наш... За стеной резвился детский сад. Флорентинов и Жорка, как могли, развлекали Томку, та заливалась звонким, благодарным смехом. Куда-то исчез Филипп так же незаметно, как и пришел. За неплотно прикрытой дверью Вододька вил круги над Маришкой... Квадратура круга, сумасшедший дом! "Эй! - закричал Игорь -Вы хоть бы дверь закрыли..." - "А кто здесь?-- отозвался Володька. Подошел, заглянул: - А, это вы? Привет..." Закрыл дверь плотнее. Женька, опять погаснув, не сводила с этой двери взгляда. Хоть обратно дверь открывай: ничего там особенного нет-и не будет. Игорь обнял ее, она прижалась лицом к его плечу, и опять он растроганно подумал о том, какая замечательная все-таки вещь - их испытанная временем дружба. - Женя,- сказал он,- ты имей в виду, я очень тебя уважаю. Она уже выпрямилась, сидела напряженная, ждала, что он скажет. - Ты умеешь любить. Володька... Хочешь говорить о Володьке?.. Женя медленно покачала головой. Она продолжала невольно прислушиваться,нет, не к его словам, навязался с разговорами! Все вспоминалась почему-то Володькина фраза про Женьку, про то их лето: "Я, как алкоголик, тогда ходил..." Лезли в голову подробности. Игорь с трудом сдерживался исключительно из уважения к Женькиным чувствам. 3а дверью засмеялась Маришка, воскликнула: "Будет тебе!" Опять все затихло. - Ну что ты сидишь? - с тоской сказала Женька. - Лучше поцелуй меня. Не так, крепче!.. Чертовы очки! Чертовы тряпки, трещат к дьяволу...