Александр Абердин - Хроники объявленного Апокалипсиса

• Название: Хроники объявленного Апокалипсиса
• Автор: Александр Абердин
• Жанр: Фэнтези

Он русский офицер, прошедший через две кровавые войны, вырастивший сына, но расставшийся со своей женой, та не выдержала тягот жизни с простым офицером и ушла к другому. Из-за этого все последние годы Он живёт только своей новой работой на гражданке и так руководит подчинёнными, точно такими же бывшими офицерами, как и Он сам, что те прозвали его Батей. Она одинокая мать, муж которой погиб по нелепой случайности ещё до рождения дочери и живёт только ею одной. Они оба давно уже перестали мечтать о любви и семейном счастье, но всё же встретились незадолго до Апокалипсиса и полюбили друг друга. Однако, Он возложил на себя тяжкий груз ответственности за судьбы множества людей, а Она обязана, как можно скорее, вернуться к своей дочери и потому Они были вынуждены расстаться уже через несколько часов после своей нежданной и негаданной встречи. Каждый по своему, Они оба бросили вызов Судьбе и встретили Апокалипсис не смиренными и покорными жертвенными животными, а настоящими бойцами, готовыми изо всех сил бороться со страшной катастрофой, которая надвигается на Землю в облике зловещей Кометы и грозится уничтожить на планете всё живое, а также с последствиями катастрофы. На Нём по-прежнему лежит ответственность за судьбы людей, но их уже не десятки тысяч, а миллионы, а Она стремится только к одному, во что бы то ни стало дойти до своей дочери, ибо Она знает, по воле судьбы гигантская Волна принесла Её дочь в добрые, ласковые и заботливые руки Возлюбленного. Он и Она главные герои моего нового романа, но есть ещё и третий герой, таинственный наблюдатель, обладающий огромной властью и наделённый силой Творения, готовый уничтожить всё Человечество, если Оно не воспримет правильно урок Высшего Разума. У него свои собственные критерии ценности Человеческой Жизни и понятия о целесообразности дальнейшего существования Человечества.

---

Поехал я по району на открытом джипе и со мной напросился в поездку отец Евлампий. Подумав, я возражать не стал. Дома, конечно, после того, как мы укрепили их стены в нижней части, поместив их в железобетонные "подстаканники" полутораметровой толщины, стали выглядеть страшновато. Нам очень сильно повезло в том, что на металлобазе нашлось до чёрта стального листа толщиной в пять миллиметров, из которого мы варили опалубку и потом её не снимали. На четырёхэтажках мы облицевали стальными листами сантиметровой толщины даже крыши. Борис Викторович, мой главный прораб, а он мужик знающий, сказал, что с теми присадками, которые мы добавляли в бетон, а также тому, что цемента в него сыпали столько, сколько нужно, он всего за пять суток наберёт прочность в семьдесят процентов. Пять дней и стали тем временным отрезком, после которого бетонные работы уже не производились. К счастью все убежища для людей и домашнего скота мы успели закончить за неделю до катастрофы и недоделанными остались всего несколько складов. Ну, ничего не поделаешь, значит не судьба. Что-то точно унесёт волной, но что-то же она и принесёт с собой. Лишь бы не какую-то опасную дрянь, типа корабля с токсичными отходами.

Земля и Солнце, напоследок, словно понимая, какие испытания нас ждут уже в самом ближайшем будущем, устроили самый настоящий праздник весны. Деревья радовали всех зелёной листвой, трава вымахала за два месяца выше моих берцев и тепло было, как в середине лета. Даже ночью температура не опускалась ниже двадцати градусов, а днём было под тридцать. На фоне синего, безоблачного неба верхние этажи двадцатичетырёхэтажных домов, построенных всего каких-то восемь лет назад, были очень красивыми и нарядными, не то что их нижняя часть, облицованная сталью, местами ржавой, и обильно заляпанная бетоном. Подъехав к домам поближе, я увидел очень неприятную и больно резанувшую меня по сердцу картину. В то время, как все люди молча входили в ближайший дом через блиндированные люки, от него шла по направлению к парку довольно большая группа пожилых мужчин и женщин. Мало кто из них работал весь прошедший месяц, кроме некоторых дедов, ещё способных сидеть за рулём автомобиля. Нарядившись, как на праздник, они шли к парку вслед за стариком-гармонистом. Свернув на газон, я быстро подкатил к ним и преградил дорогу. О том, что они надумали сделать, мне даже гадать не пришлось и потому, остановив машину, я выскочил из джипа, встал перед ними широко раскинув руки, и громким, командирским голосом рявкнул:

— Стоять, дезертиры! Кругом! Шагом марш в убежище!

Дед-гармонист ответил мне:

— Хоть тебя все и зовут, Батей, сынок, тут ты нам не указчик. Мы свой выбор сделали и не станем у молодёжи отымать ни глотка воздуха, ни куска хлеба и никакие мы не дезертиры.

— Ещё какие дезертиры, дед. — Строго ответил я — На тебе, старый, пахать, конечно, уже нельзя, но внуков и правнуков, когда народ вкалывать будет, кто станет нянчить? Пушкин что ли? Отец Варфоломей, ко мне, бегом марш. Объясни этим юношам и девушкам, как на небесах относятся к тем, кто смалодушничал.

На этот раз поп, который две недели сидел за рычагами бульдозера, он был ну на год, на два старше меня, не стал кочевряжиться и, подойдя, строго сказал:

— Не дело это, братья и сестры, кончать жизнь самоубийством. Пока есть хоть один шанс на миллион, на миллиард, выжить, человек не должен отказываться от жизни. Ступайте в убежище.

А я добавил, громко крикнул:

— И не сметь думать о том, что вы будете есть чужой кусок хлеба! Если люди будут знать, что вы из-за них мученической смертью погибли, то они силы воли от того лишатся.

Кого добрыми уговорами, кого матом, а кого и вовсе на руках, мы всех затолкали в убежища и принялись закручивать болты на дверях стальных тамбуров, притягивая их к резиновым уплотнителям. Лишь бы они выдержали давление воды. Лишь бы выдержали напор ударной волны и подземные толчки множества землетрясений, которые, несомненно, прокатятся по всей Земле. Лишь бы выдержала напор стихии та огромная бетонная площадка, которую мы отлили при въезде в город и выдержало его новое, два года как построенное, шоссе, ведущее на Минск и в семидесяти километрах за Москвой соединяющееся со старой Минкой. Если в воздух будут подняты все самолёты, которые имеются в Москве и Московской области, чтобы на двенадцатикилометровой и более высоте, где ударная волна будет во много раз слабее, переждать катаклизм, то они смогут приземлиться на нашем запасном аэродроме. Им ведь достаточно отлететь километров на пятьсот от траектории полёта кометы и если у них хватит топлива на достаточно долгий полёт, то спасётся много людей, но самолётам нужно ведь ещё и сесть. Слишком много лишь бы и если, но вот теперь нам точно нельзя было впадать в панику. И мы не впадали. Двести крепких парней, все, как один, солдаты и офицеры, знающие, что такое не фунт, а целый пуд лиха, встали на боевое дежурство и были готовы к любым неожиданностям обычной, почти миной жизни, пока не наступил Апокалипсис.

Глава 1 День Апокалипсиса

В последний день перед Апокалипсисом, так мы все почему-то называли день падения кометы на Землю, когда уже все двери убежищ были заперты, мы принялись объезжать прилегающие к нашему, ближайшие районы Москвы в поисках замешкавшихся и окончательно растерявшихся людей на пассажирских "Газелях" и прочих микроавтобусах. В последний рейд отправилось ровно сто машин, по два вооруженных человека в каждой. С интервалом в полчаса, а то и чаще, мы выходили в эфир, чтобы известить друг друга об обстановке на пустынных улицах города. К вечеру нам удалось привезти в убежища около шестисот человек и почти половина из них были дети, беспризорники. Не знаю, может быть кто-то из жителей попрятался по подвалам или решил переждать катаклизм в метро, то есть в самых опасных местах, но их мы не обследовали. Мне и Павлу Скибе, моему постоянному напарнику в рейдах, трижды попадались на глаза небольшие банды каких-то совсем конченых психов, но мы не стали вступать с ними ни в какие переговоры. Что же, если человеку от надвигающегося ужаса снесло напрочь крышу, значит так тому и быть. Ему теперь уже никто не поможет. Подсаживать же психов к кому-либо в убежище, лично я сам не собирался и приказал не обращать на них внимания другим. Как определить, что человек двинулся? Да, очень просто, нормальный человек не станет в свой последний день с дикими визгом голым бегать по улицам и вопить что-то совершенно невразумительное.

Насколько я это уже знал, Москва ещё в первый же день, когда нас всех известили об Апокалипсисе, осталась без руководства. Из неё сбежали практически все чиновники. Что же, вот теперь уж точно Бог им судья. Не думаю, что они смогли нанять на работу таджиков, чтобы те в срочном порядке построили для них надёжные убежища. Из Интернета я уже знал, что мэр Москвы и ещё несколько сотен богатейших людей города, улетели в Непал. Туда им и дорога. Попробуют вернуться назад и повстречаются со мной, разговор будет очень коротким, пуля в живот, если это, конечно, не дети, которые ещё не могут сами распоряжаться своей жизнью. Где находился президент и прочие шишки, я, честно говоря, не знал, но мне было точно известно, что многие из них тоже перебрались в Непал. Интересно, на что они надеются? Не думаю, что непальцы им очень уж обрадуются и почему-то уверен, что их вся ждёт теперь ждёт участь рабов, как минимум. Вообще-то я очень надеялся, что мы хорошо укрепили дома и они выдержат катаклизм. А на что мне ещё было надеяться?

Наконец, ближе к вечеру, мы заперли последних людей, привезённых из других районов, в наши бетонные подводные лодки и на закате сели поужинать на свежем воздухе. Пока мы ужинали, к нам подъехало шестеро человек на трёх мотоциклах, правда, со стороны области и спросили, можно ли у нас где-нибудь укрыться. Это были трое молодых парней и три девушки. В самый последний момент ребята решили, что тот бункер, который они построили на даче — барахло и решили попытать счастья в Москве. Что же, я очень надеялся, что они нашли как раз именно своё счастье. Открывать дверей убежищ мы не стали и сказали им, что они могут зайти вместе с нами в стальные бункеры, но им для этого придётся разделиться на три двойки. Осмотрев наши бункеры, сваренные из листов танковой брони, накрытые шатрами из облицованного сталью железобетона, все шестеро радостно заулыбались и стали прощаться со своими мощными мотоциклами и я, почесав в затылке, сказал капитану Васильку, чтобы их закатили в самый быстро открываемый ангар для тяжелой техники, чем и вовсе привел ребят в восторг. Они честно признались, что слышали от соседа, что какой-то псих, отставной офицер-десантник, записался в большие начальники и превратил в убежища нижние этажи почти всех домов в целом районе. Вот теперь они считали психом своего соседа, а не меня.