Левон Хачатурьянц - Искатель. 1978. Выпуск №5

• Название: Искатель. 1978. Выпуск №5
• Автор: Левон Хачатурьянц
• Издательство: Издательство «Молодая гвардия»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1978

На I, II, IV стр. обложки рисунки Ю. МАКАРОВА.

На III стр. обложки рисунок В. КОЛТУНОВА к рассказу Андрея Дмитрука «Аурентина».

---

Виктор Сергеевич повернулся и пытливо посмотрел ей в глаза.

— Через двадцать восемь дней мы должны начать адаптироваться к марсианскому тяготению. Не попробовать ли нам «потяжелеть» раньше? До сих пор адаптация проходила под контролем нас, медиков, персонально для каждого члена экипажа.

— Предлагаешь объявить общий тренинг? — Командир нажал клавишу генератора шумов. Крик чаек оборвался, и в каюте наступила звенящая тишина. — Не перестараемся ли мы? Адаптация к новым условиям у каждого человека проходит по-своему, требует особой внимательности к себе, самообладания.

— Адаптировать можно не всех сразу, а только вахтенного на время дежурства. Если он не будет справляться, ему будет помогать кто-либо другой, кто в это время не «загружается». Опыт адаптации одного человека станет опытом всех.

— Согласен, в этом есть рациональное зерно! — Виктор Сергеевич встал, подошел к двери. — Утро вечера мудренее! Отдыхай. Завтра еще раз все обсудим.

Оставшись одна, Марина раздвинула перегородку из матового стекла, прошла к себе в каюту, раскрыла «окно»…

Дома на Земле у нее было такое же окно. Целый год трудился фотоаппарат, установленный перед окном в Сивкове. Теперь из ее каюты, раздвинув занавески, можно в любой момент увидеть, что делается в саду над подмосковной речкой Клязьмой.

Знакомый сад быстро погружался в густые августовские сумерки. Дверь в доме была открыта. В желтом прямоугольнике электрического света сидел на крыльце деревенский пес Кузя. Он, как всегда, терпеливо ждал, когда в доме закончат ужинать, раздастся скрип половиц и в светлом проеме двери покажется хозяйка. Она присядет на пороге на корточки, потреплет за уши, заглянет в немигающие глаза собаки, спросит:

— Ждешь Маришку? А ее опять нет дома. Проголодался? Пойдем, я тебя покормлю, старый приятель.

Сто сорок девятые сутки полета.

— Друзья мои! — Виктор Сергеевич выдержал паузу. — Вы знаете, что, по данным корабельного астрономического комплекса, на Марсе ожидаются две волны песчаных бурь. Об этом же нас предупредили и земные обсерватории. Значит, время, которое мы могли бы использовать для работы на Марсе, сокращается.

В кают-компании настороженно молчали.

— С Земли нам предложили пересмотреть программу: некоторые марсианские эксперименты исключить вообще, а часть перевести в разряд факультативных, то есть успеем — сделаем, а не успеем — погода, так сказать, виновата.

Командир почувствовал, что сейчас сорвется целая лавина вопросов.

— Я еще не дал окончательного ответа, обещал подумать, посоветоваться с вами, — продолжил он. — Предлагаю одно из возможных решений. Если бы мы на Марсе смогли работать вдвое быстрее, то песчаные бури, которые придется пережидать, нам не помеха.

— Нужно перенастроить автоматику! — предложил Акопян.

— Автоматика — полдела, — улыбнулся Виктор Сергеевич, — тут у нас Марина кое-что придумала.

Марина коротко объяснила, как можно ускорить предусмотренный программой экспедиции период постепенного вхождения в работу: надо начать тренировки непосредственно на корабле.

— А как же эксперименты следующего месяца? — засомневался Карпенко, — Увеличив нагрузку, я не уложусь в запланированный график.

— Поможем!

— Сложность и продолжительность экспериментов рассчитаны на наше теперешнее состояние, — не соглашался Василий. — Придется перекраивать все расписание.

— Так уж и все? — вмешался Виктор Сергеевич. — Мы будем привыкать всего лишь к марсианскому тяготению, то есть при мерно к трети земного. Это совсем не то, что скачок от невесомости до нашей земной единицы. «Тяжелеть» будет только вахтенный, и то только на время дежурства. Доза невелика.

Еще двадцать-тридцать лет назад вряд ли возможен был такой разговор. В одном корабле один космонавт будет жить, испытывая марсианское тяготение, а другой — в невесомости? Сейчас же это никого не смущало.

— Ну ладно, — Меркулов медленно поднялся. — Через полчаса пойду «тяжелеть».

— Действуй, Сергей! — Командир склонился над программой рабочего дня. — Что у нас на сегодня? «Астронавигационная операция, система общей автоматической проверки, смена атмосферы…»

Меркулов поднялся на антресоли. На пороге своей каюты он оглянулся, подмигнул Акопяну и закрыл за собой дверь.

Через минуту Марина уже сидела у пульта в медицинском отсеке. Частота сердечных сокращений у Меркулова медленно увеличивалась. Появились перебои в дыхательном ритме: короткий, сильный вздох — медленный выдох. Пульс — 72, 76, 85…

Наконец показатели стабилизировались. Частота пульса постоянная — шестьдесят четыре удара в минуту.

Марина поспешила в рабочий отсек. Вскоре мимо нее прошел принимать вахту Сергей Меркулов.

Через трое суток стало ясно: качество запланированных в программе экспедиции экспериментов не пострадало, несмотря на то, что выполнять их стало труднее, да и времени уходило больше. У экипажа «Вихря» появилась новая общая цель — сесть на Марс в хорошей форме.

IV

Двести девятнадцатые сутки полета.

Сегодня последняя по трассе коррекция.

Сергей Меркулов сосредоточенно проверяет расчеты штурмана, проигрывает их на бортовой вычислительной машине. До наземных антенн Центра управления полетом сейчас примерно 470 миллионов километров. Самое трудное — учесть влияние поясов радиации и магнитных бурь. Последняя коррекция совершается без помощи Земли, самостоятельно.

— Виктор Сергеевич, все в порядке.

Командир одобрительно улыбнулся.

— Действуй!

Начинается маневр выхода на расчетную трассу. Корпус космического корабля мелко вибрирует. Марс на командном экране медленно плывет вверх, смещается вправо и наконец застывает неподвижно.

— Трасса расчетная! — докладывает Меркулов. — Завтра утром переходим на орбитальный полет.

Непривычен, странен горизонт близкой планеты. Яркая синяя полоса высвечивает верхний полукруг Марса, от нее в космос расходятся лучи, тоже синие, но более прозрачные, мягкие. Эти удивительной красоты голубые лучи уходят далеко-далеко и словно тают в черной пустоте космоса.

Ночь наступает быстро. Контуры Марса расплываются. Еще кое-где выступают желто-синие пятна самых высоких кратеров, но и они прямо на глазах исчезают, будто проваливаются куда-то в глубь планеты.

Восход солнца чем-то похож на земной.

Причудливо изгибаясь, движется по поверхности планеты линия терминатора — границы, отделяющей день от ночи. Она напоминает узкий, медленно поворачивающийся серп. Освещенная поверхность неудержимо увеличивается. Полюс еще в тени, а облака над ним уже светятся. Над самым полюсом они белые-белые, так и слепят глаза!

Справа и чуть выше полюса одно-единственное облако. Очень плотное, почти красное… Кажется, на него можно сесть, как на ковер-самолет из детских сказок. Приборы подтверждают: красные облака в десять раз плотнее, чем белые, полярные, возможно, это лишь пыль, поднятая близкой бурей.

Двести двадцатые сутки полета.

До Марса немногим более тысячи километров. Включились тормозные двигатели.

Нарастают перегрузки…

Кажется, что они длятся бесконечно, но проходят считанные минуты, и вот земной корабль «Вихрь» становится спутником Марса. Весь экипаж в командном отсеке у самого большого экрана. На нем проплывает участок планеты, густо усеянный кратерами. Марсианские кратерные воронки очень похожи на лунные. У некоторых точно в середине — центральная горка. Внешние склоны кратеров в глубоких морщинах.

— Что это? — Марина указывает на темное продолговатое насекомое, скачками несущееся по бугристому склону кратера.

— Это тень нашего корабля.

— Мы отбрасываем тень на Марс! — Марина радостно улыбается. — Наша тень! Товарищи, мы же не видели живой тени вот уже больше семи месяцев…

— Бросить тень на бога войны Марса? — Акопян притворно хмурится. — Не знаю… Не знаю, как встретит он этот вызов!

— Не мы одни осмелились! — подхватывает шутку Карпенко. — Смотрите, наша тень догоняет кого-то…

На поверхности планеты бегут две тени: продолговатая, с короткими ножками бортовых антенн — тень космического корабля «Вихрь» и круглая, похожая на футбольный мяч — тень вечного спутника Марса — маленькой планеты Фобос.

…На третьем витке орбитального полета погода на Марсе начала портиться. Всю поверхность планеты застлала дымка поднявшейся песчаной бури. Место посадки Хеллас исчезло с экранов.

Двести двадцать первые сутки полета.

Пыль поднялась над Марсом на восемнадцать-двадцать километров. Планета словно утонула в багровом океане. В редких разрывах пылевых облаков мелькают причудливо изрезанные склоны ущелий, вершины горных хребтов, желтые равнины плоскогорий…