Анджела Арни - Вторая жена

• Название: Вторая жена
• Автор: Анджела Арни
• Издательство: Издательский Дом на Страстном
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2002
• ISBN: 5-7847-0020-0

Фелисити, вдовеющая уже девять лет, выходит замуж за Тони, который развелся меньше года назад, и вместе со своей дочерью Аннабел переезжает из Лондона в загородный дом мужа. Вскоре Фелисити обнаруживает, что Тони, имеющий частную врачебную практику, не так уж хорошо обеспечен, ибо платит алименты ушедшей от него жене. А тут еще и дети Тони, мать которых укатила с любовником в Штаты…

Все это ложится непомерным грузом на плечи Фелисити, но любовь к мужу и любовь мужа к ней помогают преодолеть все трудности и сомнения.

OCR: Rifffa; Spellcheck: Санди

---

— Вот именно, — сказала Айрин. — Она хотела устроить пирушку.

— Вовсе нет, — огрызнулась Саманта. — Думаю, она хотела достойных и коротких проводов.

— Ерунда! — решительно возразила Айрин. — Если бы Венеция хотела коротких проводов, она не стала бы тратить на них все свои деньги.

Филип поймал взгляд Айрин и вдруг улыбнулся.

— Все верно, — сказал мальчик. — Она действительно хотела, чтобы мы устроили пирушку. — Он осмотрел устроенный в гостиной фуршет с любопытством и профессиональным интересом будущего повара, не упустив ничего. Тут были булочки с копченой лососиной и спаржей, канапе всех сортов, видов и размеров, сандвичи, меренги, эклеры и птифуры. Стол ломился от яств. — Выглядит замечательно, — сказал он. — Так и хочется попробовать.

— Все от Фортнэма и Мейсона, — резко сказала мисс Уайли, — так что должно быть вкусно. — Лично она считала, что это верх расточительности, однако была вынуждена подчиняться недвусмысленным указаниям клиента. — Но это не пирушка. — Она пронзительно посмотрела на Айрин, однако та, понимавшая, что выиграла сражение, только безмятежно улыбнулась в ответ. — Это маленькие поминки.

Саманта бросила на нее благодарный взгляд, надеясь на то, что мисс Уайли сумеет поддержать порядок. На улице со скрежетом остановилась машина Лероя. Сегодня он воспользовался ярко-желтым «шевроле», облупившиеся хромированные крылья которого заняли чуть ли не всю улицу. Она слегка вздрогнула от этой вызывающей вульгарности.

— Я не сомневалась, что он придет, — пробормотала она мисс Уайли. — И приведет с собой эту женщину, которая ему даже не жена.

— А ты не жена Пирсу! — громко сказал Филип.

Питер покраснел от смущения. Ему не хотелось даже думать об этом, не то что говорить. Но Филипа ничто не могло остановить.

— Как бы там ни было, его пригласили, — сказала Хилари. — И он пришел.

Фелисити заметила, что Саманта вспыхнула от досады. Фелисити, Тони и Аннабел с бокалами вина и тарелками, наполненными сандвичами, стояли в стороне. Поскольку поминки устраивали Саманта и дети, все трое, не бывшие родственниками усопшей, чувствовали себя скованно. В отличие от Айрин, которая решила получить удовольствие в полном соответствии с намерением Венеции и вела себя так, как считала нужным, шокируя мисс Уайли. Она допивала уже третий бокал.

— Я постараюсь, чтобы он не пробыл здесь слишком долго, — сказала Саманта, беря булочку с копченой лососиной и спаржей.

— Мама, ты ведь не станешь обижать Лероя? — с тревогой спросил Питер. — Венеция любила его, а он заботился о ней. И Вероника тоже. Она часто готовила Венеции обед, когда та слишком уставала. — Его голос дрогнул от обиды, когда Саманта ушла в другой конец комнаты, чтобы поговорить со старыми друзьями Венеции, приехавшими из далекого Йоркшира. Почему мать не хочет понять, как важны были для Венеции Лерой и Вероника?

Но Саманта, с виду элегантная и собранная, просто не слышала его слов. На самом деле она кипела от гнева. Ядовитая реплика Филипа насчет ее самой и Пирса попала в цель. Она напомнила Саманте, что ее положение не из лучших. Пирс мог насмехаться над браком сколько ему угодно, говорить, что стремление к семейной жизни — пережиток, простительный только крестьянам, но на нее это не действовало. Она по-прежнему хотела быть замужем, иметь гарантию в виде листа бумаги, заверяющего, что они принадлежат друг другу, хотя и знала, что эта гарантия не слишком надежна. Но брак был той формой отношений, по которой она тосковала, не признаваясь в этом даже себе самой. Я счастлива, я счастлива, начала про себя твердить она и тут же затосковала по Пирсу и Калифорнии. Она обвела взглядом крошечную комнату лондонского дома Венеции, забитую фарфором и серебром, унаследованным или собранным Венецией за долгие годы. От этих вещей и воспоминаний ей стало душно. Да, ей здесь делать больше нечего. Она здесь чужая. Она не хочет быть привязанной к этому тесному мирку людей и вещей. Внезапный страх потерять Пирса и обретенную благодаря ему новую жизнь показался ей чепухой. Как только Лондон и дети останутся позади, все будет в порядке. Особенно дети, которые всегда выбивали ее из колеи. К ней подошла мисс Уайли.

— Прибыли новые гости, — очень неодобрительно сказала она.

Саманта обернулась и посмотрела на Лероя. Казалось, его вязаная шапочка жила своей жизнью. Она неистово подпрыгивала, когда тот жал людям руки и представлял им Веронику.

— До чего я рад оказаться здесь! — широко улыбаясь, сказал он. — Дядя Игнациус будет с минуты на минуту. Он пошел к себе за банджо и барабанами.

Мисс Уайли выглядела так, словно нуждалась в нюхательной соли. При словах «банджо» и «барабаны» ее бледное лицо стало пепельным, а у Саманты упало сердце. Она смутно помнила дядю Игнациуса и молилась, чтобы это оказался не он. Но тут она напомнила себе, что Лерой действительно был добр к Венеции. Нельзя забывать об этом. Поэтому она решительно и с чувством собственного достоинства сказала ему:

— Мы будем рады дяде Игнациусу.

— Но не барабанам и банджо, — пробормотала мисс Уайли.

Однако Лерой ее не слушал. Он и Вероника уже с удовольствием уплетали канапе.

— Эти поминки не превратятся в пирушку, — сказала мисс Уайли, но ее голосу не хватаю убежденности.

— Хорошие были поминки, — сказал Тони, ведя переполненный микроавтобус в Примроуз-Хилл, чтобы завезти Айрин.

— Замечательные, — подхватил Филип. — Венеция была бы довольна.

— Ты выпил слишком много хереса, — хихикнула сидевшая сзади Аннабел.

— Если я не ошибаюсь, ты тоже не отставала. — Фелисити массировала живот. Ее снова подташнивало. Она попыталась вспомнить, как чувствовала себя, когда была беременна Аннабел, но отогнала от себя эту мысль. Она не беременна. Глупо продолжать думать об этом. Но как бы она ни упрямилась, факт оставался фактом: ее сомнения крепли.

— Я рад, что Венеция умерла до нашего возвращения в школу, — сказал Питер. — Если бы мы уехали, нас могли бы не отпустить на похороны.

— Конечно, отпустили бы, милый, — ответила ему Айрин. — Ты же в закрытой школе, а не в тюрьме.

— Иногда она бывает похожей на тюрьму, — сказал Филип. — Не делай того, не делай этого. Одни приказы, и больше ничего.

Сидевшая впереди Фелисити посмотрела на Тони. Его лицо выражало досаду и желание, чтобы Филип замолчал. Впрочем, откуда мальчику знать, что отец едва не обанкротился, чтобы послать Филипа в школу, которая тому не нравится?

— Там дают прекрасное образование, — сказал Тони. — Поэтому ты в ней и учишься.

— В прошлом семестре мы начали изучать древнегреческий, — сказал Филип Айрин. — Но я так и не выучил алфавит. Там все задом наперед. — Ну и что? — поддразнила его Хилари. — Ты сам задом наперед. Ты и английского-то алфавита не знаешь. — Филип повернулся, попытался ткнуть сестру кулаком, и она пригнулась.

— Конечно, без брата Тома школа уже не будет прежней, — печально сказал Питер. — Теперь, когда он вышел в отставку, я буду скучать по нему.

— В отставку? И куда же он отправился?

Любопытство Аннабел заставило Фелисити почувствовать себя неуютно. Она вспомнила, что абсолютно не интересовалась отношением дочери к религии. Разговора о вере не было ни дома, ни в школе. Впрочем, Фелисити не знала, почему это встревожило ее именно сейчас. Может быть, потому что она возвращается с похорон, а это обязательно настраивает людей на философский лад и заставляет думать, что и почему. Но Фелисити знала по собственному опыту, что такое настроение долгим не бывает.

— Он отправился молиться, — ответил Питер.

— Можешь не строить из себя святошу, — сказала Хилари, почти всю жизнь ходившая в государственную школу и не имевшая никакого представления о религии, если не считать отрывочных сведений об индуизме и буддизме. — За тебя он молиться не будет.

— Будет. Он обещал! — крикнул Питер. Ничто не возмущало мальчика так, как критика в адрес его любимого брата Тома.

— Не кричи, — сказала Фелисити. — Это отвлекает водителя. — Она посмотрела на Тони и поняла, что муж думает о проклятой плате за обучение. Она сбросила тесные черные туфли и опустила глаза. О Боже, да у нее распухли ступни! Может быть, это признак беременности? Ее охватил страх. Если она беременна, позволит ли Оливер ей работать на дому за то же жалованье? Без ее жалованья им не обойтись; в конце концов она сама обещала Тони помочь платить за обучение мальчиков. Без ее денег они не смогут учиться в школе святого Бонифация. Нужно будет убедить Оливера. Потом она подумала о Саманте. Можно последовать ее примеру и сделать аборт. Тихо и незаметно. И никто ничего не будет знать. Но от этой мысли Фелисити бросило в дрожь. Какими бы ни были последствия, она знала: если внутри нее начала зреть новая жизнь, она не сможет ее уничтожить. Это решение не опирается на логику, совесть, религиозные соображения и ни на что, чему она может найти название. Это неодолимый внутренний инстинкт.