Георгий Гачев - Как я преподавал в Америке

• Название: Как я преподавал в Америке
• Автор: Георгий Гачев
• Издательство: Алгоритм, Эксмо
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-28541-9

В осенне-зимний семестр 1991 года (сентябрь — декабрь) я преподавал в Весленском университете в США. Я вел два курса: «Национальные образы мира» на английском языке и «Русский образ мира» для славистов по-русски. Это был мой первый приезд в Америку, и я удивлялся многому. Как мне привычно, я вел дневник своей жизни там и мыслей об Америке в сравнении с Россией и нашей ситуацией. Когда я раскрыл эти записи три года спустя, я понял, что они могут представлять общий интерес.

Г. Гачев

---

Как я преподавал в Америке (исповесть)

В осенне-зимний семестр 1991 года (сентябрь — декабрь) я преподавал в Весленском университете в США. Я вел два курса: «Национальные образы мира» на английском языке и «Русский образ мира» для славистов по-русски. Это был мой первый приезд в Америку, и я удивлялся многому. Как мне привычно, я вел дневник своей жизни там и мыслей об Америке в сравнении с Россией и нашей ситуацией. Когда я раскрыл эти записи три года спустя, я понял, что они могут представлять общий интерес.

Я только прошу читателя иметь в виду, что каждое наблюдение и мысль — частичны и носят печать момента и настроения, и могут быть и ошибочны, и что в другой день иной факт и другая мысль могут опровергнуть их. Но именно так идет процесс живого мышления. Оно здесь и зафиксировано по ходу жизни.

Это не заметки журналиста. Мои наблюдения имеют особенную цель: проникнуть в систему ценностей американской цивилизации в сравнении с российской, понять по деталям быта и поведения те координаты и ориентиры, какими руководствуются люди в обыденной жизни, их религиозные и философские значения и смыслы, хотя люди могут и не подозревать о них.

Весленский университет расположен среди зеленых холмов Новой Англии, в городке Миддлтаун («средний город» — буквально) в штате Коннектикут, то есть на востоке Америки, между Бостоном и Нью-Йорком. Университет небольшой — 2500 студентов, частный и весьма престижный. Еще Диккенс выступал в нем…

30. XII.94

Державинская «Река времен в своем стремленье уносит» не только «все дела людей», но и наши понимания этих дел и оценки исторических событий. И сегодня я, естественно, иначе думаю о многом. Однако не стану влезать с теперешними —

тоже односторонними, своими понятиями исправлять тогдаш ние. Это было бы нечестно и повредило б достоверности сей исповести, искренности ее тона, чем дорожу.

25.11.98

19.8.91. В Шереметьево. 4 утра (ночи).

Жду отлета в Нью-Йорк[1]. Чуждо мне. Устраиваю себе домик из сих бумажек и скрываюсь в нем: ныряю в записи.

2 суток (или 3) — в предотъездных бегах, делах.

Из сильных впечатлений:

Дочь младшая звонит из Дивеева и советуется со старшей старец там сказал ей идти в монашенки. Она смущена. А я — аж отвратился от христианства: ловят души[2].

А вчера рано ввалились молодые: перевезли Ларису из Дивеева — Андрей Щербаков, Тема Гилянов, Настя. (Молодые ре бята эти — участники Федоровского семинара Светланы и стали близкие к дому. —2.7.94.) На кухне засели завтракать — да так и проговорили до обеда — вшестером! Как бы зятья, мужики в доме. Я ликовал. Св. объяснила:

— Гоша страдает от отсутствия мужского элемента в доме И вот ему — праздник!

Но какая подмога бы — зятья!

Йель, 24 августа 1991

Светлана, Настя, Лариса!

Ой, как не вовремя я уехал! Тут только и приникаешь к телевизору — ловить новости из Москвы! Уж представляю, как Мам мушка лежит и сиськи крутит в политическом Эросе, глядя в телевизор.

Да, ажжаль!.. Опять тотал…

Хотя Ельцин действует, как Петр: варварски — против варварства.

Ну ладно. Жил я 4 дня у Сукоников (друзья, переехавшие в США. — 2.7.94) в Нью-Йорке. Вчера они привезли-передали меня Майклу и Кате в Йеле. (Майкл Холквист и Катерина Кларк — слависты, авторы книги о Бахтине. Кларк училась в

Московском университете вместе со Светланой и жила в соседней комнате общежития. —2.7.94.) Приехали сегодня Грейс и Витя. (Виктор Потапов — экономист, увлекся Федоровым, и Светлана познакомила его с Грейс, подругой Кати, на которой он женился. 2.7.94.) Посылаю с ним письмо.

Неделю, похоже, буду с Холквистами: они едут на Север в штат Мэн к сыну и берут меня до пятницы (30?). Потом переселюсь в Миддлтаун.

Пока осваиваюсь с языком. Для первых лекций материал есть, а там — буду себя переводить.

Как долго еще впереди без вас — и как скучно!

Записюрек не делаю.

Вчера пытался от Сукоников звонить — поздравить Св. с 50-ле- тием. Пили тут все твое здоровье.

Деревня, полагаю, отпала… Но я понимаю: сам бы торчал в городе, «Роковые минуты» истории!..

Ох! Путь далек лежит!.. It's a long way to Teperery

Обнимаю. С оказией буду еще писать и что-нибудь посылать…

Па-а, Га…

1 сентября 1991. Ничего! Везде одно солнце. И небо. И шум листвы. Так что считай — дома. Еще вот машиночку раскинул — и счет страничек продолжать буду московский…

А вообще-то я — в США. Уж 12-й день. Беспамятно — в смысле: безотчетно, незаписуемо — обитаю. И русский язык впервые включаю, а то сразу нырнул в английский, чтоб освоиться. И сейчас со страхом возвращаюсь: как бы не разрушила русская речь тонкую пленку английской ментальности, которую начал вокруг себя ткать…

А за эти две недели — заговор правых[3] и разгром их Ельциным. В самолете в Шенноне в Ирландии узнал об этом. В Москве Светлана от телевизора не отходит. Минуты роковые истории вершились, пока я тут американствовать привыкал.

Какой-то я — не я. Как некто иной, за кого меня принимают по ошибке. Вот — за «профессора» Весленского университета, где я осел — в апартаменте, квартире двухкомнатной, где бы семье обитать. Кухня, ванна, холл, холодильник и услуги… Я еще ерепениться было начал: мол, первый этаж, центр города, вида и воздуха нет: вид во двор, как из камеры в стены тюрьмы… Но вот переночевал, сбегал по травке, зарядку поделал, поел хлопья, молоко, яйцо, кофе, сыр, хлеб — где бы это в Москве? Правда, на 40 долларов сразу закупил еды — по подсказкам При- сциллы Майер (славист, заведовала русистикой в Весленском университете, она меня пригласила, руководила и опекала. — 2,7.94). А это — 1200 руб. по нынешнему-то курсу. С ума сойти! А там мои — никакой еды не имеют. Я ж на потеху америкашкам рассказываю анекдот: заходит человек в магазин и просит: «От весьте, пожалуйста, полкило («фунт», по-ихнему)еды». А у них сотни одного сыра сортов и прочего. «У нас — проблема отсутствия, здесь — проблема выбора», — как наши эмигранты фор мулируют…

Итак, расположился я в своей камере в американском ГУЛА Ге — так считай: могли ж тебя изъять в камеру предварительно го заключения хотя бы и держать в ней четыре с половиной месяца? Вот и смотри так на свое тут пребывание — изъятие из обычной жизни твоей. И в неведали о своих: как они там? Де ревня, урожай, картошка, яблоки?.. Все на Светлану навали лось.

…Да, шелест листвы под ветром — все тот же, как и в деревне моей. И свет осеннего солнца… Только снизу палас на полу остро гостинно пахнет. Выветривать его сквозняком стараюсь.

Странно — один, на чужбине. Пока был среди знакомых в их семьях — еще в понятном статусе «гостя», «друга» обретался А теперь — сам еду покупать, стирать, убирать[4].

А главное — вдруг избыток времени на чтение, писание. Но и работа — на других растрата: переводить-рассказывать то, что я уже знаю… Хотя и новое познаю — американство.

Новые об Америке мысли

Дороги, покрывшие Америку, — трассы шикарные, где 5 ли ний только в одну сторону, потом широкая полоса нейтральной зелени — и снова трасса на 5 полос, а по пути — кольцевые «раз вязки» (их именуют «спагетти»: нуда, как макароны, вьются). Да эти дороги в сумме дадут территорию какой-нибудь европей ской страны — Франции, например! Так и обитает американец— на дорогах да в машине, что — универсум: тут и печка, и кондишн^прохлада (свой климат), и музыка… Особая страна в стране — дороги, а американец в машине так и живет, как в отеле: не соприкасается с природой, убежав от нее, как от греха первородного, который знали: ужас, трепет — первопоселенцы.

Поразили меня везде улыбки, смехи, веселость. Словно невинность детей. Будто не знают первородного греха, неведом он им. А как мы, в Евразии, его чувствуем — натуральные, из природы растущие! Застенчивые. В России особенно. Так что и жить-то вроде бы и стыдно. А тут без зазрения совести живут себе — без памяти о предках. И могил отцов посещать не могут, ибо переселенцы непрерывно — и сейчас. Как начали переселяться из Европы в Новый Свет, так и тут все кочуют с места работы и жительства на другое, не свивая долговечного гнезда, не имея привязанности к родной деревне и дому и не зная «любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам». Нет обычая посещать могилы предков на Пасху. Пасха не важна тут. А вот Рождество — свое как будто. Хотя нет: слаба вертикаль родовая — дети от родителей скоро отъединяются, самости становятся, торопятся стать «самосделанным человеком».

Развивал я Майклу Холквисту о «комплексе Ореста» мысли:

— Если в Европе — Эдипов комплекс (Сын убивает Отца и женится на Матери), в Азии и России — Рустамов (Отец убивает Сына…), то в Америке — Орестов: матереубийство. Но Орест, убив матерь, жало эриний = угрызения совести испытывал. Отчего же американец — нет? А потому, что, одну землю оставя (родину — там, Ирландию или Италию…), и новую природу с ее народом поубивали: минус на минус дает плюс. И вот двух матерей убив — невинны!