Георгий Яффе - Тихоокеанские румбы

• Название: Тихоокеанские румбы
• Автор: Георгий Яффе
• Издательство: Дальневосточное книжное издательство
• Жанр: Морские приключения
• Год: 1974

Тихий океан давно уже перестал быть географическим понятием. Триста с лишним лет русские люди исследуют, осваивают его пространства, по крупицам собирают знания об этом величайшем водном бассейне планеты. Тысячи и тысячи из них пересекли ту видимую с земли границу, которую мы называем линией горизонта. Их имена остались в названиях морей, заливов, островов…

Но еще не все тайны открыл людям океан. И по следам тех, кто первым бросил ему вызов, идут новые исследователи, наши современники — ученые, моряки. Их мужество, героизм — главная тема художественно-географического сборника «Тихоокеанские румбы».

---

Справа открывается вид на Стамбульский порт — он расположен в знаменитом Золотом Роге. Судов немного, причалы пустуют. Виден перекинутый через бухту Галатский мост, соединяющий две части города. Посреди бухты стоит на якоре, дымит американский военный корабль.

Осталась позади Леандрова башня — в этом месте, по рассказам, Байрон переплывал Босфор… Позади и султанские дворцы — Топ-Капы, Сераль, Святая София… У азиатского берега, в гавани Хайдарпаша разгружается огромный цементовоз под американским флагом. Звезды и полоски! Не раз они встретятся нам в пути!

Вышли в Мраморное море.

«Устилуг» потравливает буксиры и увеличивает ход до пяти узлов. Выбирать и травить наши тяжелые буксирные тросы — весьма и весьма нелегкая работа, требующая умения и большого физического напряжения.

Идем самым маленьким на планете Мраморным морем. Слева хорошо видны Принцевы острова. На одном — здание с турецким флагом. Лоцман объясняет: это государственная тюрьма для особо опасных заключенных. Острова густо поросли зеленью, лесом. Из живописных рощ выглядывают небольшие виллы — летние резиденции богачей.

Скрылись в дымке очертания Святой Софии, растаяли Принцевы острова.

Подходим к Дарданеллам.

Справа, на европейском берегу — городок Галлиполи, широко известный в первую мировую войну. Белые домики, острые минареты, большое мемориальное кладбище жертв войны с ровными рядами могил.

Напротив Галлиполи — крошечный Чардак. Дальше унылые, желтые берега. Пусто. Только изредка — аккуратные кладбища с минаретами и белыми оградами — памятники первой мировой войны. Проходим узкость Дарданелл.

На берегу (азиатском) городок Чанак-Калле, — военная база, старый порт Хамидие. На холме — выложенная белыми камнями громадная цифра: 1916 — год Дарданелльской обороны. Напротив, на европейском берегу, тоже на холме, огромная фигура солдата с винтовкой наперевес. Здесь все напоминает об ужасных боях, проходивших на берегах пролива в первую мировую войну…

У Чанаккалле, на рейде, в бухте Сарысыглар-лиман, стоит турецкая эскадра с громадными, «не по росту» кормовыми флагами, совсем как на старых батальных картинах. Несколько сторожевиков, два эсминца, танкер…

По берегам руины крепостей. На европейском берегу старинная крепость с башнями и зубчатыми стенами — Калидюльбахар, с ней связано много легенд, видимо, из-за ее планировки в форме сердца. Дальше — высокий памятник защитникам Дарданелл. И снова громадное кладбище. Кажется, что сама земля вопиет об ужасах войны!

Слева, на азиатском берегу, — пологий холм. На нем были найдены Шлиманом развалины древней Трои… В памяти воскресают прекрасная Елена, царь Менелай, Троянский конь… Какие «домашние» войны были тогда!..

Миновав Кумкалле, вышли в Эгейское море. «Устилуг» травит буксиры. Первый трудный этап закончен. Пройдено четыреста восемьдесят пять миль.

Суэцкий канал

Ночью проходим остров Лемнос с бухтой Мудрое, известной тем, что во времена Дарданелльской операции здесь базировался флот союзников. Утром прошли остров Хиос. По восточную его сторону, в Хиосском проливе, расположена Чесма, памятная Чесменским сражением, в котором громадный турецкий флот был разгромлен русской эскадрой адмирала Г. А. Спиридова (24–26 июня 1770 года).

Погода начинает портиться, штормит от запада, качает. Убавили ход, чтобы меньше било волной. Вода гуляет по стапель-палубе, со свистом проносится от носа до кормы. Холодно, отопления у нас нет, кутаемся во что только можно. Спасает горячий чай, кофе. Кто-то догадался затопить душевую колонку, и теперь в тесном помещении людей — как сельдей в бочке. Приходится установить очередь на «обогрев».

Так проходит двое суток. Очень мало продвинулись вперед, мешает шквалистый зюйд-вест. Док испытывает сильные удары волн, содрогается. Ход убавлен до трех узлов. Бедному «Стремительному» достается еще больше. Для экономии топлива он идет метрах в ста пятидесяти за нами на буксире. Болтает его на этой волне отчаянно. Горячего не готовят: все выбрасывает из кастрюль. Вахтенные промокают до нитки и поочередно бегают сушиться в душевую, как это ни парадоксально.

С рассветом погода разгулялась. Ветер заходит по часовой стрелке, барометр — ровно. Крупная волна. По случаю воскресенья Мальта прогноза на сутки не передала. Ночью зыбью сбило с места бухту сорокатрехмиллиметрового троса, размотало, запутало. Пришлось поднимать всех по авралу. Ребята здорово промокли и устали, ходят насупившись, злые… После обеда — солнце. С 16–00 увеличили ход до пяти узлов. За вахту с 8-00 до 12–00 прошли три мили!

Около шестнадцати часов по корме пересек курс француз «Де Байф», танкер, видимо из Бейрута… Бейрут! Ближневосточный «Париж»… Мало кто знает, что в Бейруте находится один из самых страшных памятников на земле — Армянский Двор. Задняя стена его сложена из полутора миллионов черепов армян, казненных в сирийской пустыне по приказу последнего из турецких султанов. Жуткое впечатление производят три миллиона мертвых глазниц, смотрящие на входящего во двор.

Кончилось свежее мясо. «Стремительный» отдает буксир, подходит с подветренной стороны к «Устилугу», принимает с него несколько бараньих туш. Искусно маневрируя, он подходит к доку сзади и, уравняв скорость, держится в метре от среза стапель-палубы. Бросается бросательный конец, и по нему бараньи туши переправляются на док. Вместе с ними передается и менее приятное сообщение: судовой врач с «Устилуга» будет делать прививки против какой-то экзотической хвори. Без этих прививок нас могут в Порт-Саиде поставить в карантин.

Врача Веру Митрофановну переправить на док сложнее. Вера Митрофановна, обвязанная концом, висит на шторм-трапе, выжидая подходящий момент, чтобы прыгнуть на стапель-палубу. Миг — и мужественная женщина на полубаке буксира. «Стремительный» подходит к доку сзади, и Вера Митрофановна, разбежавшись, прыгает прямо на руки ловящего ее Виктора Минина. Только ему, с его ростом и мощью, под сипу такой цирковой трюк. Обратно доктора будем пересаживать уже в Порт-Саиде.

С рассветом справа по носу показались в дымке неясные очертания низкого берега и на его фоне — взметнувшаяся к небу стрелка маяка Рас-эль-Барр в устье Дамиетты, восточного рукава дельты Нила. До Порт-Саида остается пара десятков миль.

Сначала видны суда. Потом — низкий, желтый, песчаный берег с редкими пальмами. И, наконец, группа зданий с возвышающимися над ними куполами и минаретами. Это Порт-Саид, в прошлом — город притонов, игорных домов. Сегодня Порт-Саид — форпост молодой республики, город нового арабского пролетариата [1].

Рейд заполнен судами. Первое, что бросается в глаза, — громада шарового цвета с непривычно смещенной к борту надстройкой. Это английский авианосец «Альбион» направляющийся, как потом мы узнали, на восток, к островам Бахрейн, в Сингапур и дальше. Видать, плохи дела у англичан в тех местах.

«Устилуг» становится на якорь, левый буксир отдает совсем, а правый укорачивает до пятидесяти метров (работа, прямо скажем, нелегкая), «Стремительный» берет нас с кормы на свой буксир, отходит, натягивая «г», и тоже отдам якорь. Стоим «на растяжке», ждем агентов, представителей властей для оформления прихода и прохода через канал, заказанные буксиры, лоцмана… Но никто не прибывает. «Стремительный» пытается вызвать порт по радио — безрезультатно. Ждем…

С моря подходят один за другим суда, в основном танкера, под всеми флагами мира, крупные, в большинстве новейшей постройки, грузоподъемностью сорок-пятьдесят тысяч тонн, некоторые больше шестидесяти тысяч.

Больше всего судов под флагом Либерии. Откуда у мой маленькой, бедной африканской страны такой большой торговый флот (второе место в мире)! Для неискушенного человека это загадка, но разгадывается она очень просто. Либерия предоставляет свой флаг всем желающим судовладельцам, независимо от национальности, за незначительную пошлину. Эксплуатация моряков на этих судах самая жестокая.

Движение в канале одностороннее, пропускают ежесуточно три каравана — один с юга, обычно он очень большой, и два с севера. Расходятся караваны в новом канале Баллах и в Большом Горьком озере, иногда озере Тимсах у Измаилии, реже в самом канале, швартуясь в специально отведенных местах и пропуская встречные суда. Из Порт-Саида один караван отправляется утром, в 7-00, второй в 23–00. С юга, из Суэца, встречный караван выходит в 4-30. К утреннему каравану мы уже опоздали, к вечернему, вероятно, тоже: оформление нужно начинать не позже чем за пять часов до начала движения.

Ветер и зыбь снова усилились, и наш «глиняный горшок», как шутя окрестил док Володя Барков, сильно раскачивается. Старший моторист Михеев ворчит и ругает на чем свет стоит «жебе», так он ласково называет док (по первым буквам — железобетон). Ему надо что-то сделать на верстаке, какую-то точную работу, а качка не дает.