Михаил Фомичёв - Путь начинался с Урала

• Название: Путь начинался с Урала
• Автор: Михаил Фомичёв
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1976

В годы Великой Отечественной войны трудящиеся Свердловской, Челябинской и Пермской областей создали, вооружили и укомплектовали Уральский добровольческий танковый корпус, который затем был преобразован в 10-й гвардейский. Автор книги командовал 63-й гвардейской Челябинской танковой бригадой этого корпуса. Она сражалась в Курской битве, участвовала в освобождении Украины и Польши, в штурме Берлина и одна из первых ворвалась в Прагу. О боевых делах бригады, героизме ее воинов и рассказывает дважды Герой Советского Союза генерал-лейтенант танковых войск в отставке Михаил Георгиевич Фомичев. Его воспоминания, написанное в стиле репортажа, впервые были опубликованы Южно-Уральским издательством в 1969 году под названием «Огненные версты». Данное издание переработано и дополнено автором.

---

Обход закончился. Теперь строевым шагом идут батальоны. Четко, как на параде. Высоко вскинув головы, печатают шаг добровольцы-танкисты. Ровными рядами идут автоматчики, артиллеристы, минометчики…

А затем встреча с офицерами управления. Подполковник Кременецкий представил начальников служб. На груди у многих офицеров боевые ордена и медали. Большинство из присутствующих почти с первых дней войны на фронте, имеют боевой опыт. Коротко и я рассказал о себе.

— Воевать нам вместе, — подытожил я разговор. — Пусть каждый по своей службе сделает все, чтобы личный состав был обут, одет, накормлен, хорошо подготовлен к предстоящим боям. Люди нам верят, их доверием надо дорожить.

Направляюсь в политический отдел. Небольшой деревянный домик утопает в зелени. Подполковник Богомолов на слова скуп, в оценке работников политотдела сдержан:

— Сам толком еще с ними не знаком. И месяца нет, как они к нам прибыли. Но, кажется, люди подобрались хорошие. С утра до ночи в войсках пропадают: и в учебных атаках бывают, и на стрельбище, и на полигоне. В солдатских палатках по вечерам беседы проводят, организуют читки сообщений Совинформбюро, другие мероприятия.

Длинный стол, за которым заняли места офицеры, прикрыт старыми газетами. Время дорого, и я без всяких предисловий перешел к делу. Рассказал о задачах, стоящих перед политработниками.

Постепенно разговорились. Речь шла о содержании и формах партийно-политической работы в боевой обстановке, о том, что еще нужно сделать для воспитания у добровольцев высоких политических и морально-боевых качеств. Среди личного состава бригады — более 80 процентов коммунистов и комсомольцев. Мы тут же договорились о датах проведения партийных и комсомольских собраний. Я с охотой согласился сделать на одном из них доклад.

На следующий день я приехал на учебное поле в район занятий. Командир батальона автоматчиков капитан А. С. Голубев доложил обстановку, показал исходную позицию для наступления, познакомил меня с офицерами и сержантами. Бойцы усердно отрывали окопы, ходы сообщения, тщательно маскируя свое месторасположение. Мы подошли к пулеметчику. Он вскочил:

— Рядовой Громов.

Я спрыгнул в окоп. Впереди лежащая местность просматривалась хорошо.

— Ваша задача?

Боец предельно четко изложил свою задачу, назвал ориентиры, сигналы атаки, номер танка, вслед за которым он должен продвигаться, а в случае надобности сесть на его броню.

— Молодец!

Мы с командиром батальона переходили от окопа к окопу, от бойца к бойцу. В основном инженерные работы были выполнены неплохо. Однако на отдельных участках ходы сообщения оказались неглубокими.

— Надо глубже зарываться в землю, приучить людей к этому, — посоветовал я капитану и поинтересовался, сколько дней батальон занимается в этом районе.

— Третий.

— Пора уж по-настоящему оборону оборудовать, — сказал я комбату. — Если такие темпы будут в бою, потерь не оберешься. Надо учиться и наступать, и обороняться.

В разговор вступил командир второго танкового батальона капитан В. А. Федоров. Он доложил, чем занимается одна из рот автоматчиков, приданных его батальону, показал, где расположились танкисты.

— Аппарели отрыли?

— Так точно, — доложил капитан.

Я взглянул на часы. Скоро учебная атака. С наблюдательного пункта хорошо просматривалась местность. Поле, местами заросшее кустарником, было изрыто окопами, траншеями.

Раздался мощный гул танковых двигателей. По замыслу, артиллерийская подготовка уже проведена. Боевые машины вышли из леса и устремились вперед. Как только они прошли траншею, из нее проворно начали выскакивать автоматчики, пулеметчики, расчеты противотанковых ружей, или, как их называли, петеэровцы. Прокатилось дружное ура.

Начало хорошее. Прижимаясь к танкам, пехотинцы открыли огонь из всех видов оружия. Но постепенно расстояние между автоматчиками и танками начало увеличиваться. Через минуту-другую этот разрыв составил более двухсот метров. В бою — гиблое дело. Противник немедленно отсечет пехоту, вмиг расправится с танками. Так не пойдет.

Командир второго танкового батальона, стоявший возле меня, ликует:

— Вот так скорость, молодцы танкисты!

Я приказал приостановить атаку. Капитан Федоров недоуменно смотрит на меня, разводит руками: мол, не вижу причины. Но, заметив мой суровый взгляд, бросается к радисту. Что-то кричит ему в ухо, прикрытое шлемофоном.

Танки, словно нехотя, останавливаются.

— Товарищ Голубев, догадываетесь, почему я приостановил атаку? — обратился я к командиру батальона автоматчиков.

— Понятно, товарищ подполковник, только тут мы ни при чем. Танкистов винить надо. Разве за ними поспеешь, рванулись, как ошалелые.

— Совершенно верно, атаковать врага надо на высоких скоростях, но не отрываться от пехоты. Иначе успеха не добьешься.

Припомнил, как во время боя в 1942 году на Северском Донце одна из наших танковых рот вот так же, на высоких скоростях, устремилась в контратаку, а пехота отстала. Немцы, конечно, этим воспользовались. Об этом я и рассказал командиру роты и предупредил, что риск в бою должен быть осмысленным, глубоко продуманным.

Повторная атака прошла более удачно. На этот раз пехотинцы вплотную бежали вслед за танками, на ходу вели прицельный огонь.

— Оборона прорвана, противник поспешно отходит. Ваши дальнейшие действия? — спросил я у командира батальона автоматчиков.

Капитан Голубев подошел к радиостанции и отдал приказ: посадить пехоту на танки и преследовать противника.

С первой встречи мне понравился комбат своей собранностью, умением самостоятельно принять решение. Он был подтянут, не по годам строг. Позже я узнал подробно его биографию. Родом из Сибири, перед началом войны окончил военное училище, в первых боях показал себя смелым командиром.

Челябинцы оказались на редкость трудолюбивыми, смекалистыми, они настойчиво изучали оружие и технику, осваивали приемы ведения боя. На стрельбище и полигоне ни днем ни ночью не утихали выстрелы, на учебных полях круглосуточно рокотали танковые двигатели. Люди готовились к боям серьезно, всесторонне.

Как-то среди ночи я возвратился с полевого занятия, зашел в штабную землянку. Кременецкий, склонившись над картой, наносил обстановку предстоящих учений. Я подсел к начальнику штаба, еще раз поинтересовался, как у нас укомплектованы отдельные роты, батареи и взводы.

Было далеко за полночь. Неожиданно в сопровождении командира корпуса генерал-лейтенанта танковых войск Г. С. Родина в землянку вошел командующий 4-й танковой армией генерал-лейтенант танковых войск В, М. Баданов. Я доложил, что все подразделения после учебных занятий возвратились в расположение бригады и личный состав отдыхает. Командарм внимательно меня выслушал, затем приказал:

— Поднять бригаду по тревоге!

Через несколько минут мощный рокот двигателей взорвал ночную тишину. В колонну начали вытягиваться танки, автомашины, груженные боеприпасами, продовольствием, обмундированием, загрохотали походные кухни.

В колонне автоматчиков бойцы тихо переговаривались. До меня донесся густой бас:

— Ясно, что выступаем на фронт, зря бы не подняли всю бригаду.

Но прогноз автоматчика не оправдался. Командующий армией решил проверить боевую готовность бригады. Нам было приказано провести учения с боевой стрельбой. На учения привлекался батальон автоматчиков, усиленный танковой ротой, артиллерийская батарея и саперный взвод. Начало учений в 12.00.

Утро застало меня на наблюдательном пункте. В короткие сроки была создана мишенная обстановка, дооборудованы позиции пехотинцев, артиллеристов, минометчиков, танкистов. Люди зарылись в землю.

Закончены последние приготовления, до личного состава доведена поставленная задача, предусмотрены меры безопасности, организовано взаимодействие, техника тщательно замаскирована. Даже с небольшого расстояния нельзя обнаружить расположение огневых позиций танкистов, артиллеристов, наличие боевой техники, очертание переднего края. Постарались и командиры, и бойцы. Здорово потрудились, молодцы! На душе у меня радостно.

Часы показывали без двадцати двенадцать. Стояла духота, нестерпимо палило июльское солнце. Было тихо-тихо. Изредка налетал легкий ветерок, шелестел листвой молодых берез, выстроившихся в ряд возле нашего наблюдательного пункта. Я присел на бруствер. Закурил.

— Машины! — доложил штабной офицер.

На опушке леса появились виллисы, окутанные густой пылью. На высокой скорости они двигались в сторону наблюдательного пункта. Из первой машины вышел командарм. Я поспешил к нему навстречу. Генерал В. М. Баданов, как всегда, был в хорошем настроении. Он тепло поздоровался, спокойно выслушал доклад и прильнул к стереотрубе.