Алексей Слаповский - Качество жизни

• Название: Качество жизни
• Автор: Алексей Слаповский
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Современная проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-475-00003-4

Литраб, автор кучи романов под различными псевдонимами, некто Н.А. Анисимов, брошенный женой и перманентно пребывающий в состоянии недуга, как-то вдруг знакомится с молодой модной дамочкой Ириной, ведущей одного из местных телеканалов. Будучи запечатленным с ней на одной из фоток расторопного папарацци, он невольно оказывается втянутым в закулисные разборки сильных мира сего. Ему делают литературное имя, а за именем приходит и слава. Герою все нравится и ничего-то его не беспокоит, однако одно неловкое движение… и он вновь возвращается к своему разбитому корыту - работе адаптатора в одном из мелких издательств.

---

Надо отдать должное моим друзьям и знакомым: никто в эту бодягу не поверил. Просили только рассказать подробности, как на самом деле обстоит дело. Слушали с удовольствием.

Зато осуществлен был мощный вброс на рынок переизданий Шебуева, Панаевского, Ликиной и Темновой, а заодно авторов А., Б. и В. А тут и новая книга Асимова-Крекера подоспела. Я читал ее — и что я могу сказать? Я могу сказать, что она нисколько не хуже прежних.

(И заодно: появилась новая информация о Беклеяеве. Он, казалось бы, в землю закопанный, опять появился на экранах и в газетах. Появился в роли несправедливо оболганного благодетеля человечества, защитника сирых и убогих. Несколько раз он высказался в пользу партии «….». Эта партия в последнее время заметно набирает очки. Предвыборная кампания в разгаре. В одной из газет сообщалось, что рядом с Баязетом Бекмуратовичем была замечена блистательная Анна Ликина, новая телеведущая, по слухам, племянница известной писательницы. Тем самым опровергается гнусная сплетня о нетрадиционной ориентации Баязета Бекмуратовича. Между прочим, КК, то есть «Канал — Класс!» или, как некоторые его называют, «Канал Кичина», где засветилась Ликина, скоро начнет вещать в метровом диапазоне.)

68

Я успокоился. Я сочиняю кое-что для себя (появилось желание литературно родиться в третий раз, но уже под своим именем). Деньги еще остались, но я берегу их и прирабатываю в своем родном издательстве, у Костика, внештатно. Делаю адаптации, которые по-прежнему пользуются устойчивым спросом. Выполняю и другие заказы. В частности, написал очередную книжку для Крекера: Костик за какие-то заслуги (или за то, чтобы не очень делился имеющейся у него информацией) получил возможность издать две его книги. Отстаивать свои права не имею желания, да и здоровье берегу. Мне кажется, Валера, который частенько заезжает ко мне и в курсе всей этой истории, к моей позиции относится вполне сочувственно. Мне это очень приятно.

69

Мне снятся яркие сны с несуразными сюжетами. Например: я ищу улицу, дом, квартиру. Спрашиваю кого-то. Мне очень нужны эти улица, дом и квартира. Там меня что-то или кто-то ждет. И вот попадаю в квартиру. Огромную, как цех завода металлоконструкций, где я работал (в многотиражке). А дверь — одна. И я хочу выйти, понимая, что не туда попал. А в двери — собака. Сидит молча, и очень страшно. «Собаки снятся к друзьям! — объясняю я ей. — Пропусти меня». — «Щас прям!» — молча отвечает собака. И вот я стою. Она сидит…

Однажды я собрался в магазин. Молоко, хлеб, чай, колбаса, яйца, капуста, картошка, творог.

Шел и повторял: молоко, хлеб, чай, колбаса, яйца, капуста, картошка, творог…

Все купил, не забыл ничего. Вернулся, поставил пакет у двери, начал раздеваться. Вижу: под вешалкой еще пакет. Раскрыл. Молоко, хлеб, чай, колбаса, яйца, капуста, картошка, творог… Громко спросил:

— Нина, это ты?

Подумал: пришла жена, сердобольно принесла бывшему мужу, одинокому и прибаливающему, продуктов.

Прошел в кухню, в комнаты. Никого. Следовательно, я сам сходил за всем этим, а потом, забыв, сходил еще раз.

Поэтому — не шутя — я не помню точно, был ли на самом деле разговор с Ниной, который я сейчас опишу, или он мне приснился — с ясностью до каждого слова и жеста.

Мы идем по осеннему парку, по желтым листьям.

— Знаешь, что самое ужасное? — говорю я. — Просыпаешься — и некому сказать «Доброе утро».

— Я это читала в каком-то твоем романе.

— Перестань. Нет, еще ужасней другое. Прожить всю жизнь с женщиной, считая, что не любил ее, разойтись — и только тогда понять, что ее одну и любил.

— Это я тоже где-то у тебя читала.

— Ты можешь серьезно говорить? Ты знаешь, Валера, оказывается, наш разрыв воспринял очень болезненно. Такой большой, а…

— Все мы большие… А зачем ты все это затеял?

— Что?

— Ну, стал Асимовым, с ведущей этой роман изобразил… Славы захотелось?

— Хотел тебя вернуть.

— Это ты сейчас говоришь.

— Говорю сейчас, а думал раньше. Хотел доказать. Приехать к тебе на белом коне!

— Не верится.

— Напрасно. Может, опять — вместе?

Она думает. Меня, как последним осенним солнцем, тихо греет надеждой. Мне уже кажется, что сейчас она скажет — да.

— Нет. Наверное, у меня еще остались к тебе чувства, — говорит она, ответственно формулируя слова, говорит с предельной честностью. — Но как я буду с тобой жить, если ты не веришь в Бога?

— Я верю в Бога, я не верю в религию.

— Это я тоже у тебя читала.

— Не может быть, это не опубликовано. И написано после тебя.

— Неудачно написано. Просто глупо, извини. Получается: ты один в пустыне, и у тебя Бог в пустынном небе, твой, личный? Ерунда.

— Ладно, мы не об этом.

— Как же не об этом? Да, мы долго прожили вместе, но жили в грехе, извини, не венчанные. А с Джеффом я собираюсь обвенчаться.

— Он православный?

— Католик.

— А ты?

— Я перешла в католичество, но это не столь важно. Важно — жить в Божьем законе.

— Всегда думал, что ты свободнее.

— Свобода — это когда зависишь только от Бога. Не моя мысль, естественно.

— Почему бы просто не сказать, что ты его любишь?

— Потому что это не так. Он меня любит и будет любить всю жизнь, я уверена. А я замечательно к нему отношусь. С каждым днем все лучше. То есть это тоже неизбежно перейдет в любовь. В лучшую, супружескую. Осененную, к тому же, церковью.

— Мы тоже могли бы обвенчаться.

Она молчит.

Я понимаю, что не надо мучить ее этим разговором. Посмеиваясь, сворачиваю на отвлеченную тему:

— Я тут недавно книжку читал про логотерапию. О том, как заполнить экзистенциальный вакуум. Как повысить качество жизни, ничего не меняя, кроме отношения к этому качеству. Ибо самое превосходное качество жизни не может считаться таковым, если субъект ощущает его поганым. А самое поганое качество жизни может считаться превосходным, если оно таковым кажется субъекту.

— Значит, ему лучше всех? — указывает Нина на грязного алкоголика, который маячил, маячил перед нами, напевая невнятную песенку, шатался, шатался — и наконец упал, да очень удачно: поперек узкого выхода из парка, меж двух кирпичных столбов; а по сторонам — металлическая ограда. Петь при этом не перестал.

— Да, лучше! — уверенно сказал я.

— Зато нам хуже. Мешает пройти.

— Ничуть, — отвечаю я, перешагивая через бесчувственное тело.

А Нина остается по ту сторону. Я протягиваю руку, предлагая помощь.

Она поворачивается и уходит.

Кое-что для себя

А.Н. Анисимов в романе «Адаптатор» несколько раз упоминает о том, что пишет «кое-что для себя». Это — начало еще одного романа, адаптации библейских текстов, в том числе не дающей ему покоя «Книги Иова», а также воспоминания в виде рассказов и рассказы в виде воспоминаний. Они могут считаться антитезой «Адаптатора», являясь полноправной частью книги «Качество жизни». Публиковать их в журнале целиком — громоздко, фрагментами — нет смысла. Да и любопытно использовать уникальную возможность: посмотреть, как будет выглядеть роман сам по себе, без поддержки общего замысла. Полностью же книга вскоре выйдет в издательстве «…». (Заразившись от А.Н. Анисимова боязнью рекламы, называть воздержусь. — А. С.)

Примечания

1

А.Н. Анисимов ошибается, он не в тех словарях смотрел, а перечни профессий устарели. Адаптаторами давно уже называют обработчиков различных текстов, а также тех, кто приспосабливает к местным условиям компьютерные игры и устройства. Кроме того, на Западе, например в США, адаптаторы помогают иммигрантам вжиться в новые условия, берут на попечительство детей из других стран и т. п. — А. С.

2

Зачеркивание — не формальный трюк, а один из этапов работы адаптатора: так он помечает то, что предполагает выкинуть, но пока сомневается. — А. А.

3

Хотя теперь, перечитывая написанное, думаю, что в моих размышлениях много лукавства, причинно-следственные связи все-таки существуют, а еще в списке нет важного, если не основного, слова «любовь». — А. А.

4

Замечание при позднейшем чтении. Зря я обольщался; скорее всего он не таращил глаза, а тут же обратился к своему чаю: мало ли придурков тут бродит, на всех нервов не напасешься! — А. А.

5

Перечитывая, заметил занятную опечатку. Черт побери, конечно, а не черт побели, просто Р и Л расположены на клавиатуре близко. Я пишу очень быстро, но двумя пальцами, отсюда и опечатки, некоторые бывают очень интересными, даже многозначительными. Можно целое исследование на эту тему сочинить. На тему невольной адаптации пальцами старых слов и извлечения из них новых смыслов. — А. А.