Георгий Гачев - Русский Эрос "Роман" Мысли с Жизнью

• Название: Русский Эрос "Роман" Мысли с Жизнью
• Автор: Георгий Гачев
• Издательство: ИНТЕРПРИНТ ЗЛ INTERPRINT
• Жанр: Культурология
• Год: 1994
• ISBN: 5-7100-0141-4

Книга известного писателя и философа Георгия Гачева «Русский Эрос» — работа во многих отношениях уникальная. Подзаголовок книги — «роман» Мысли с Жизнью» — подчеркивает существенную особенность ее содержания: это, во-первых, исследование тех сторон человеческой культуры вообще и русской, в частности, которые связаны с понятием «эрос», и, во-вторых, — это дневник личной жизни автора, философски осмысливаемый и тем самым включаемый в круг идей книги

В ней предпринята, вероятно, первая в нашей литературе попытка комплексного культурологического анализа проблем эроса, к обсуждению которых и вообще как к таковым в нас на протяжении длительного времени воспитывалось стойкое предубеждение. «Эрос» рассматривается Гачевым как некий самостоятельный «космос», в котором проявляются и взаимодействуют самые разнообразные силы и стихии и где нет чего-либо незначащего и незначительного. И где немалую роль играет своеобразие национального быта, характера и самосознания

Сосуществование, совмещение, взаимопроникновение двух планов: «высокого», теоретического — с одной стороны, и бытового, «приземленного» — с другой; сочетание почти романных ситуаций с отвлеченным, по слову автора, умозрением; способ мышления писателя, композиция, стилистика и лексика книги образуют ее самобытный мир, где каждый элемент, как кирпичик в здании, играет свою конструктивную (смысловую) роль.

"Вошла жена, Светлана, бумаги и копирки у меня поднабрать. Зачитываю ей про «корягу» «Эх ты — подросток вечный: все в бабу подглядываешь!» «Верно все в чудо бабищи, как у Феллини в «Амаркорде» подростки, вглядываюсь, не устаю всю жизнь дивоваться!» — «Значит, нормальный ты мальчик. А то сейчас все больше гомики «- «Вот чего совершенно не понимаю! «- «То и хорошо, папочка «- «Э, а, может, ты у меня лесбияночка ненароком?» «Ха… «А ведь верно- «Русский Эрос», сия фреска огромная, — в оптике подростка, что впервые до бабы дорвался, выписан. Но и сейчас каждый раз со Светланою как впервые и внове. И все мои записания-сочинения с тех пор — как продолжение «Русского Эроса» "

---

Как-то одна шибко интеллектуальная молодая женщина рассказывала мне с удручением, как любит один недавно женившийся жену, которая и мало красива, и вроде не умна, ничего особенного, — только вот чистенькая, уют кругом создала, все перышки почистила, все пылинки сдула — и правда ли, спрашивала она меня, что мужчине, в сущности, именно)это и нужно от женщины, — как ей объяснил один ее умудренный знакомый? — Но ведь такая женщина, блюдя дом, именно их общую кожу ткет: есть лара и пенат, ангел-хранитель целости и здоровья единого из них двух Человека — так, чтобы половинки его прилегали друг к другу без зазоров: притирает мужа к себе, чтоб он привык, что без нее никуда, без нее его нет, и он сам ничего не может, не особь; обволакивает взаимно друг друга пеленой — паутиной, что ткет из своих соков и души (уют и есть эта пелена и покрывало) — и пеленает мужа, как младенца, и он растопляется в первичном блаженстве новорожденности и детскости — то чувство, что и пристало испытывать именно с женщиной, ибо все остальные свои потенции: как воин, мыслитель, дух высокий и творец и проч. — он имеет где проявить: в дневной жизни в обществе. Детскость же свою и новорожденность — только с женщиной. В «Анне Карениной» Китиистая женщина-жена, везде дом создает: и в поездке, и у постели умирающего брата Левина.

В этом смысле животное обычно существует как особь, одно тело; а как род, хорошо, живет в праздник, единожды в год! — точнее, род в это время им живет — этой и множеством других особей своих, рассыпанных молекул. Человек же — «зоон политикон» (по Аристотелю), животное общественное, коллективное — прежде всего в этом смысле: людская особь менее самостоятельна как тело в мире и испытывает постоянную нужду в другом теле, без которого жизнь не в жизнь; и это не для Эроса нужно, для продолжения рода — праздничного существования, а просто для будничного, повседневного бытия. На ночь слетаются половинки, восстанавливаются в единую плоть, оросив друг друга соками единой утробы и накопив силы для выживания дня; утром расходятся по своим особенным делам живут, как особи; а ночью — как род людской. Значит, человек, как грудной младенец природы, — на непрерывной подкормке у Эроса, на непрерывных дотациях состоит: ему, как диабетику, нужны повседневные впрыскиванья, иначе помрет. И секс есть эта доза, квант Эроса.

Вот почему в чувственной любви люди испытывают ощущение младенческой чистоты и невинности: они играются, любятся, как простодушные дети — близнецы, в простоте откровенности; эротическое бесстыдство — голубых чисто, ибо здесь словно чувство стыда (а с ним и греха) не народилось, и они — Адам и Ева до грехопадения. Ведь они просто плоть единую восстанавливают — святое дело и чистое. Да, но ведь человек недаром из тонкой эфирной материи соткан, которая обладает острой реактивностью и чувственностью. Она ему, видно, в залог дана была. Для того материя, вещество в нем до эфирности доведены, чтобы из своей зыбкости, летучести — твердь духа извлечь, мысль породить, творчество разума. И это такое же conditio sine qua[12] поп существования рода людского.

Утром вышел и видал, как собаки скачут друг на друга У собак течка два раза в год в декабре и июле — значит, в Эросе они имеют год особый, особый цикл времени, иной, чем тот, что мы измеряем кругообращением Земли вокруг Солнца Да, и у нас, кстати, — девятимесячный цикл времени, а не годовой Вот почему — от этого несоответствия года земляного и «года» человеческого — возможны гороскопы по светилам и когда, под каким созвездием зачат и родился прочертить судьбу, имеющую человеком этим состояться ведь если 9-месячный цикл вынашивания пал на лето, осень и зиму — один состав вещества складывается в младенце — более огненный, если же на осень, зиму и весну — более водянистый, лимфатический, духовный И возможных сочетаний, переплетений девятимесячного цикла человечьего с годовым земным, многолетним планетным, световыми годами звезд — бесконечное количество, и каждое — индивидуально Так вот не есть ли человеческие соития «круглый» год (в отличие от пор течки у животных) — такое же преодоление естественного времени и ритма природы общественно-человеческим временем, как и бытие в городе — создание своего пространства в пространстве природы го, как и необходимость полутелой особи периодически восстанавливать плоть едину — иначе засохнет! — как Антею Земли коснуться, как ныряльщику воздуху дохнуть. Ведь откуда возьмется общее одеяло, общая кожа на двутелом андрогине, восстановившемся в ночном соитии? — Не с неба свалится, а дневным трудом произведется. Тогда же и панцирь-дом, и очагоогонь, и пища, и культура — оттачивание духа — главного орудия, стержня жизни существования рода людского, у которого жизнь в обществе и духе стала неотъемлемой родовой сущностью. Таким образом каждодневное восстановление Человека осуществляется не совместным возлежанием разнополых телесных половинок, а его выпрямлением и вертикальным положением в мире (недаром как плоть едина Человек может лишь лежать или кататься, кувыркаться — так передвигались платоновские андрогины). А когда человек встал, притянулся глазом навстречу солнцу и свету, шаром головы вознесся к куполу неба, — тогда и начинается собственно человеческая жизнь как деятельность (тогда как ночное объятие — это тьма индивидуума, утопление личности: его лицо и глаз ничего не значат, а значат лишь выступы и уступы — и это Аид, утроба, небытие духа смерть сознания, напряжения совести, — и оттого блаженство, ощущение вечности). Днем дух вступает в борьбу за существование, отстаивает свои права, внушая, что человек как плоть смертей (внушая ему забвение того, что он — бессмертно-эфирное тело природы, и после смерти его вещество перейдет в лист, бабочку, сверчок), зато единственно вечное в нем — это его личность: то, что он особь, что он индивидуум — т. е. неделимый, что он не часть, а универсум, микрокосм, подобие и образ Божий!. А так как тело его подвержено и смертно, то лишь его личная душа есть участник в вечно блаженной жизни духа и света. То есть тоже часть — но не Двоицы (как в андрогинности), но множества, бесконечности. И к этой сути жизни человек имеет прямое, а не опосредованное через другую часть — половинку женскую (мужскую) отношение, так что и мужчина — человек, и женщина — человек: разность их полов не имеет значения. Так что выбирай: или та целостность и блаженство, которые имеет сам твой дух, личность через участие в духовной жизни мира, в свете дня, и где ты покорен «только Богу одному» и значит, ото всего остального свободен; или то блаженство и самозабвение в воссоединении единой плоти, для чего тебе требуется искать твою мужскую или женскую половину, которая тем самым явится для тебя образом твоей вечной зависимости от чего-то чужого, твоей несвободы,[13]и что будет рождать в тебе «геенну огненную» чувств, все новых дробных желаний, рабство у их исполнения, вечную нужду в другом и отвращение к самому себе. Вот источник той взаимной борьбы, ненависти и мести, которой чреват Эрос, если он облучается безжалостным и непримиримым светом духа — и там, где у них нет гармонии или мирного разделения сфер по принципу: «Богу Богово, кесарю кесарево». А Россия — страна тотальная: нет разделения, все в общей свалке..

Итак, человек меж двух бездн распят: прорва Эроса и вселенная духа. И жизнь его совершенно органично есть чередование падений — и восставаний. Ночью — царит Эрос. Днем — свет, Логос и дух. И чтоб быть человеком, он должен утром делать усилие, переламывать силу тяжести (тяга матери-земли- женского начала стремится все уложить нас) и, тянясь к свету, обрести вертикальную позу. «Кто рано встает — тому Бог подает». И кто опоздал встать к восходу солнца — опоздал к раздаче ума: ибо свет — ум

А вечером, когда надвигается беспросветная тьма, ночь и исчезновение «я», как предметы сливаются, теряют очертания и формы («все кошки серы»), так и я теряюсь, как особь в мире, он меня растворяет и поглощает, всасывает; личность и характер перестают иметь значение — все эти дневные напластования, наросты и световые покровы, и я, оказывается, — не атом и не индивид, не точка, не корпускула (а следовательно, идея об атомах, индивидах, о мире как прерывности тел и форм есть всего лишь дневное, а не универсальное миропонимание), но — влечение, волна, импульс: через меня они проходят и куда-то влекут, волочат..

Представление о мире и всех вещах как магнитных полях, туманностях и волнах, по ним прокатывающихся, — есть плод ночных бдений и мировосприятий — при свечах и электричестве XVIII–XIX вв. Ночью царит время, тишина — звук и музыка (ср. «Бессонница» Тютчева), так же, как днем — пространство, свет, формы вещей и искусства пространственные

Русский логос

Но неужели обязателен этот дуализм? Не есть ли это автоматическое расщепление и ход европейского сознания? Ведь в Индии, например, — нет парности в мировоззрении, есть не упорядоченные числом множества и разные единства. — Но ведь пара: день-ночь, свет-тьма остается? — Почему? Разве для солнца есть день-ночь? Где оно, — там вечный свет и день. — Но тогда бог одностороннее и ограниченнее человека… И значит, чтобы все постигнуть: и бытие и небытие, и чтобы эти односторонности исчезли (чтобы внять Целое, где нет наших детских различении, и узнать, как выглядит мир по сути, а не по для нас явлению), надо человеку сосредоточиться в квант-сгусток всех своих жизненных сил (душевных и телесных, мыслей и соков) и изойти и рассеяться, как магнитом к себе притянуть все и объять необъятное, ибо оно стечется — в суть, сердцевину: «Вот оно!» будет. Но опять изойти мы можем лишь в какой-то точке: в глазе-мысли (умозрение); из пальцев руки, через которые исходит наше ум-умение и превращается в вещь; каплей-семенем; в дыхании: душу-атман с мировым воздухом Брахманом сливая; в голосе-слове, в танце-телодвижении. Каждое действие (и бездействие, созерцание), если оно в сосредоточенности и в рассеянности («я» по миру), — есть путь слияния и исход. Но я увлекся здесь в дзен-буддизм. Однако это нужно, чтобы с его помощью преодолеть кромешный дуализм европейской логики, которой я рассуждаю спор человека, Эроса и других сил. Значит, множественность путей и сутей есть, а не «или дух или тело», «или Логос или Эрос», «бог или секс»… И это мировоззрение естественно для неравномерных космосов, неумеренных, космосов с преобладанием: в Индии больше света и тепла, чем ночи и холода; в Африке вообще от малости простора для тьмы ночью она вторглась в день и почернила тела людей — и у них Секс и Эрос стали дневные божества, откровенные; и если в Европе культура связана с духом, то там высокая культура и ритуальность как раз в эротической жизни