Григорий Дьяченко - Тайная жизнь души. Бессознательное.

• Название: Тайная жизнь души. Бессознательное.
• Автор: Григорий Дьяченко
• Жанр: Религия

---

Завязав глаза субъекту, страдающему анестезией правой руки, помещаем карандаш между большим и указательным пальцами последней. Оказывается, что, несмотря на нечувствительность руки, оба пальца обхватывают карандаш, а другие соответственно сгибаются, как для писания. Между тем субъект ничего об этом не знает: движения были совершены без ведома его сознания. Из этого следует, что истеричная особа, несмотря на анестезию, может реагировать на раздражение ее нечувствительного члена, но все это происходит под влиянием подсознательной личности, другими словами, анестезия данного члена распространяется только на нормальное я.

Мало того, если рукой, держащей карандаш, начать выводить какие-нибудь буквы, цифры и т. п., то после того, как мы ее оставим, она сама продолжает писать те или иные цифры, буквы, выводить фигуры, и опять-таки совершенно бессознательно для субъекта. Стало быть, независимо от подсознательной перцепции, тут видно еще и подсознательное мышление.

Но хотя подсознательные процессы и остаются совершенно неизвестными сознательному я, тем не менее, как доказал Бине своими опытами («Revue philosophique»), эти процессы не остаются без влияния на последнее [5].

Из нормальной психо-физиологии известно, что осязательные впечатления могут возбуждать соответственные зрительные представления [6]. Если нас, положим, коснется что-нибудь холодное, скользкое, то, хотя бы мы его вовсе не видели или держали глаза закрытыми, в нас тотчас же возникает представление о лягушке, жабе, и т. п.; прикосновение ножа вызывает зрительное представление о его форме, цвете и т. д.

Но, понятно, если мы дотронемся до анестезированной поверхности, то такого рода представление, по-видимому, не должно бы возникнуть. Однако оказывается, что, хотя сознательного представления в подобных случаях и не бывает, тем не менее, влияние воспринятого подсознательной личностью впечатления сказывается на нашем я в соответственной форме. Например, если экспериментируемой особе, внимание которой сосредоточивают на буквах газеты, начать колоть анестезированную часть тела или чертить по ней линии, то субъект видит на газете точки или линии, заслоняющие ему буквы, затрудняя чтение. Вместе с тем, Бине подметил еще один очень важный факт. Если экспериментатор, начертив на анестезированной руке истерика, положим, квадрат, предложит ему подумать о какой-нибудь вещи, то перед глазами субъекта является фигура квадрата. Только разница между представлением, возникающим совершенно свободно, и под влиянием осязательного впечатления, испытываемого подсознательной личностью, заключается в скорости возникновения: в первом случае она мгновенна, во втором равняется 2 -5 секундам. Иногда же субъект даже говорит: «Я не знаю, я должен еще мгновение подумать».

Следующий опыт дает нам основание для суждения о степени зависимости одного сознания от другого. Если экспериментатор, взяв анестезированную руку пациента, напишет ею какую-нибудь цифру, потом под ней другую и затем проведет под ними черту, то иногда бывает, что испытуемый субъект сам от себя прибавляет под этими числами сумму их. На вопрос о том, какие были первые цифры, пациент ответить не может, но общий результат, т. е. сумма, ему известна. Из этого следует, говорит Дессуар [7], что «во втором сознании впечатления не только отмечаются, но и сознательно друг с другом связываются, что без ведома индивидуума ведется сложение, один только последний член которого, результат, переходит в первичное сознание».

Резюмируя вышеприведенные факты, приходим к заключению, что сознание спящего, пьяного, сомнамбулы, эпилептика во время припадка отличается от нормального сознания; что это второе сознание, или подсознание, имеет свою память, свою интеллигенцию. Но эта память не всегда резко отделена от жизни нормального я.

Переходя теперь к экспериментальным исследованиям, заметим, что одновременно с доказательством двойственности личности они бросают свет и на природу гипноза.

Буррю и Бюро имели одну страдавшую большой истерией пациентку, которая после сильного душевного потрясения совершенно потеряла память о прошлом; в ней сохранилось воспоминание только об одном периоде всего ее существования от рождения до вступления в госпиталь, не исключая и упомянутых двух лет. В тоже время изменялось и ее физическое состояние. Тогда как во время бодрствования она страдала частью анестезией, частью гиперестезией (повышенной чувствительностью), в гипнозе ее чувствительность была нормальна. В последнем состоянии изменялся также и психический склад пациентки, выражавшийся во взгляде, движениях, письме и речи. Дессуар объясняет этот случай тем, что «сильное потрясение нарушило равновесие психической жизни и часть ее погрузило в глубину, которая остается недостижимой для сознания индивидуума; в гипнозе же возникает состояние, которое включает эту глубину. Таким образом, гипноз можно сравнивать с подсознанием» [8].

Итак, применение к исследованию личности гипнотизма дало в руки психологов возможность непосредственного экспериментирования над нашим подсознательным я.

Из опытов прежде всего выяснилось, что лицо, бывшее в глубоком гипнозе, ничего не помнит из происходившего во сне и только во время вторичного гипноза в субъекте воскресает память о событиях, происходивших вовремя предыдущих усыплений. Вольфарт рассказывает случай, в котором одна дама вспомнила в гипнозе происходившее с ней во время гипнотического сна, в который она была погружена тринадцать лет тому назад [9].

Говоря о воспоминаниях проснувшегося, мы нарочно не употребляем слова «забывает», так как «забыть можно только что-нибудь, бывшее прежде известным, а первое, или нормальное, я, – говорит Дессуар, – ничего ведь не знает из того, что пережило второе, или сомнамбулическое [10].

Случается иногда, что мы не можем припомнить какое-нибудь впечатление, а на другой день, после сна, мы его вспоминаем: это нам подсказала бессознательная личность в то время, когда она вышла из обычного своего подчиненного положения. Но последняя совсем освобождается из-под деспотизма сознательного я только во время сомнамбулизма. Однако и здесь робкое и привыкшее к подчиненности подсознательное я не сохраняет самостоятельности и немедленно подпадает под влияние посторонней, бодрствующей, сознательной личности – гипнотизера. Жане приводит любопытный пример такой двойственности я. Девятнадцатилетняя нормальная девушка по имени Люси при гипнотизации, называла себя Адриеной. Адриена имела полное представление о Люси, знала такие подробности ее жизни, начиная с раннего детства, о которых Люси утратила всякое воспоминание. Напротив, нормальная Люси не имела никакого понятия об Адриене; гипнотизер также не добился от нее сведений о последней. Имя Адриены Люси выбрала, очевидно, с одной стороны, в виду сознания отличности обоих я, с другой – по субъективному предпочтению этого имени и в виду удобства разговора с гипнотизером. Люси поддавалась внушениям, в точности их исполняла, находясь в каком-то смешанном, не то бодрственном, не то гипнотическом, состоянии. Так, например, ей приказывают встать, ходить, и она это делала, вовсе не сознавая: из разговора ее можно было заключить, что ей представлялось, будто она сидит; ей приказывали плакать – и она заливалась слезами, опять-таки не сознавая этого и продолжая вести веселую и беззаботную болтовню.

Тем не менее, хотя второе я послушно и некритично, но оно, как мы уже видели, не лишено способности мышления. Вот еще один пример из опытов, произведенных доктором Дессуаром на заседании Общества экспериментальной психологии. Г. Д. подвергается пост-гипнотическому внушению, которое он должен исполнить, когда услышит, как г. Дессуар ударит 17-й раз в ладоши. По пробуждении Д., д-р Молль заводит с ним разговор, во время которого Дессуар 15 раз хлопает руками. Когда Д. спросили, слышал ли он хлопанье, он отвечал, что нет, и к тому же не имеет понятия о том, что должно произойти после 17 ударов. Но едва только прозвучали последние два удара, как Д. совершенно автоматически исполнил внушение. Этот опыт доказывает, что подсознание не только обладает памятью, но способно и к интеллектуальной работе. Следующий опыт убеждает нас в том же. Внушают гипнотику, что по пробуждении он исполнит известное действие после того, как две цифры, сказанные одна после другой во время разговора, дадут в сумме – 7, и внушение, действительно, исполняется [11].

Пойдем, однако, дальше. Наверно вам, читатель, не раз случалось, о чем-нибудь задумавшись, автоматически чертить на бумаге что попало. То вы нарисуете какую-нибудь рожицу, то ставите цифры, то без конца выписываете какое-нибудь имя, то изобразите треугольник, квадрат, домик и т. д. Подобного рода бессмысленного марания может быть три степени. Первая из них характеризуется тем, что субъект знает, что пишет, но делает это непроизвольно, автоматически и думая о чем-нибудь постороннем. Вторая – проявляющаяся в случае, «если подсознание развивает большую свободу», и в движениях карандаша является значительная стремительность, так что «оператор теряет знание содержания своего собственного писания и с явным удивлением замечает, как иногда самые сокровенные мысли и чувства являются на свет Божий». Когда же духовная двойственность достигает своего апогея, то субъект уже вовсе не замечает того, что делает его рука, и часто занимается совершенно иным делом, ведет оживленный разговор и т. д. Тень, между прочим, наблюдал одну особу, которая могла разговаривать и петь и в то же время писать, не смотря на бумагу, последовательные фразы и даже целые страницы, не сознавая написанного. «На мой взгляд, – говорит автор, – нельзя было поверить в ее искренность; между тем, она объясняет, что, оканчивая страницу, не имеет никакого представления о написанном; когда она переписывает, то изумляется, иногда боится написанного. Почерк у нее при этом иной, нежели обыкновенно. Движение пальцев и карандаша быстрое и кажется автоматическим» [12].