Дункан Кайл - Черный Камелот

• Название: Черный Камелот
• Автор: Дункан Кайл
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 1994
• ISBN: 5-7001-0191-2

Древняя, времен короля Артура, крепость в самом сердце Германии. Один из наиболее засекреченных объектов «черных СС», тайного рыцарского ордена в Третьем Рейхе. Германия на грани поражения, и нацистское руководство собирается здесь за «Круглым Столом» Гиммлера в поисках последнего чудо-оружия. Смертельно опасное знание таится в секретных архивах древнего «Черного Камелота»...

---

– В таком случае мы должны свести их до минимума. Кроме самих документов необходимо иметь абсолютно убедительные и приемлемые для конкретной ситуации аргументы, объясняющие их появление. Не сомневаюсь, что русские будут проверять тщательно, и документы должны выдержать эту проверку.

Шелленберг сделал небольшую паузу и извлек из портфеля вырезанную из газеты фотографию, на которой была изображена пожилая улыбающаяся женщина в полосатом шелковом платье. По всей видимости, фотография была сделана на каком-то официальном мероприятии.

– Это – Александра Коллонтай, – пояснил Шелленберг, – посол Советского Союза в Швеции. Полагаю, вы должны о ней знать.

– С меня достаточно знать, что она – стара и больна.

– Она действительно больна, и уже много лет. Но это никак не повлияло на ее ум и тем более – на ее личную крепкую дружбу со Сталиным. Если эти бумаги попадут к нему через Коллонтай, которая подтвердит их подлинность, – считайте, что половина дела уже сделана. Вот – первая причина, по которой Швеция избрана логически верно. Коллонтай – единственный советский посол, которому Сталин по-настоящему доверяет. Во-вторых, Швеция легко доступна с нашей территории. Это будет способствовать быстрой доставке документа. Между тем еще одна проблема потребовала решения – найти убедительный способ передачи Коллонтай этих бумаг. Такой способ, похоже, найден: их передаст предатель.

Кальтенбруннер скрипнул зубами и сжал лежавшие на столе кулаки:

– Это и есть ваша гениальная идея? В таком случае вас давно пора освободить от занимаемой должности! Кого вы хотите предложить, может быть – вашего приятеля Канариса? Вот зачем вы наносите ему визиты вежливости и шлете дорогие сигары? Ну что же, можете отправлять его к русским!

Помолчав, он резко добавил:

– Будьте осторожны, Шелленберг, когда употребляете слово «предатель». Оно может превратиться в бумеранг.

– Зато он со шведами крепкую дружбу водит, – прорычал Мюллер. – Все эти воркования с Бернадоттом и шведским Красным Крестом. А уж где вы, Шелленберг, просто отличились – так это на переговорах об освобождении евреев.

– Я встречался с графом Бернадоттом, – спокойно произнес Шелленберг, – по личному указанию рейхсфюрера СС.

– Ни за что не отступайте от этих указаний, ни на миллиметр, – посоветовал ему Кальтенбруннер, не скрывая злорадства.

Шелленберг сделал вид, что пропустил эту плоскую шутку мимо ушей.

– Как я уже сказал, нам нужен предатель. Вероятно, правильнее было бы сказать, что мы должны его создать. В действительности это будет преданный рейху немец с безупречной биографией. С одной стороны, мы сами будем уверены в его исключительной надежности, с другой стороны, мы сумеем убедить русских в том, что он реально мог иметь доступ к этим бумагам.

– И вы полагаете, – в голосе Кальтенбруннера звучал сарказм, – что можно состряпать такой экземпляр? Да он расколется уже через пять минут, если его начнет допрашивать специалист. Кто бы ни были русские – в подобных вещах они не дураки.

– Такому человеку не страшен ни один допрос, потому что он – реально существующее лицо, с реальной биографией. Именно из такого человека мы создадим предателя.

Впервые за весь период разговора Шелленберг увидел в тяжелом взгляде Кальтенбруннера проблеск интереса. В кабинете наконец-то поняли его замысел.

– Значит, мы предаем гласности факт, что этот человек – предатель, а затем убиваем его? – уточнил Кальтенбруннер.

– Нет, – возразил Шелленберг. – Мы оставляем его в живых. Когда он прибудет в Швецию, мы позаботимся организовать ему соответствующий прием, а его последующие действия проконтролируем – разумеется, тайно, о чем сам он догадываться не будет.

Глава 3

Франц Раш отказывался верить в происходящее. Ни инструктажи, ни церемония проводов с отданием чести и пожеланиями удачи не могли избавить его от ощущения ирреальности. Трехмоторный «Юнкерс-52», на котором он вылетел из Темпельхофа[1], всегда был для Раша самолетом, в котором отправляются на фронт, но никогда ему не приходило в голову, что «юнкерс» можно использовать для побега. Раш находился в том странном состоянии, когда чувства вступают в противоречие с сознанием. Самолет вылетел из Берлина, сейчас держит курс на Стокгольм и скоро совершит посадку на нейтральной территории. И это – факт. Фактом или, скорее, даже чудом было и то, что, решив покинуть Германию, он не просто сделал это, а сделал с шиком. В его кармане лежала виза, полученная в министерстве иностранных дел, на аэродроме Раша провожали высокопоставленные военные чины. Все это – реальность. Однако то, каким образом она осуществлялась, было ирреальным. Реальным было только прошлое – вчерашний день и еще четыре тысячи или более ему предшествующих, в течение которых фюрер находился у власти.

Давление на барабанные перепонки подсказало, что самолет пошел на снижение. Франц взглянул сквозь иллюминатор на покрытую снегом землю, где единственным признаком жизни была бегущая тень самолета – четкий контур трехмоторного «Ю-52», скользящий по белизне. Неотрывно следя за тенью, он вдруг вспомнил столько раз виденные кадры: личный «юнкерс» Гитлера, летящий в Нюрнберг на партийный митинг, под ним – залитая солнцем земля, воздух наполнен музыкой, а впереди – то, что кинорежиссер Лени Рифеншталь назвал «триумфом воли».

Губы Раша скривились в едва заметной улыбке. Сотни тысяч голосов уже умолкли навечно, и некому исполнить приветственный гимн идущему на посадку «юнкерсу». На мгновение им овладела грусть по ушедшим годам, по всем тем, кого он знал, и он раздраженно мотнул головой: где-то глубоко в мозгу действительно засело желание сбросить оковы прошлого. Он вновь посмотрел в иллюминатор, теперь уже готовый воспринимать то, что встает перед глазами. Под ним – Швеция, и он – свободен. Все, что от него сейчас требуется, это – выйти из самолета, предъявить паспорт с визой и вступить в новую жизнь. И – никаких препятствий на пути. Впрочем, в данный момент на пути оказался командир экипажа «юнкерса»: «Люфтганза», как всегда демонстрируя свою пунктуальность, намеревалась пожелать важному пассажиру доброго пути.

Раш протянул руку:

– Большое спасибо. Отличный полет.

– Для нас это – особый случай, – ответил командир экипажа, пожимая протянутую руку. – Не каждый день доводится приветствовать на борту кавалера Рыцарского креста с дубовыми листьями.

– Счастливого возвращения домой, – с самым серьезным видом пожелал ему Раш, имея в виду «мустанги» и «спитфайры». Он не сомневался, что собеседник готов до последнего дыхания сражаться с Иванами за свой народ, фюрера и отечество.

Раш спустился на бетон летного поля и притопнул по нему – отчасти потому, что затекла раненая нога, отчасти – чтобы убедиться, что под ногами – действительно Швеция. Вслед за ним на землю спрыгнул стюард и протянул чемодан.

В толпе других пассажиров Раш направился через самолетную стоянку к зданию аэропорта с чемоданом в одной руке и тростью в другой. Побег совершен успешно. Выражение суровости, всегда лежавшее на его лице и, как правило, точно отражавшее его внутреннее состояние, сегодня казалось неуместным.

Перед тем как войти в здание аэропорта, он обернулся и взглянул на «юнкерс». Стоявший в дверном проеме фюзеляжа командир воздушного корабля поднял в приветствии руку, и прилив несвойственного Рашу великодушия чуть было не заставил его вернуться назад к самолету и поговорить с капитаном. Ему вдруг захотелось понять, почему человек, находясь в Швеции в полной безопасности, делает совершенно иной выбор и возвращается в погибающий рейх? Задержав на мгновение взгляд, Раш взмахнул в ответ тростью и отвернулся. Ему оставалось выполнить последнюю обязанность, едва ли обременительную, однако необходимую, которую он рассматривал скорее как благодарственную жертву за предоставленный ему шанс оказаться на свободе. Он мысленно повторил полученную от Шелленберга инструкцию: автомобиль доставит его из аэропорта в «Гранд-отель», где он остановится и будет ожидать дальнейших указаний; в день, о котором ему заранее сообщат, он будет принят графом Фольке Бернадоттом, которому должен вручить два конверта, лежащих сейчас у него в кармане. Это все, что от него требовалось. «Примите, сэр, наши наилучшие пожелания! А теперь прошу простить меня, я удаляюсь к манящим огням Стокгольма».

Чиновник шведской иммиграционной службы едва взглянул на паспорт и визу, а таможенник даже не пожелал осмотреть багаж. Не обращая внимания на легкую, но непрекращавшуюся боль в раненой ноге, гауптштурмфюрер Франц Раш направился к выходу отыскивать машину, которая должна была отвезти его в город. Недалеко от здания аэропорта, у изгиба дороги, стояло несколько легковых автомобилей, частных и такси, очевидно – в ожидании новых пассажиров. Раш поставил на землю чемодан и стал ждать, когда один из них подъедет к нему.