Николай Переяслов - Я пишу - лучше всех

• Название: Я пишу - лучше всех
• Автор: Николай Переяслов
• Жанр: Русская классическая проза

---

* * *

Из сегодняшних теленовостей:

- США в одностороннем порядке заявили о своем выходе из договора с СССР по противоракетной оброне (ПРО) от 1972 года. То есть окончательно развязали себе руки, продемонстрировав тем самым, что больше они вообще не считаются с мнением Путина.

- В ответ на вчерашний теракт, от которого погибло несколько евреев, Израиль нанес ракетные удары по городам Палестины.

- Сторонники Усамы бен Ладена совершили нападение на здание индийского Парламента в Дели. Двенадцать человек убито.

- В Чечне проводится зачистка города Аргуна от боевиков, идут бои.

14 декабря, пятница. Второй день работы Собора проходил сразу по нескольким тематическим секциям - одна из них, посвященная взаимоотношениям православия и ислама, работала у нас в Союзе писателей, но я поехал в Свято-Данилов монастырь послушать разговор о глобализме и национальной самобытности.

По дороге от станции "Братиславской" до "Тульской" насчитал в метро восемь (!) романов Дарьи Донцовой, одну книгу Акунина и одну Марининой, штук шесть доперестроечных изданий в однотонной обложке (явно - классика), три или четыре современные книги в умеренно-аляповатом оформлении (успел разглядеть только роман Александра Лютого "Робин Гут" да ещё на одной из обложек - имя Сергея Алексеева) и широкий спектр периодики - журнал "Вокруг света", газеты "СПИД-Инфо", "МК", "КП", "Мир новостей", кроссворды... Обобщенная же характеристика чтения современного москвича выглядит таким образом как: "ВЕЧНОЕ + МОДА" , - то есть, наверное, так, как у нас всегда и было: для одних книга - это поиск истины, а для других - желание немного отвлечься от действительности, занять себя приключениями выдуманных персонажей или же просто быть в курсе литературной моды. Заметно стремление к ироническому восприятию описываемых событий, что выдвинуло в число наиболее читаемых в метро авторов Дарью Донцову...

(Ну не парадокс ли, в самом-то деле: я пишу - лучше всех, а народ читает - Донцову?..)

* * *

Из прослушанных на соборной секции выступлений запомнилось:

- В.О. Осипов говорил о необходимости создания при Всемирном Русском Народном Соборе молодежной секции.

- Начальник Главного Управления международного военного сотрудничества Министерства обороны РФ генерал-полковник Леонид Ивашов - о факторе возникновения "асимметричной" войны, явленной нам террористами 11 сентября и позднее (например, терактом против американского самолета 12 ноября и рассылкой сибирской язвы), а также - о "бесконтактной" войне американцев, которую они опробовали в Ираке, Югославии и Афганистане, не вступая в прямое соприкосновение с противником. Это, - сказал он, - абсолютно новые вехи в военном деле, а мы сегодня опять готовимся к войне "вчерашнего дня".

- Выступавшая от имени экологов Тамара Безулёва сказала, что мы в настоящий момент вышли из одного природного цикла и входим в другой, и что то, что нас ожидает впереди, не зависит ни от одного из земных правителей. "Скоро, - сказала она, - грядут такие страшные катастрофы, что мы забудем и о Буше, и о бен Ладене..."

- Мы должны быть намного активнее и НАВЯЗЫВАТЬ ВЛАСТЯМ свои идеи и программы (не помню, кто).

- Чтобы изменить мир, мы должны стать силой, равновеликой Соединенным Штатам, а с нынешней российской армией это невозможно. Ее нельзя реформировать, можно только создать вместо неё новую, начав, как это когда-то сделал Петр Великий, с создания "потешных" полков.

- А приехавший из Рязани Юрий Головастиков перебил ведение собрания и потребовал призвать Путина к немедленному разрыву отношений с Америкой. "...И пусть весь мир содрогнется от радости!" - выкрикнул он, завершая свою речь.

- И ещё один момент: уже перед самым перерывом, когда отец Всеволод начал петь погребаемому сегодня Эдуарду Володину "Вечную память", у кого-то из присутствующих неожиданно громко зазвонил мобильник - словно поминаемый услышал нас ТАМ и захотел откликнуться...

15 декабря, суббота. В 11 часов встретился в Правлении с Александром Малиновским, которого я пригласил на свою передачу "Литературные встречи". И в имевшиеся у нас полчаса свободного времени чуть не поругались с ним до такой степени, что он уж было хотел отказаться от выступления. Собственно, мы не то чтоб ругались, но как-то против своего желания опять вернулись к нашему давнему и так до сих пор и зависшему в незавершенности разговору о качестве литературного языка Александра Станиславовича. Дело в том, что он начинал свои литературные опыты с того, что надиктовывал на магнитофон всё, что приходило в голову, секретарша это распечатывала, а он потом только вносил небольшую правку и пускал это в печать. Но устная речь и письменная - это две абсолютно разные стихии, существующие каждая по своему собственному закону, и то, что на магнитофонной пленке кажется нормальным рассказом, на страницах книги может выглядеть откровенным косноязычием. Вот на это я и пытался все время обратить внимание Малиновского, который настолько испортил свой стиль этим методом, что все его фразы выглядят поставленными с ног на голову. Есть у него некие откровенные недоработки и в стихах, которые я первое время выправлял своим редактированием для того, чтобы он увидел, в каком ему направлении надо работать. Но, достигнув в своей жизни звания академика Российской инженерной академии, профессора и лауреата нескольких международных премий за руководство химическими заводами, Александр Станиславович считает себя таким же крупным специалистом и в области литературы, а потому тут же возвращает отредактированные мною тексты в их исходное состояние, смертельно обижаясь при этом на малейшие критические замечания, и вообще остается как бы заблокированным для разговоров о недостатках своего творчества. А я, если таковые у кого-нибудь встречаю, то не говорить о них не могу - иначе зачем мы тогда нужны друг другу? Чтобы только похлопывать один другого по плечу да нахваливать не доведенные до совершенства вещи? Мне неинтересны такие разговоры, в которых я должен думать не о смысле творчества и не о задачах литературы на данном этапе русской истории, а только о том, как бы ненароком не обидеть собеседника неприятной для него правдой! А Малиновский к откровенности такого рода не привык, он любит более обтекаемые формулировки, а потому нам с ним очень непросто общаться. Хотя человек он весьма интересный, с громадной творческой энергетикой, которой буквально тесно в рамках занятий наукой и производством, а потому его так сильно и тянет в литературу. И ведь не скажешь, что тут у него нет таланта, я сам когда-то помогал ему вступить в Союз писателей, видя его способность отбирать жизненный материал для прозы, просто ему не хватает самокритичности и трезвого взгляда на свои тексты. А, может быть, к его повестям просто нет смысла подходить с критериями выявления ХУДОЖЕСТВЕННЫХ достоинств, так как у Малиновского как раз вовсе НЕ художественная природа творчества. Он, если на то пошло, никакой не ПИСАТЕЛЬ в привычном понимании этого слова, а скорее - СВИДЕТЕЛЬ, ОЧЕВИДЕЦ ЭПОХИ, наблюдающий за её метаморфозами ИЗНУТРИ МАТЕРИАЛА, и с этих позиций его и надо оценивать.

...Впрочем, на радио он все-таки со мной пошел и передача у нас прошла просто замечательно - было много звонков от радиослушателей, и все остались довольны.

16 декабря, воскресенье. Опять принялся читать Стивена Кинга - его кинороман "Буря столетия", в котором я впервые вижу технику преобразования литературного сюжета в видеоряд:

"Хэтч крупным планом. Его лицо застыло в полном ужасе.

Борт пожарной машины. Кроваво-красные буквы: ДАЙТЕ МНЕ ТО, ЧТО Я ХОЧУ, И Я УЙДУ.

Плакат на шее Питера Годсо: ДАЙТЕ МНЕ ТО, ЧТО Я ХОЧУ, ДАЙТЕ МНЕ ТО, ЧТО Я ХОЧУ, ДАЙТЕ МНЕ ТО, ЧТО Я ХОЧУ, И Я УЙДУ.

И ещё эти кривые танцующие трости.

Крупным планом - экран компьютера Хэтча. Все заполненные им слова исчезли. По всей сетке кроссворда - слова: ДАЙТЕ МНЕ ТО, ЧТО Я ХОЧУ, И Я УЙДУ. По вертикали, по горизонтали, на всех пересечениях. А в центре каждого черного квадрата - маленький рисунок трости.

Крупным планом взятое лицо Линожа заполняет весь кадр.

Улыбка. Видны острые кончики зубов.

Медленно теряет фокус, а снова появляется резкость, мы видим:

Центр города сверху ночью.

Почти всё темно, кроме мэрии. И теперь воет сигнал штормовой тревоги: два коротких, один длинный. Пауза, и снова и снова. Всем в укрытие.

Изображение Линожа держится, наложенное на заснеженный город и заставляя думать, что нет укрытия для жителей Литтл-Толл-Айленда... нет сегодня и, быть может, не будет никогда. Но лицо Линожа наконец исчезает... и экран становится темным.

Это закончилась ЧАСТЬ ПЕРВАЯ..."

Я давно хочу понять, как пишутся киносценарии, а те, которые я читал раньше в сборнике "Сценарии итальянского кино" и других, ясного представления об этом не давали. У Кинга же все прописано и четко, и в то же время литературно.