Михаил Полторанин - Власть в тротиловом эквиваленте. Наследие царя Бориса

• Название: Власть в тротиловом эквиваленте. Наследие царя Бориса
• Автор: Михаил Полторанин
• Жанр: Политика
• Год: 2010
• ISBN: 5-9265-0231-4

Эта книга, наверное, вызовет скандал с эффектом взорвавшейся бомбы. Хотя вынашивалась и писалась она не ради этого. Михаил Полторанин, демо­крат-идеалист, в свое время правая рука Ельцина, был непосредственным сви­детелем того, как умирала наша держава, и деградировал как личность первый президент России. Поначалу горячий сторонник и ближайший соратник Ельци­на, позже он подвергал новоявленного хозяина Кремля, который сдавал страну, беспощадной критике. В одном из своих интервью Полторанин признавался: «Если бы я вернулся в то время, я на съезде порекомендовал бы не давать Ельци­ну дополнительных полномочий. Сказал бы: «Не давайте этому парню спички, он может спалить всю Россию...»

Спецкор «Правды», затем, по назначению Б.Н. Ельцина, главный редактор газеты «Московская правда», в начале 1990-х он достиг апогея своей политиче­ской карьеры: был министром печати и информации, зампредом правительства. Во всей своей зловещей достоверности открылись перед ним тайники кремлев­ского двора, на глазах происходило целенаправленное разрушение экономики России, разграбление ее богатств, присвоение народной собственности кучкой нуворишей и уничтожение самого народа. Как это было, какие силы стояли и по-прежнему стоят за спиной власти, в деталях и лицах рассказывает в своей книге, в чем-то покаянной, основанной на подлинных фактах и личных наблю­дениях, очевидец закулисных интриг Кремля.

---

Кремлевская власть опекала стройку, как дитя малое (с та­ким же рвением, с каким нынешняя власть опекает возведение дворцов и резиденций для себя родимых). Всячески поддержива­ла свежие идеи конструкторов, разжигала изобретательский бум. И уже через три года Челябинский тракторный завод (ЧТЗ) начал выпускать продукцию (к 1940 году с конвейера сошло сто тысяч тракторов). Какую продукцию? На этот вопрос в 1937 году отве­тила международная выставка техники в Париже: там наши трак­торы С-60 и С-65 были признаны лучшими и удостоились высшей награды — «Гран-при».

Не будь всего этого, не было бы у Советского Союза лучшего танка Второй мировой войны — Т-34. (Еще одну высшую награду «Гран-при» у нас получала «Волга-21». На международной Брюс­сельской выставке в 1958-м она была признана лучшим автомо­билем года и получила название «Танк во фраке».)

И тогда, когда мы были в технике на первых позициях, и в 80-х, когда страна скатилась в аутсайдеры, в Советском Союзе царство­вала одна и та же политическая система. А какие разные результа­ты! Кстати, не только в этой отрасли. Так что дело не в форме об­щественного устройства.

Сторонники тотальной приватизации все время жужжат в уши народу, будто национализированная тяжелая промышлен­ность (и вся группа «А») — это бегун на спринтерские дистанции. А на длинных расстояниях она соревнования с капиталистами не выдерживает. Вот и в Советском Союзе людей к первым большим успехам двигал страх, а страха не стало — победы закончились.

Интересный аргумент. А разве не на страхе держатся все иные системы? И крупным капиталистом и мелким заводчиком тоже движет страх — страх разорения. А что держит в рамках по­литиков Запада? Боязнь: как бы не потерять место и не получить волчий билет! И чиновник, не важно, какую общественную фор­мацию он представляет, работает тогда хорошо, когда ощущает над собой дамоклов меч страха — страха быть вышвырнутым за некомпетентность, безделье или потерять свободу за взятки и от­каты. Это вседозволенность, ставшая нормой жизни представи­телей власти, подкосила нашу экономику. Ведь российский чи­новник без совести и страха — это же не человек. Это горилла со связкой тротиловых шашек, да еще верхом на носороге. Раздолбайство власти, круговая порука в чиновничьей среде несут одни беды и современной капиталистической России.

Я рассказал Бочарову о своей истории с научным институ­том: не пригодится ли?

— Не знаю. По идее прокуратура должна рассматривать силаевский вопрос в комплексе,— ответил Михаил Александро­вич. — Что расследовать — их дело. Через пару дней отвожу до­кументы генпрокурору — поручение нашей комиссии. И Ельцин дал добро.

Через несколько дней мы встретились: как дела? Бочаров по­жал плечами: «Какая-то игра там наверху».

— Меня пригласил к себе Рыжков и попросил не передавать дело в прокуратуру, — сказал Михаил Александрович (Николай Иванович Рыжков в ту пору— Председатель Правительства СССР. Видимо, они созвонились с Ельциным). — Он отправляет Силае­ва досрочно на пенсию, пусть уйдет по-доброму. И Борис Нико­лаевич занял ту же позицию. Так что обращаться в прокуратуру бесполезно.

Еще через какое-то время я зашел в кабинет к Борису Нико­лаевичу, там была группа шахтеров. Они просили помощи. Приот­крыв дверь, заглянул Бочаров, и Ельцин обрадовано показал ру­кой в его сторону, как на палочку-выручалочку:

— Вот будущий глава правительства, с ним решайте вопросы. До этого Борис Николаевич сказал Бочарову, чтобы он начал вести переговоры с кандидатами в члены правительства. И Миха­ил Александрович, не афишируя, занимался формированием ко­манды. Например, бывшему председателю Госплана Татарстана депутату Юрию Воронину он предложил пост вице-премьера по экономике. Тот собрался советоваться с членами своей фракции в парламенте.

Что было дальше, вспоминал сам Воронин: «Вечером меня и заместителя Председателя Верховного Совета РСФСР Бориса Исаева срочно вызвал со съезда народный депутат Мухаммат Са­биров, бывший в то время Председателем Совета Министров Татарской АССР. «Срочно идем к Силаеву,— сказал он нам,— Он только что позвонил. Завтра его будут представлять на должность Председателя Совета Министров РСФСР». «А как же Бочаров?» — изумились мы. «Не знаю, — ответил Сабиров, — представлять бу­дут двоих-троих, в том числе, возможно и Бочарова. Но Борис Ни­колаевич будет поддерживать Силаева. Иван Степанович начал вести переговоры с фракциями и региональщиками, просил нас подъехать». Через день Силаев был утвержден Верховным Сове­том в должности предсовмина, а затем и съездом».

Даже для политики трюк неожиданный!

По депутатским фракциям передали призыв Ельцина: голо­совать не за Бочарова (он тоже выдвигался), а за Силаева. Того са­мого Силаева, зама Рыжкова, которого его шеф с Ельциным наме­ревались прикрыть от прокуратуры отправкой на пенсию. А воз­несли во-он куда!

Так круто развернуть упрямого Председателя Верховного Со­вета России — нужна большая политическая сила. У кого же она нашлась? У Михаила Сергеевича.

Накануне состоялась «тихая» ночная встреча Ельцина с Гор­бачевым, куда Борис Николаевич пришел со своим мнением, а вышел, так сказать, с решением «высших инстанций». Что-то на­сторожило их там «наверху» в Бочарове: человек идеи, беском­промиссный, держаться за должность не будет. Значит, управлять им невозможно.

Помощник Михаила Сергеевича Анатолий Черняев записал в те дни в своем дневнике: «Силаев, премьер-министр России высту­пил за частную собственность (полная метаморфоза у технократа). Кстати, Бочарова взять в премьеры Ельцин побоялся, а взял Си­лаева, хотя это был человек Горбачева. Чудеса, да и только!»

Наверно, Черняев тоже не все знал о взаимоотношениях Ми­хаила Сергеевича с Борисом Николаевичем. А удивлялся не толь­ко он. Это потом я, случай за случаем, стал понимать: Ельцин уже не самостоятельная фигура. А тогда из его путаных объяснений выходило, что ему нужен премьер, которого чиновники Центра считают своим. Так, якобы, легче будет выпрашивать для России поставки товаров и материалов.

Выпрашивать у кого? Ельцин, оправдываясь, словно забыл, что он сам «протолкнул» на съезде постановление, по которому Совет Министров РСФСР выводился из подчинения Союзного пра­вительства, МВД республики переподчинялся Совету Министров РСФСР, учреждались российские банковская и таможенная систе­мы, а новому правительству поручалось заключить прямые дого­воры с союзными республиками и иностранными государствами.

Постановление имело силу закона. Это был официально оформленный уход России из семьи СССР, уход со всеми пожитка­ми. И реакция кремлевской власти на него — гробовое молчание. Создавалось впечатление, что там заранее знали о готовящемся сюрпризе Советскому Союзу.

Я сказал Ельцину: поскольку дело с Бочаровым не выгорело, то и мне не стоит входить в правительство и создавать там мини­стерство печати. Силаев совсем другой премьер.

— А какая вам разница, кого назначили премьером? — уди­вился Борис Николаевич. — Премьер сам по себе, он отвечает за экономику, а вы сами по себе — у вас идеология. Идите, как до­говорились, в министры, будете чаще иметь дело со мной и Вер­ховным Советом. Я Силаеву подскажу, чтобы он помогал нам ак­тивнее.

Разница, конечно, большая: или работать с демократом-еди­номышленником или с заскорузлым бюрократом, засланным в российскую власть одной из кремлевских группировок. Но прав Ельцин: нам с премьером не детей крестить. У меня своя про­грамма действий, с которой я шел в народные депутаты СССР, ее и надо выполнить в любых обстоятельствах. Тем более, что мои планы совпадали с позицией членов Верховного Совета РСФСР.

4

За несколько дней до этого разговора, когда еще продолжа­лась работа съезда, мы собрались в кабинете Бориса Николаеви­ча — он, Белла Алексеевна Куркова и я. Обсуждали, как создать в России свои телерадиокомпанию и информационное агентство. Республика тогда этого ничего не имела.

Народный депутат Куркова — основательница и главный ре­дактор популярнейшей передачи из Ленинграда «Пятое коле­со», была хорошим профессионалом. Ельцин любил эту переда­чу, а Беллу Алексеевну обожал за смелость и бескорыстие. И она в нем души не чаяла. Между ними были доверительные отноше­ния. (Правда, через два года на одном из представительных со­вещаний Куркова, разобравшись, назовет Бориса Николаевича с трибуны попом Гапоном. Я сидел в президиуме рядом с Ельци­ным — он был с бодуна, нервно катал рукой по столу карандаши и мычал: «Разлюбила! Разлюбила!» Хотел подняться и уйти, но я придержал его за руку).

Зная телевизионную кухню, Куркова предложила забрать у Кремля Второй резервный телеканал и АПН, где имелось много современного телеоборудования. Тогда можно создать Всерос­сийскую государственную телерадиокомпанию (ВГТРК). Но как за­ставить кремлевскую власть пойти на такой шаг? Решением съез­да народных депутатов РСФСР! Он теперь полный хозяин на тер­ритории России. Завтра же Белла Алексеевна должна выступить с этой идеей на съезде, а Ельцин убедит депутатов проголосовать. (За вечер мы набросали с Курковой и речь и проект постановле­ния съезда),