Леонид Порохня - ЧайфStory

• Название: ЧайфStory
• Автор: Леонид Порохня
• Жанр: Биографии и Мемуары

Это история группы "Чайф", написанная к ее 15-летнему юбилею.

Книга честная, написана она другом. Это чувствуется по тому, как расставлены акценты, как оцениваются те или иные события внутри "Чайфа" и вне его. Первая, широко известная "Авторизованная биография "Битлз" Хантера Дэвиса тоже была написана в подобном, благожелательном тоне, но потом появились более острые и, если угодно, беспощадные к битловскому мифу авторы. Думаю, что у "Чайфа" еще появятся авторы, которые по-иному препарировав нутро группы, увидят там новые, неожиданные детали. Мир "Чайфа", как не крути, уже нарождается — законы жанра того требуют. А труд Леонида Порохни, конечно, заслуживает высокой оценки — он написал свою книгу от имени и для "поколения дворников и сторожей", любовно, грустно, иронично.

---

Осенью на студии Вити Зайцева записали «Оранжевое наст-роение-2». Все, как в прошлый раз, но с акустическим басом и барабанами. И с накладкой — пригласили квартет скрипичный — «Я еще раз убедился, как они плохо играют. Они должны были играть в «Дуле с маком», и когда наконец они выучили ноты, ритмически добиться мы ничего не могли, свинг для них просто не существует. Но записали как-то…» (Шахрин).

Так и год прошел.

«Не со мной ты»

(Антон)

В декабре 95-го успели записать на «Новик-рекордз» одну песню, «Не со мной ты», поехали снимать клип, один из лучших за всю историю группы. Режиссером был Терри, Игорь Перин, старинный знакомец еще по свердловскому рок-клубу, где он был в команде помощников «Наутилуса». И еще играл в группе «Вафельный стаканчик», хотя это была не группа, а мистификация. На съемочной площадке все свои, свердловские, атмосфера великолепная, и происходившее вне кадра было куда смешнее, чем сам клип. Разыгрывали какие-то сценки, Бегунов, одетый грузчиком, изображал законспирированного генерала космических войск, в кадре подносил даме вещи, делал паскудное лицо и говорил: «Что вы делаете сегодня вечером? Может, в кабак поедем?»… Барышня прыскала, и все снимали заново. Северин вошел в образ героя-любовника и в клипе видно, как он говорит даме: «С…ка!»… А Шахрину потом говорили: «У тебя профессия бармена в руках, можешь деньги зарабатывать».

Но запись нигде не вышла. После съемок «Чайф» простился с Антоном.

Желание расстаться было обоюдное, но казалось важным, кто сделает первый шаг. Как сказано, в 92-м Антон пришел на роль наемного музыканта, но уже в 93-м «фактически стал полноценным членом группы, предлагал много идей, отношения были очень хорошие» (Шахрин). Потом стали портиться. Проект «Инсаров», созданный еще в 90-м, Нифантьев не распустил, к 95-му работа в нем заметно активизировалась. «Мне «Чай-фа» не хватало, мне хотелось делать свое, а тут я был только аранжировщиком, этого было мало», — говорит Антон, но даже не это главное: «Я всегда хотел быть «Я — Нифантьев». А у меня это не получалось. Третьим я быть никогда не хотел, я мог быть хотя бы вторым, но не третьим». Вторым в «Чайфе» был Бегунов — куда денешься?..

«Началась «наутилусовская» болезнь, когда все нормально, но человек все время чем-то недоволен, — это уже Шахрин, — все ему не нравится, но самое ужасное — он начал плохо говорить о песнях. Это для меня очень негативный момент. Песни — они как живые существа, мы их создаем, а потом они дают нам возможность писать новые песни. Говорить о них плохо можно на репетиции в плане «что и как переделать», а он говорил везде».

«К концу года я созрел в мысли, что не хочу работать с Антоном, — опять Шахрин, — и когда сказал это Бегунову, он ответил, что давно понял то же самое, но не решался мне говорить. Разговоры неприятные я ни на кого не перекладываю, мы с ним разговаривали, я сказал: «Антон, ведь ты бы все равно ушел», — и он сказал: «Да, только не сейчас».

Нифантьев: «Это было скорее увольнение, хотя я сам к этому вел».

Бегунов: «Антон — очень печальная страница, он дольше всех с нами был, мы жили вместе, это огромный кусок жизни. Но когда мы грасставались, я понял, что мы ему не только не близки, а больше того».

Шахрин: «Все равно, мы много соли вместе съели, так давно друг друга знали… Отношения были родственные, как с тещей, с которой можно ругаться, но она все равно теща, никуда не денешься, идешь на день рождения с цветами… Я и сейчас к нему отношусь как к родственнику, но работать с этим родственником не хочу».

Двинин

(физиономия)

Но на сей раз Шахрин подобрал басовую кандидатуру заранее.

«Славу я увидел еще до Нового года в баре «У дяди Вани» и подумал: «О! А этот человек играет на бас-гитаре… — рассказывает Шахрин. — Я знал, что он уезжал в Европу работать и вернулся, потому что там никакой особой работы нет. И я предложил: пусть, если хочет, выучит пару песен, попробуем. Просто попробуем. Он сказал: «Хорошо». Через два дня мы встретились, Слава достал тетрадь, в которой были ноты почти всех наших песен. Почти всех! За два дня он не мог этого сделать и на мой вопрос сказал: «Я почему-то знал, что мне будет это приглашение, я всегда хотел играть в группе «Чайф»… Он не врал, потому что физически невозможно за такое время снять шестьдесят песен!».

Попробовали репетировать, Славе говорили песню, он открывал тетрадку и играл с листа. Шахрин косился на Валеру, тот маячил: «Хорошо»… Тут Антона и уволили.

Детство Слава Двинин провел в городке Первоуральске, в одном подъезде с Настей Полевой. С Настей дружила его старшая сестра, она училась в музыкальной школе, в доме стояло пианино, но Славу не интересовало. В шесть лет он хотел стать Гитлером, потом просто немцем — понравился фильм «Семнадцать мгновений весны»… Потом хотел стать грузином, они много денег зарабатывают; грузины торговали земляными орешками на базаре…

Музыка поманила с началом полового созревания — первая гитара со сломанным грифом, замазанным эпоксидной смолой — ансамбль Дворца пионеров — школьный ансамбль… «Танцы, халтуры играл, как ни странно, на пианино, сам разобрался, ноты сам изучал. А мы были уже рокеры, ездили в Свердловск динамики покупать, но не купили, потому что динамики были дорогие. Мы поехали в Билимбай и сняли рупора с вокзала. Один дежурил, двое карабкались на столб…» (Двинин).

В конце 10-го класса, в 83-м, дал Славе один доброжелатель совет учиться музыке дальше. Съездили в Свердловск, в училище им. Чайковского, где Слава понял, что шансов у него нет никаких. Тут другой доброжелатель посоветовал идти на контрабас, там все время недобор. Через неделю Двинин взял напрокат контрабас и начал по нему смычком душераздирающе водить. Сдал экзамен на четверку. Как он дальше экзамены сдавал — отдельная история, но позже в характеристике прочитал: «Принят за большое желание учиться».

Через год армия, общий вагон, Москва, Образцово-показательный оркестр внутренних войск. В части маститые музыканты с высшим образованием, а Двинин с первым курсом музучилища мыл полы, чистил инструменты и играл на халтурах. После присяги на Красной площади… За два года три парада на той же площади, похоронил Слава человек пятьдесят, среди которых и Устинов, и Черненко… «У Устинова было та-ак холодно, — рассказывает Двинин, — а мы в генеральских сапогах на картонной подошве… Надевали газеты под кителя, целлофан под фуражку. С Черненко было проще, весна, а Устинов запомнился. Ну и всякие главные пожарники, они помирали, а мы их хоронили. Побывал на всех кладбищах города Москвы, и закрытых и открытых. На фестивале молодежи и студентов играл, там нас выдавали за «Оркестр высших технических училищ»…

В 86-м дембель, опять Чайник, эстрадное отделение, играл в рок-клубе с Огоньковым и Ольгой Арефьевой, работал в ДК «МЖК», где «Чайф» репетировал, там с ними и познакомился. Но в рок-н-ролле не прижился, работал в кабаке, потом вдруг уехал в Армению, курорт Джирмуг. «Чужая страна, дурные деньги, я зову жену, она едет, и в феврале 88-го война, Карабах. И я в войне. И все против нас обозлились. Кое-как мы оттуда смотались… И я понял, что со мной все, я кабацкий музыкант. Купил синтезатор, на нем играл. И потерял интерес ко всему, к жизни. Кабак…» (Двинин).

Вдруг Слава попадает в «Ассоциацию», проект Лехи Могилевского, на тот момент состоявший из только что распущенного Бутусовым «Hay». Двинин приободрился, а его решили «махнуть» на Вадика Шавкунова, басиста «Насти». И махнули, оказался Слава у Насти Полевой, соседки бывшей. Только она так его и не вспомнила. Или вид такой сделала. Репетировали на базе «Чайфа», как раз Антон из поезда вышел, и Шахрин Славу попросил подыграть, но появился Привалов, не вышло, хотя Двинину уже казалось, что «это «жу» неспроста».

В конце 91-го продал Слава гитару, ушел от Насти в брокеры. Потом опять кабак. Потом Европа, первая попавшаяся страна Дания. Играл на улице. И дело, в общем-то шло, ездил каждый год до 95-го, потом понял, что больше не может. Просто не может, и все. Остался не у дел. Но ходили тихие слухи, что Шахрин к Славе будто бы примеряется, доходили до Славы по принципу «один звукооператор говорил». Город-то маленький.

«И я почему-то купил все кассеты «Чайфа», которые нашел, взял тетрадку и альбома четыре на ноты перевел» (Двинин). Иначе говоря, встреча в баре «У дяди Вани» была во всех смыслах и со всех сторон неслучайной. И успешной — Двинин влился в группу просто, быстро и вовремя.

«Впереди был новый альбом, — Шахрин, — нужно было постараться сделать что-то другое, уйти из под штампа «Чайф» времен «Пусть все будет»…

Глава 6 Самопознание Чайфа

Век живи — век учись

«Век учись — дураком помрешь».

Русская народная мудрость (2 экз.).