Виктор Белаш - Дороги Нестора Махно

• Название: Дороги Нестора Махно
• Автор: Виктор Белаш
• Издательство: Проза
• Жанр: История
• Год: 1993

Воспоминания соратника Н.И. Махно, его заместителя и начальника штаба В.Ф. Белаша, свидетельства очевидцев и участников махновщины раскрывают одну из трагических страниц гражданской войны в Украине.

Впервые на основе многочисленных оригинальных документов в книге воссоздается образ одного из первых кавалеров ордена Боевого Красного Знамени Нестора Махно –– организатора Повстанческой Армии (махновцев), поиски им путей и методов борьбы во имя свободы народов Украины. Показаны действия махновцев с марта 1917 г. по август 1921 г. Нестора Махно не могли понять ни Ленин, ни Троцкий, ни Деникин... Его поймет история.

Для историков, преподавателей школ и вузов, студентов, учащихся старших классов, широкого круга читателей.

---

Фронт красных тянулся от Бердянска по реке Обиточной до Цареконстантиновки и дальше: через Пологи, Орехово, ст. Попово и вниз по Днепру. 13-я красная армия резервов уже не имела, и ее обозы попадали к нам в плен без выстрела. Наше появление в ее близком тылу, безусловно, создавало панику и красноармейцы, чтобы избавиться от назойливых врангелевских танков и аэропланов, переходили на нашу сторону одиночками и целыми батальонами.

Я созвал комсостав и предложил помочь красным выступить на фронт против Врангеля. Но гуляйпольская группа анархистов, во главе с Махно, подкрепленная приехавшими набатовцами, отвергла мое предложение. Наша новоспасовская группа не в силах была помочь беде красных. Все же, чтобы не деморализовать тыл 13-й красной, которая Врангелем разбивалась по частям, мы оставили Н. Успеновку и продвинулись на село Большая Янисоль, Времьевка. Здесь в изобилии сбрасывались с самолета листовки:

«Слушайте, русские люди!

За что мы боремся?

За поруганную веру и оскорбление святыни.

За освобождение русского народа от ига коммунистов, бродяг и каторжников, вконец разоривших святую Русь.

За прекращение междуусобной брани.

За то, чтобы крестьянин, приобретая в собственность обрабатываемую землю, занялся бы мирным трудом.

За то, чтобы честный рабочий был обеспечен хлебом на старости лет.

За то, чтобы истинная свобода и право царили на Руси.

За то, чтобы русский народ сам выбирал себе хозяина.

Помогите мне, русские люди, спасти Родину.

Генерал Врангель»[892].

А в приказе Врангеля № 3226 от 20 мая 1920 года (по старому стилю) говорилось:

«Мною подписан закон о волостном земстве и восстанавливаются земские учреждения в занимаемых армией областях.

Земля казенная и частновладельческая сельскохозяйственного пользования распоряжением самих волостных земств будет передаваться обрабатывающим ее хозяевам. Призываю к защите родины и мирному труду русских людей и обещаю прощение заблудшим, которые вернутся к нам. Народу земля и воля в устроении государства! Земле — волею народа поставленный хозяин. Да благословит нас бог!

Генерал Врангель»[893].

Из обсуждения листовки и приказа выходило, что крестьянам земля предлагалась не бесплатно, а за выкуп в размере пятикратного среднего за последние 10 лет урожая. Этот огромный выкуп должен был вноситься частями в течение 25 лет. То есть размер ежегодного взноса являлся одной пятой урожая, что под силу было только для самой богатой части деревни.

На захваченной врангелевцами, как и поляками, территории восстанавливалась буржуазно-помещичья власть, вводился режим военной диктатуры, восстанавливалась частная собственность на землю и промышленные предприятия, то есть завоевания революции сводились на нет.

Не были в почете и действия красного правительства, а поэтому объявленная мобилизация в Красную Армию, не имела успеха, и созданный для «подбадривания»призывников приказ, например, начальника тыла 42-й стрелковой дивизии Блюмберга звучал так:

«Несмотря на неоднократное обращение рабоче-крестьянской власти к лицам, уклоняющимся от призыва и дезертирам явиться добровольно в ряды Красной Армии, многие до сих пор еще не явились и продолжают скрываться, ввиду чего:

Приказываю: 1. Всем дезертирам немедленно явиться в штаб тыла, помещение скотолечебницы в Цареконстантиновке, 8 июля сего года; 2. Лица, не явившиеся до указанного срока, будут объявлены врагами трудового народа, арестованы и переданы суду революционного трибунала, все имущество их и их родных будет конфисковано; 3. Граждане, знающие об укрывателях тех или иных лиц, должны немедленно сообщать об этом в штаб тыла, в противном случае заслуживают такую же суровую кару как и дезертиры.

Начальник тыла 42 стр. див. Блюмберг»[894].

Совет Революционных Повстанцев Украины (махновцев) и штарм остановились в д. Времьевке, что через реку от с. Большая Янисоль. Меня не оставляла мысль о союзе с красными против Врангеля. Своим лезвием она касалась пролетарских элементов комсостава и склоняла их на мою сторону, вырывая из-под влияния гуляйпольцев. Кроме того, за это время в армии расцветал черный террор по отношению коммунистов, предисполкомов, предкомнезамов, чекистов, милиции и продагентов.

Чтобы прекратить самосуды и отобрать судебные функции от командиров, особенно, от окружения Махно, я еще раньше настаивал на создании специального органа при Советах. Но со мной не соглашались до приезда набатовцев.

Считая себя полноправным членом махновского и анархистского движения, как и Махно, да к тому же ответственность на мои плечи ложилась не меньшая, нежели на него (Махно в это время был председателем Совета, член оперативного отдела и командармом Повстанческой, а я — Зампредсовета, начальником оперативного отдела Совета и Начштарма Повстанческой), я, по своему усмотрению, имел право собирать командиров на собрания для разрешения всевозможных вопросов.

Так, 9-го июля были перевыборы Совета и заодно созваны командиры на заседание. Здесь присутствовал в полном составе Совет, штарм и культпросвет. На повестке дня стояли вопросы: а) организация карательного органа; б) о союзе с красными против Врангеля.

В своем докладе я высказал, примерно, следующее:

«Мы собрались для того, чтобы обсудить два очень важных вопроса. Вы знаете, что махновщина с нового года вступила в новый период борьбы с большевиками и их властническими учреждениями, что она протестует против насилия и стремится сохранить себя для новых битв с белогвардейщиной. Советский тыл не укреплен войсками и мы знаем, что нас никто не возьмет в тиски. Мы ведем борьбу с большевистскими организациями во имя бесклассового общества, во имя подлинной анархической революции. Идеологически мы, как-будто, правы, ибо стремимся к политическому и экономическому раскрепощению масс. Но, наряду с большевистскими организациями, существуют организации чисто народные. Сюда можно отнести профсоюзы, комбеды, кооперативы и хозяйственные организации. И наши командиры, следуя традициям прошлого, не разбираются в этих вопросах, и раз им попадают под руку ответственные представители таких организаций, они без разбора убивают их, как позорные бандиты. Убийство сделалось особым спортом и особенно те элементы, которым анархизм чужд по духу, как и большевизм, от которого они бегут и ищут возле нас спасения, в этом изощряются. Им нечего терять, ибо, борясь с большевизмом, они разоружают нас в пользу буржуазии.

В прошлом году армия имела контрразведку и, кроме разведывательных функций, ей были присвоены функции и судебные. Но теперь, по мере превращения контрразведки в разведывательный орган, право карать имел каждый в отдельности командир и даже повстанец. Это весьма доходная статья для уголовных, чуждых нам элементов, которые разъедают наш организм и вооружают против нас население. Я предлагаю принять следующую резолюцию, согласованную с культотделом Совета и некоторыми членами Совета: а) Категорически воспрещается комсоставу и повстанцам по своему личному почину расстреливать пленных красноармейцев и командиров, комиссаров и коммунистов, милицейских, комнезаможных и совработников, продагентов; б) Организовать при культурно-просветительном отделе Совета комиссию антимахновских дел, куда надлежит направлять всех без исключения пленных, а равно командиров и повстанцев — за проступки воспрещенные в рядах махновщины; в) В комиссию избираются: председатель — Зуйченко, Г. Кузьменко, Василенко и Чайковский — членами. Комиссию подчинить председателю культ-просветного отдела Совета».

Против резолюции никто не возражал, и она была принята единогласно. Собрание подошло ко второму вопросу, как вдруг часовые приводят, с виду интеллигентного незнакомца, одетого в крестьянские лохмотья. Он назвался капитаном Иваном Михайловым, посланцем врангелевской ставки.

Надо заметить, что сей капитан в с. Ровное на Херсонщине в 1919 году поднимал восстание против красных. Однажды он взял в плен роту Новоспасовского полка, который по личному почину снялся с фронта и шел на соединение с Махно, 70 человек расстрелял на месте, а 50 отправил в Елисаветград, где они были повешены.

Михайлов говорил, примерно, следующее:

Штаб главкома генерала Врангеля послал меня к вам для связи. Ваши командиры: Володин, Прочая, Самко[895] и другие шлют вам привет. Они при, ставке организуют партизанские дивизии и бригады имени батьки Махно. Финансами и вооружением снабжаются нашей Русской Армией. А это письмо и копия приказа.

Пакет был вскрыт. Махно прочел его содержание. Приказ гласил:

«№ 3130, г. Севастополь, 13 мая 1920 г.

В случае перехода нашего в наступление, мы на пути к достижению заветной цели — уничтожению коммунизма, можем войти в соприкосновение с повстанческими частями Махно, украинскими войсками и другими противокоммунистическими группами.