Виктор Белаш - Дороги Нестора Махно

• Название: Дороги Нестора Махно
• Автор: Виктор Белаш
• Издательство: Проза
• Жанр: История
• Год: 1993

Воспоминания соратника Н.И. Махно, его заместителя и начальника штаба В.Ф. Белаша, свидетельства очевидцев и участников махновщины раскрывают одну из трагических страниц гражданской войны в Украине.

Впервые на основе многочисленных оригинальных документов в книге воссоздается образ одного из первых кавалеров ордена Боевого Красного Знамени Нестора Махно –– организатора Повстанческой Армии (махновцев), поиски им путей и методов борьбы во имя свободы народов Украины. Показаны действия махновцев с марта 1917 г. по август 1921 г. Нестора Махно не могли понять ни Ленин, ни Троцкий, ни Деникин... Его поймет история.

Для историков, преподавателей школ и вузов, студентов, учащихся старших классов, широкого круга читателей.

---

Несмотря на то, что я три месяца веду борьбу, ни от кого не получая даже вооружения для этой борьбы, несмотря на то, что я в настоящее время единогласно уполномочен своими товарищами выяснить судьбу отряда непосредственно путем переговоров с высшей инстанцией, я, приехав в Знаменку, сижу на ней с 8 час. вечера до сих пор и не могу выбраться отсюда ни сюда, ни туда: ни в Харьков не пускают, ни обратно паровоза нет, несмотря на то, что еду по важному делу и вдобавок своим паровозом.

Железнодорожники, за исключением одного телеграфа, ничего не дают; комендант юлит сюда и туда; поезд, отправленный со Знаменки продовольствием, разорван на перегоне, в паровозе через 20 верст нет воды. Он отправляет половину состава на пути, загромождает путь на Кременчуг; мой вагон проектирует прицепить к другому продовольственному поезду, который, чем черт не шутит, может тоже разорваться через каждые четыре или два часа. И это в то время, когда мои партизаны голыми руками отстаивают Помошную, потому что винтовок у половины отряда нет, кроме того, люди босы и голы.

Видя такое отношение к себе и тем товарищам, которых я поднял на борьбу, я во избежание всяких кривотолков и ответственности слагаю с себя свои обязанности. Раз мне искусственным путем каких-то закулисных влияний зажимают рот, раз все регулярно получающие жалованье саботируют открыто, зачем тогда буду мучиться со своими людьми я, потерявший всякое представление о человеческой жизни за эти три месяца. Не могу я больше продолжать начатую работу в такой атмосфере и, как честный человек и революционер, довожу об этом до вашего сведения и вместе с тем прошу срочного распоряжения: или по возможности проехать в Харьков выполнить возложенное на меня товарищами поручение, или отправиться на Помошную к товарищам, чтобы передать им то, что видишь по пути. Молчать больше нет смысла, лучше говорить горькую правду в глаза, чем кривить: я человек прямой, никогда никому не лгал и теперь не хочу»[216].

Но несмотря на трудности, мы продолжали наступать по направлению к Мариуполю и Волновахе.

На участке Пологи–Цареконстантиновка, после тяжелого боя заняли Цареконстантиновку и Прусаки. Почти полностью разбили белогвардейский Павловский полк. Захватили орудие, пленных и знамя противника. Ежедневно с винтовками и пулеметами к нам переходили перебежчики[217].

Несмотря на суровую, снежную зиму, непригодное для зимы обмундирование, особенно обувь, боевой подъем повстанцев был неописуем. Все буквально рвались в бой, и мы этому всячески способствовали. Притом только наступление было нашим спасением, оно давало нам вооружение, боеприпасы и питание. И мы наступали, стремясь как можно быстрее освободить свои семьи от белогвардейцев.

В связи с накоплением неприятеля в Донбассе, бои становились все упорнее.

Сводка сообщала о наших действиях: «...На Бердянском направлении в 18 км к югу от Полог и в 30 верстах к югу от Цареконстантиновки мы заняли Семеновку и Егорьевскую. В Мариупольском направлении после артиллерийского обстрела 13-й полк (Махно) занял ст. Волноваху, но оставил ее под давлением сильных резервов противника, поддержанных бронепоездами...»[218].

Развивая наступление на всех направлениях, Заднепровская дивизия нуждалась во всевозможном снабжении, которое должно было обеспечить успех в боях. Но централизованного снабжения как такового почти не было.

В частности с 17 января по Ъ[219] марта Харьковская группа войск получила из окружного артиллерийского управления всего 7 млн. патронов вместо требовавшихся 28 млн., 9000 трехдюймовых снарядов вместо 19 000 и т. д. Вовсе не получено снарядов к 102-мм, 122 и 152-мм орудиям[220].

Бригады самоснабжались за счет трофеев, не выполняя тем самым распоряжения гражданских властей.

На Дыбенко и командиров бригад Заднепровской дивизии «сыпались»жалобы во все инстанции.

5 марта для улаживания недоразумений между местными властями и Дыбенко в Екатеринослав прибыл командующий войсками Украины Антонов-Овсеенко. Состоялся ряд совещаний.

В своем заявлении Раковскому, Подвойскому и ЦК КП(б)У он писал: «В Екатеринославе на совещании, устроенном мною из представителей исполкома отдела военных заготовок, председателя совнархоза, губвоенкома, представителя железнодорожного узла и особой комиссии по смотру военных заводов, в присутствии тов. Берзина, состоящего по особым поручениям при главкоме Вацетисе, было непреложно установленно, что:

1. Нарекания на штаб Дыбенко и на самого Дыбенко неосновательны; между местными учреждениями и Дыбенко существует деловой контакт; самовольные реквизиции прекращены (под суд отдан начснаб Табачников), требования дивизии направляются по форме; история с 30 вагонами угля, захваченными будто бы Дыбенко, оказалась сказкой...

4. Установлено, что все обвинения против Дыбенко просто вздор и сплетни.

В более узком заседании (представителя от исполкома и председателя совнархоза) категорически установлено, что Дыбенко и его штаб не только не потакали левоэсерству и махновщине, но вели и ведут с ними самую решительную борьбу.

В разговоре со мной Майзель указал, что выражение “в штабе Дыбенко темные личности”принадлежит тов. Аверину[221] и относятся, между прочим, к некоему Росинскому. Установлено, что Росинский не состоит в штабе, а нанят как сапожник по специальности для заведывания починочной мастерской.

Установлено также, что анархо-синдикалист Петровский никогда не был прикомандирован к штабу и не допущен к работе в армии.

Нашим осмотром (в присутствии тов. Берзина) штаба Заднепровской дивизии выявлен образцовый порядок и энергичная работа штаба.

В кампании, поднятой против Дыбенко, усматриваю попытку сведения личных и узко-“фракционных”счетов с Дыбенко со стороны местного помпадура Аверина. Категорически настаиваю на прекращении этой травли, лишь разжигающей вражду между армией и советскими работниками гражданского ведомства, столь близоруко питаемую нашими “фракционерами”и имеющую некоторое основание в полнейшей импотенции местных совнархозов, предкомов и их руководителей»(8 марта 279/лк)[222].

Командукр всячески старался мобилизовать силы для фронта.

Мы тоже считали, что война есть война, а все остальные вопросы имеют подчиненное значение.

Но так думали и делали не все.

Созданная еще 27 декабря 1918 г. ВУЧКа множилась, росла и крепла.

Объезжая войска, командукр Антонов-Овсеенко слышал жалобы и многое видел своими глазами. Поэтому 5 марта 1919 г. на имя предсовнаркома Раковского, наркомвоендела Подвойского (копия Всеукраинской чрезвычайной комиссии Шварцу и Всеукраинской прифронтовой чрезвычайной комиссии Воронину) была послана телеграмма: «В районе фронта, но на расстоянии двухсот, трехсот км боевой линии, с середины февраля объявились отряды фронтовых чрезвычаек, вооруженных до зубов русским оружием. Совершенно необходимо произвести реквизицию этих “богатырских”застав и подчинить их местному командованию. Комрев один сможет держать их под наблюдением и ввести надлежащую дисциплину. Мною подтверждено распоряжение командгруппы Скачко о перевооружении их винтовками “Гра”и пулеметами “Льюиса”»[223].

«Необходимо ускорить перевооружение всех запасных частей, резервных, а также и железнодорожных, продовольственных и всяких отрядов ЧК. Необходимо издать обязательное предписание о сдаче всеми гражданами, советскими служащими в том числе, не причитающегося им по штату оружия с заменой для имеющих право носить оружие, но работающих не на фронте, казенных револьверов — браунингами, 3-х линейных винтовок — винтовками “Гра”и берданами»[224].

Со стороны местных властей продолжались открытые гонения на членов небольшевистских партий. Так, например, публиковалось: «Екатеринослав. 24-го февраля по распоряжению Исполнительного Комитета закрыт орган местной группы левых эсеров и произведены аресты. Поводом послужила агитация, направленная к восстановлению масс против Советской власти, в результате чего в некоторых деревнях дело доходило до ареста коммунистов-инструкторов.

Закрыт также и орган анархистов “Набат”»[225].

В этот период в Гуляйполе прибывало большое количество анархистов из России. Они привозили массу литературы и идей. Создавали общественные организации, выпускали газеты, листовки, читали лекции и т. д. Но материальных средств для этого было мало.

Газета «Гуляйпольский Набат»писала под рубрикой «Местная жизнь». «Протокол. Заседание Крестьянской группы анархистов-повстанцев села Гуляй-Поле от 24 февраля н. ст. 1919 г., шедшим под лозунгом “С угнетенными против угнетателей всегда”.

1) Заслушав доклад тов. Перелетченко[226] о дальнейшей работе в руководящих органах повстанческого движения, созданного под влиянием исключительно наших товарищей в районах с. Гуляй-Поля, Б.-Михайловка, Гришино, Синельниково, Александровска и Цареконстантиновка, которую в данный момент тов. большевики-коммунисты, не брезгуя никакими средствами, никакой политической авантюрой стараются направить движение в то направление, которое оправдывается только партией, но не народом рабоче-крестьянского мира. После всестороннего обсуждения вышеупомянутого вопроса решено предоставить право действия своим товарищам, состоящим членами ответственных, руководящих органов крестьянского движения перед всем народом и им творимой революции под самым строжайшим контролем группы.