Виктор Белаш - Дороги Нестора Махно

• Название: Дороги Нестора Махно
• Автор: Виктор Белаш
• Издательство: Проза
• Жанр: История
• Год: 1993

Воспоминания соратника Н.И. Махно, его заместителя и начальника штаба В.Ф. Белаша, свидетельства очевидцев и участников махновщины раскрывают одну из трагических страниц гражданской войны в Украине.

Впервые на основе многочисленных оригинальных документов в книге воссоздается образ одного из первых кавалеров ордена Боевого Красного Знамени Нестора Махно –– организатора Повстанческой Армии (махновцев), поиски им путей и методов борьбы во имя свободы народов Украины. Показаны действия махновцев с марта 1917 г. по август 1921 г. Нестора Махно не могли понять ни Ленин, ни Троцкий, ни Деникин... Его поймет история.

Для историков, преподавателей школ и вузов, студентов, учащихся старших классов, широкого круга читателей.

---

Как революционер-анархист, я в течение 13 лет боролся за идеалы социалистов, за эти идеалы борюсь и теперь. Наиболее точным и верным способом для предотвращения надвигающегося преступления я считаю уход мой с занимаемого мной поста. Думаю, что с моим уходом Центральная государственная власть перестанет одозревать революционное повстанчество в заговорах против Советской республи-и отнесется к нему со всей серьезностью, как к живому детищу социальной масовой революции на Украине, а не как к подозрительному стану, с которым торговались из-за каждого патрона, который часто просто саботировался, военным снаряжением и обмундированием. Благодаря этому, важный во всех отношениях повстанческий фронт нес ненужные, и при ином отношении к нему Центральной власти легко устранимые поражения на фронте. Настоятельно прошу снова освободить меня от занимаемого мной поста Начдива Повстанческой Советской дивизии прислать специалиста для принятия от меня всех отчетов.

Начальник дивизии Махно»[570].

— Все-таки Аршинов молодец! — заговорил Долженко. — Он склонил «Гуляйпольский союз»и Махно на нашу сторону и, конечно, меньше будет крови. Немыслимо же без патронов драться на два фронта и глупо было бы ему оставаться начдивом.

Было выпущено обращение Махно к войскам, где он призывал повстанцев держать внешний фронт с прежней энергией и не смущаться, что они будут находиться под руководством большевистских штабов.

8-го вечером снова совещание. Еще не остывшие от боя командиры дружно заявляли: «Это не бои, а расправа! Без боеприпасов воевать дальше — преступление! Слишком большие жертвы! Дивизию нужно выводить из боя, или идти к красным. Какая разница, враг у нас остается тот же — Деникин».

Большинство уже было за передачу дивизии красному командованию. Все сошлись на том, что свой район надо защищать, а там видно будет.

Передачу войск поручалось произвести мне. Я сообщил, что на станцию Орехово прибыла комиссия 14-й армии и комбриг 3-й бригады 7-й Украинской стрелковой дивизии тов. Круссер, ждут передачи им нашего боевого фронта. В зале многие заулыбались, а Михалев-Павленко сказал: «Это батьков крестник. Нам еще этого не хватало».

Оказывается, неделю назад Махно и штабные работники были вызваны в штаб 2-й Украинской армии, находящийся на станции Синельниково.

Отчитавшись, ознакомившись с приказами, кое-что выписав для фронта и справившись с остальными делами, они в ожидании окончания погрузки выписанного, прогуливались по перрону вокзала. Махно рассказывал и радовался, что находящиеся на путях эшелоны войск под командованием Круссера, приданные командованием нам в помощь и срочно идут на выручку в район Гуляйполе–Волноваха. Но готовые к отправке эшелоны стояли. Вскоре, появившемуся на перроне Круссеру, Махно сделал замечание, что на фронте очень тяжело, помощь необходима немедленно и предложил ему выполнить приказ командарма[571] — отправиться со своим эшелоном на фронт через пять минут.

Круссер ответил Махно, что не ему приказывать, и не спеша пошел дальше, а штабники, не теряя время зря, зашли в буфет перекусить. Выйдя из буфета, опять увидели Круссера ленивой походочкой, безмятежно прогуливающимся по перрону. На вопрос Махно: «Вы все еще не отправились? Торчите здесь?»Круссер флегматично, но вызывающе отвечал, что он не торчит, а все еще готовится к отправке и опять повторил, что не Махно им командовать. Такого Махно уже не мог стерпеть, он выхватил «кольт»и выстрелил Круссеру под ноги. Это придало Круссеру резвости, и он скрылся за углом вокзала. И вот теперь этому Круссеру нужно было сдавать дивизию.

Я со штабом выехал в г. Орехов, а Махно продолжал воевать. Пополнение 9-го греческого полка, формирование батальонов: Федоровского под командованием Подковы[572], Пологовского, Ореховского и других, близилось к концу, и Махно этой работе уделял много внимания.

К этому времени анархисты, находящиеся в махновщине, начали ее покидать, уходя в центральные города Украины и России.

Исполняющий обязанности командира бронепоезда им. Руднева, участвовавшего в боях в то время по линии Пологи–Чаплино, Семенов А. Л. писал в своих воспоминаниях:

«...Командовал бронепоездом Илья Ротштейн...

Линию фронта — Чаплино, Гуляй-Поле, Синельниково, Лозовая, Пологи до прибытия нашего бронепоезда держали войска, которыми командовал Махно, сражавшийся, как будто, на стороне Советской власти.

В это время деникинские войска под командованием генерала Шкуро усиленно теснили махновские войска в районах Мариуполь, Бердянск, Верхний Токмак, Цареконстантиновка, Волноваха, Пологи.

В Чаплино прибыл наш бронепоезд в мае или июне 1919 г. утром часов в 10. Со стороны Гуляй-Поля были слышны частые орудийные выстрелы, стрельба, ну, в общем, было видно, что там идет бой с деникинскими войсками.

А спустя часа два мы со своим бронепоездом включились в этот бой, который длился почти до ночи.

Деникинский бронепоезд “Иван Калита”особенно рвался в направлении станции Пологи, пытаясь этим помочь своей кавалерии, которая в то время с южной стороны теснила наши войска, которыми командовал тогда Махно.

На следующий день утром, поскольку командир отсутствовал, а я исполнял обязанности, то нам довелось знакомиться с Махно, то есть по существу наша команда с бронепоездом передавалась под его начало.

Махно рассказал, какие сложились обстоятельства на фронте, что деникинцы обладают количественным превосходством и вооружением и что недавно были горячие бои, и что в этих боях иссякли почти все ресурсы и в связи с этим Махно просил снабдить его хотя бы патронами.

Просил Махно немного, хотя бы ящик патронов. Но, сославшись на то, что и на бронепоезде не так уж много патронов, я пообещал дать одну цинковую коробку патронов.

Махно не взял коробки патронов, но и не возобновлял больше разговора об этом.

В дальнейшей беседе мы пришли к тому, что утром следующего дня общими силами ударили по неприятелю... станция Гуляй-Поле была занята в этот день деникинцами.

...Прибывшие в то же утро на бронепоезде тов. Ворошилов и Межлаук выражали огорчение, а тов. Ворошилов сказал: «Напрасно командование в верхах панькается с Махно, надо было давно с ним покончить, еще когда Махно сидел в тюрьме, а теперь он со своей бандой будет вредить Советской власти».

Главным образом сожаление т. Ворошилова сводилось к тому, что Махно удалось увести с собой хороших людей, случайно и по неопытности подпавших под влияние Махно...»[573].

Тем временем наш полевой штаб Повстанческой дивизии работал с приемной комиссией 14-й армии.

9 июня Круссер доносил командарм 14 Ворошилову:

«Бригада (бывшая 3-я бригада Заднепровской дивизии. — А. Б.) развернулась в дивизию из трех бригад. Успели завести аппарат. Приходится пока с этим считаться. Общая численность дивизии семь тысяч. (Это вооруженных и принятых на 9/6 1919 г. — А. Б.) Во второй бригаде шесть орудий, три бронепоезда, 400 штыков, пятьсот сабель. Среди населения к махновцам замечается ненависть. Митинг в Большом Токмаке постановил: не идти в армию, если мобилизовать будет Махно. Среди солдат партизанщина совершенно потеряла свой авантаж. В командном составе чувствуется растерянность. Ведет себя тихо. Мой штаб приняли чуть ли не радостно. Ждут подкрепления, которого достаточно очень немного, чтобы поднять настроение... Теперь легко можно развить агитацию. Необходимо литературное наводнение и агитаторов... Пришлите мне редакторов. Есть типография, есть радио, будем выпускать бюллетени, листовки»[574].

В тот же день 9 июня 1919 г. Круссер издал приказ, в котором говорилось: «§ 1. Согласно предписанию командарма 14 армии сего числа я вступил в командование участком от Азовского моря до Ново-Успеновки.

§ 2. Все слухи о том, что все махновцы будут преследоваться новым командованием, ни на чем не обоснованы; их распускают те, кто чувствует за собой вину. Все истинные революционеры будут оставлены на своих местах совершенно независимо от того, к какой партии они принадлежат, только бы они шли с нами в ногу за одно дело, освобождение труда от капитала»[575].

Далее в приказе говорилось о разделении линии фронта на три участка, о назначении начальников участков, которым предлагалось немедленно связаться со штабом, расположенным на станции Орехово, и представить возможно более точные сведения о положении на участках.

Сдача участка фронта, войск, техники, вооружения, снабжения, документации, финансов прошли неожиданно просто и быстро, к вечеру 9 июня приемо-передаточный акт был всеми подписан.

Нашей штабной комиссии было приказано оставаться до особых распоряжений при штабе 3-й бригады Круссера.

А ночью с 9 на 10 июня 1919 г. комбриг Круссер погиб.

Газета «Большевик»так описала подробности его гибели:

«Прибывший из Киевского фронта тов. Козлов передает следующие подробности гибели тов. Круссера.