Дэниэл Хэндлер - Наречия

• Название: Наречия
• Автор: Дэниэл Хэндлер
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Хранитель, Харвест
• Жанр: Современная проза
• Год: 2007
• ISBN: 5-17-040864-1, 5-9713-3814-5, 5-9762-1774-5, 978-985-16-0032-4

Жизнь - это сон.

Любовь - это ад!

«Под колесами любви» перемалываются сердца все новых юношей и девушек.

Любовь настигает их - не как божественный свет, но как параноидальный бред, пьяная истерика, шаг в пустоту.

У этой «суки-любви» не будет и не может быть хеппи-энда. Она безжалостна и к себе, и к миру, она обрекает на боль, и кажется, легче умереть, чем продолжать жить и любить дальше.

Страшно?

Иногда - да.

А иногда - смешно!

---

— У нас с Лайлой договоренность, — отвечает Кит.

— В таком случае думаю, сэр, вы будете не против, если я скажу ей то же самое, когда вернусь к эскалатору, — произнес я как можно более вежливо. — Лайла — истинная леди, добрая и верная. Самая красивая из девушек, а как прекрасны ее серые глаза! Никто отродясь не встречал создания более прекрасного. Когда я впервые увидел ее, я тотчас это понял. Дело было в шестом классе, и там одна девушка по имени Аллисон плакала из-за чего-то на лестнице, и Лайла обнимала ее так, словно хотела разделить ее горе. Она обнимала Аллисон, потому что она добрая. Она даже тогда сказала «шшш!» — а ведь только добрый человек способен сказать «шшш!», когда видит чужое горе. Я видел, как она склонила свою милую головку на плечо Аллисон, и впервые обратил внимание, какая она красивая и как было бы здорово остаться на этом острове на протяжении всех лет учебы в старших классах, неслышно любя ее в глубине сердца. Ведь очевидно, что она создана для любви, и я, вне всякого сомнения, любил ее. А любовь — это такая чистая вещь, как преклонение перед ней, даже перед ее кружевными трусами, преклонение перед тем, как она трясет головой и ее волосы колышутся у нее за спиной в редкий сиэтлский солнечный день, а эти серые глаза, восхитительные серые глаза, которые подобны облакам, и в них хочется утонуть, и как ты смеешь, Кит? Как только у тебя поворачивается язык говорить о ней такую мерзость, что, мол, у вас «договоренность»? У Лайлы есть честь, Кит, и как ты смеешь, да еще с этой девицей, изменять ей?

Теперь уже на нас зашикали с других рядов, к тому же я вовсе не произнес эту страстную речь целиком, особенно те ее части, которые позаимствовал у сэра Гавейна и Зеленого рыцаря.

— Зачем ты мне это говоришь? — заявляет в конце картины бывшая стриптизерша и взъерошивает знаменитому парню волосы, которые так и отливают красным в отблеске мигалок. Нет, это еще не самый конец, но я уже догадывался, к чему идет дело. Кит поднялся и ткнул в меня кулаком, как я когда-то делал на моей прошлой работе, только это было тесто для пиццы, причем ткнул прямо в дурацкую надпись «Добро пожаловать в наш кинотеатр!».

— Только попробуй сказать Лайле! — прошипел он.

— В чем дело? — произнес мой чувак, держа что-то в руке. — Эй! — воскликнул он, потому что Кит уже схватил меня за грудки, и спокойно протянул руку. Кит тотчас же отпустил мой жилет.

— Это личное, — огрызнулся он.

— Он нас достал! — пискнула искусительница.

— Парень здесь из-за меня. — Гавейн встал между креслами рядом со мной словно телохранитель. — Он мне помогает. Так что не берите в голову.

— Да мне, собственно, по фигу, — произнес Кит и сел.

— Тогда садись.

— Я нашел ваши ключи, — сказал я. Мы еще несколько секунд оставались на месте, глядя, как на экране парочка извивается в объятиях — как раз в тот момент, когда грузовик слетел с моста. На вид ужасно страшно, но герой вытворял чудеса, как ковбой на родео.

— Счастливо вам досмотреть фильм, сэр, — произнес я.

Я и мой Гавейн прошагали по проходу, словно были медалями за доблесть или по крайней мере заслужили таковые. Мы с ним остановились под знаком «Выход». Надпись отбрасывала на наши лица зеленый свет, словно сама ночь была зеленой. Верно, это была очень даже зеленая ночь.

— Вы действительно нашли мои ключи? — спросил Гавейн.

Я протянул их ему, но потом передумал и подбросил в воздух, чтобы Гавейн их поймал. Что он и сделал, причем ловко.

— Спасибо, — произнес он, — а я нашел что-то для вас.

И Гавейн поднес к моим глазам руку, словно поймал в ручье лягушку, затем разжал пальцы, чтобы я смог увидеть, что там. Цепочка из темного металла, небольшие, но массивные звенья, плотно прилегающие друг к дружке, — вещь классная, такую увидишь разве что на обложке какого-нибудь альбома. Она лежала у него на ладони, свернувшись в комок, как какой-нибудь зверь в своей норе, а как раз посередине виднелся кулон. Такой блестящий, со специальными завитушками и причудливый будто сказочный дворец, и, главное, запечатленный как раз в тот момент, когда он приготовился к прыжку: единорог, сильный и прекрасный, усыпанный крошечными полудрагоценными камнями. Один камень — глаз, другой — кончик рога, и еще три камешка — сбруя. Классная вещь.

— Подарите это девушке. Ну, той самой, у эскалатора. Как мне кажется, это поможет вам завоевать ее сердце.

— С чего вы взяли, что она мне нравится? — удивился я.

Гавейн сжал пальцы и, поднеся свою руку к моей, вылил цепочку на мою потную ладонь.

— Это очевидно, — произнес он и вновь кивнул в сторону экрана номер четыре. — Кто знает, может, это ваш шанс. Тем более что этот тип, Кит, готов профукать свой.

— Вы слышали? — переспросил я. — Вы слышали, что я сказал?

— По-моему, вы здорово ему всыпали, — произнес он, надевая куртку. — Я вмешался, только когда вам явно потребовалась помощь со стороны.

Единорог был холодным, но приятным на ощупь, и все равно я опасался, что все может пойти наперекосяк. Прекрасная вещь, которая обошлась бы мне как минимум в девять вечерних рабочих смен здесь, в кинотеатре, и это не считая денег на бензин, которые приходится тратить, чтобы добраться до работы, и все равно еще надо подкупать сестру, чтобы она поехала со мной и помогла выбрать подарок, а потом не трепала языком.

— Так я действительно могу его взять себе? — переспросил я. — Вы серьезно?

Гавейн распахнул дверь, и мы, словно новорожденные младенцы, замигали, ослепленные светом фойе.

— Он ваш. И она тоже ваша. А мне надо бежать, потому что моя точно открутит мне голову.

И он побежал, а я остался стоять в растерянности и изумлении, и сердце колотилось у меня в груди, потому что как такое может случиться? Потому что это уже не очевидно. С другой стороны, очевидно лишь то, что в будущем мне ничего не светит. Лайла так ничего и не заметит, и наша квартира, где все блестит хромом, так никогда и не материализуется. Мы постоянно мечтаем о девушках, которые стоят рядом с нами и не замечают нас, по крайней мере насколько я могу судить об этом в нашей дождливой жизни, или же, если вы гей, то о парне в спортивной раздевалке, или же это пропитанные вином воспоминания о чем-то таком, что происходило тайком в спальном мешке, хотя лично со мной ничего подобного не случалось, и мне все равно, что там по этому поводу говорит Том. И пусть мой единорог на вид такой надежный и блестящий, все равно ничего не выйдет. Здесь, на Мерсер-Айленде, вам не встретить мифических животных из эпических поэм, как бы вы ни мечтали об этом. Мне они не позволены. У меня в понедельник сочинение. Сегодня я видел, как Лайла прошла в двери, что-то напевая на пару с наушниками, какую-то из своих любимых мрачных вещиц одного британского певца, от которого она тащится, правда, не понимаю, с чего.

— У тебя зеленые глаза. У тебя голубые глаза. У тебя серые глаза, — говорит певец своей девушке, предаваясь мечтаниям, но Лайла не собирается поворачивать голову в мою сторону, потому что если вы видели это кино, то наверняка скажете: «Интересно, как Кит сумел провести в зал другую девушку, ведь он должен был подняться мимо Лайлы по эскалатору справа или мимо Джо, если по эскалатору слева».

Не иначе как я вижу сон, хотя ожерелье в моей руке реально. По мере того как история доходит до момента в кинотеатре, я должен спуститься назад, туда, где рвут входные билеты.

Женщины, которых я знал, всегда сбивали меня с истинного пути, и надеюсь, мне за это простится. Даже Гавейн, и тот сумел завладеть ею не более чем на секунду, так что позвольте верить, что и мне будет дарована секунда, когда я сейчас стою в своем жилете, до того, как сверну за угол и пойду все дальше, и дальше, и дальше. Очевидно, жизнь и ее не самые лучшие времена прячутся за тем углом, когда у вас из головы не идет Лайла, а ваши мечты упорно отказываются сбываться, и все ваше рыцарство вознаграждено только мисс Уайли, и то за сочинение, которое никто никогда не прочтет. Только не надо разбивать мне сердце прямо сейчас, и не просите, чтобы я уронил свои чистые грезы на липкий пол. Дайте мне прожить еще одно убойное мгновение на моем острове, послушайте, как ухает музыка за дверями кинозала, позвольте мне поверить, что я и есть тот самый чувак, за возможность взглянуть на которого они заплатили деньги, такой большой и сильный, там, в темноте зала, где, наверное, мне и место.

Спорно

Деньги, деньги, деньги, деньги, деньги, деньги. И пусть кто-то попробует сказать, что им не место в нашей истории любви. Нет, им там самое место. Это нечто, стоящее на правой полке. Когда Хелена купила кьянти, вопроса, с какой полки она его взяла, не возникло.

— Дешевый товар у нас справа, но чем дальше, тем товар дороже, — объяснил продавец в винном магазине.

— Все понятно. — Хелена вынула из разорванной сумки сигарету и зажгла, потому что она курит. Очень много курит.