Дмитрий Каралис - Записки ретро-разведчика (Из варяг в греки)

• Название: Записки ретро-разведчика (Из варяг в греки)
• Автор: Дмитрий Каралис
• Жанр: Русская классическая проза

---

Брат, похоже, знал о нашей фамилии не больше моего, хотя и был старше меня на шестнадцать лет. А может, и знал, да темы разговоров у нас были иные. Мы, как и весь советский народ, смотрели в будущее. Фотографии усатых-бородатых дедов в сюртуках и инженерских тужурках казались анахронизмом. Может, они и не были пособниками царского режима, но без них спокойнее. Портрет Есенина с трубкой над журнальным столиком казались привлекательнее твердых пожелтелых карточек с вензелями несуществующих фотографических ателье. Сейчас я так не думаю, но тогда...

Брат ушел в сорок девять лет, и семья осталась без соединяющего лидера. Никто не называл нас тупицами, болванами и вредителями, не поднимал среди ночи пионерским горном, чтобы идти строить новый дачный туалет, но жить стало скучнее и безысходнее, что ли... И новый дом, который мы выстроили под его идейным руководством после смерти отца, уже не сближал нас, а растягивал по своим комнатам и крылечкам.

И еще думал про жену, сына, дочку, которая скоро должна приехать на каникулы от матери из Мурманска, и вспоминал собаку Юджи и кошку Дашку, которых привезли в дом в один день. Да, пенек я в тюбетейке... И почему в гостинице нет комаров? Им не возлететь до десятого этажа или просто нет, по природе?..

На следующий день я подкатил к магазину на своей бывалой Вольво и сразу увидел Катьку. Она, как ни в чем не бывало, сидела за кассой. Примадонна такая. Будто вчера и не пила.

Вру. Сначала я увидел свой портрет в витрине с надписью на двух языках: У нас в гостях известный русский писатель Дмитрий Каралис со своей новой книгой о жизни в современной России. Встречи с читателями. Автографы. Добро пожаловать! Только потом увидел Катьку.

- Как доехала? Как дела?

- Ой, не спрашивай! Все впорядке, но голова раскалывается. Можешь купить мне воды и аспирину? Я денег дам...

- Может, пивка?

- Нет-нет-нет. Только воды и аспирину. Я пока кофе сварю.

Минут через десять мы с Катькой уже вели, можно сказать, совместное хозяйство. Я заливал шипучую таблетку аспирина минералкой, Катька спрашивала, сколько сахару положить мне в кофе. На двери магазина шлагбаумом висела лаконичная табличка. Мы сидели на кухне в просторном подвале, и от железной винтовой лестницы текла ощутимая прохлада.

- Есть хочешь? В холодильнике сыр, булка, чипсы остались...

- Спасибо, я завтракал. А где наш скиталец Улле? Играет в хоккей или летит на дельтоплане?

- Улле... - Катька отставила пустой стакан и поморщилась. - Брр... Звонил. Сказал, чтобы я тебя опекала. Сегодня студенты-слависты должны придти. В три. Как я вчера надралась...

- Сейчас полегчает. Кофейку выпей.

- Он с дачи звонил. Сходим в обед искупаться?

- Искупаться можно - плавки в машине есть. Мне бы в гостиницу съездить, переодеться. Не в шортах же перед студентами выступать.

Катька сказала, что с местными студентами можно встречаться хоть в шортах, хоть в плавках, хоть голышом - им на все плевать. Это же не король Швеции приедет... Впрочем, нет, на короля им не плевать. Вот такие они, шведы.

- Кажется, полегчало... - Катька потерла веснушчатый нос и вздохнула глубоко. - Ты извини, что я вчера напросилась... - Личико ее и впрямь посвежело.

- Это ты извини, что я тебя напоил...

- Я соскучилась по своим.., - Она зябко обняла свои голые плечи. Хорошо, что ты приехал...

И сердце мое обмякло блаженно. Я догадался, что помогло моему организму стойко выдержать натиск феминизма. И отвернулся с улыбкой, разглядывая подвальную кухоньку - печки, духовки, посудомоечную машину; все-таки техника у шведов симпатичная.

- Ну что, позвоним моему однофамильцу?

- Позвоним! - кивнула Катька. - Хочешь, я скажу, что у нас в гостях русский писатель, его однофамилец? И приглашу на встречу! Может, вы родственники! Ты будешь приезжать к нему в гости, заходить ко мне. Мы будем продавать твои книги. Я вчера была очень противная?.. (C)

- Нормальная. Несла шведов и наших перестройщиков в хвост и в гриву.

Катька махнула рукой - все, дескать, правильно.

- А я тебя? Не разочаровал?

- Чем? - Она скрестила на груди руки и посмотрела на меня с язвительной улыбочкой. Рыжая бестия! - Тем, что не трахнул пьяную девушку?

Я пожал плечами и не смог сдержать улыбку .

- Какой ты глупый... - сказала Катька.

- Постараюсь запомнить, - кивнул я.

А что еще скажешь?

Мы допили кофе, Катька сунула чашки в посудомоечную машину, и под нашими ногами замелькали рифленые ступеньки лестницы, - мы стали вывинчиваться из подвала, чтобы дозваниться до подданного шведского короля господина Каралиса. Родственника или однофамильца?..

Разговор занял две минуты. Димитриус Каралис сказал, что готов приехать в магазин Интербук и познакомиться с Дмитрием Каралисом, из Петербурга. Ему хотелось бы подробнее узнать о возможных родственниках в Петербурге, и он с удовольствием встретится со мной. Когда это удобнее сделать?

- Спроси, он из Латвии или Литвы? - подсказал я.

- Подожди! - отмахнулась Катька, зажимая ладонью трубку. - Когда ты хочешь с ним встретиться?

- Да хоть сейчас!

Катька договорилась на четыре часа, после студентов-славистов. Про мое писательство она тоже ввернула, заранее поднимая мою репутацию.

- Если хочешь, поговори с ним. Он говорит по-английски.

Я взял трубку и поприветствовал тезку. Сказал, что живу в Петербурге и иногда бываю в Стокгольме по делам. Мне сорок четыре года. Скоро уезжаю домой. Мне будет приятно встретиться с ним и поговорить о нашей общей фамилии.

- О, кей! - сказал Димитриус. - Когда ваша семья приехала в Россию?

Я сказал, что мои предки жили в Петербурге с середины девятнадцатого века... А что было раньше - не знаю.

Димитриус удивленно присвистнул: С середины девятнадцатого? О, кей!

- А вы из литовцев или латышей? - спросил я.

- Я грек! - засмеялся Димитриус. - Наша фамилия греческая! Вы разве не знаете?

Еще он сказал, что хорошо осведомлен, где расположенен магазин Interbook. Ему случается частенько бывать в тех краях. И повесил трубку.

- Ну что? - спросила Катька. - Что ты молчишь?

- Он грек! - я удивленно поднял плечи.

- Ну и что?

- Ничего...

- Может, ты и правда, грек? - пригляделась к моему лицу Катька. Смуглый. Кареглазый. А почему ты не спросил, кем он работает?

- Я же глупый, - напомнил я.

- Ты не грек, - поставила диагноз Катя. - Ты вредный и злопамятный. Значит, ты литовец или латыш. Они все такие!

- Да, - кивнул я. - Постараюсь запомнить! А все эстонки - сущие ангелы. - Я сделал Катьке рожицу, чтобы она представляла, какие эстонки ангелы, и пошел с сигаретой к двери.

Она догнала меня и стукнула кулачком в спину. Феминизм в чистом виде! Но я даже не обернулся.

Видела бы жена, как я терпеливо борюсь с его проявлениями в западной молодежи...

Я вышел на улицу, закурил и стал прохаживаться перед витриной, искоса взглядывая на свой портрет и Катьку, уже болтавшую с улыбкой по телефону.

Ехал грека через реку...

Впрочем, можно сказать, что мой батя был слегка похож на грека! Смугловатое лицо, ореховый цвет глаз, орлиный нос, черные буденовские усы... Эх, батя, батя! Не нашлось у тебя времени рассказать детям про фамилию. Про блокаду рассказывал, про Дорогу жизни, по которой водил поезда, про детские проказы и юношеские увлечения, а вот о корнях не успел поведать. Или не захотел?

Вежливые, но унылые шведы.

Жара.

Витрины магазинов, меж которых идешь, как листаешь рекламный буклет. Сидит манекен в витрине и болтает ногами - рекламирует брюки. На брюках ценник. И в будни болтает, и в выходные болтает. До чего надоел этот болтун со своими протезными ногами и сдержанной улыбкой!

В обеденный перерыв мы спустились с Катькой к пляжу и искупались. Съели по мороженому. Скамеечки на зеленых холмах, тень деревьев, мостки с лодками, чистая холодная вода.

Сколько написано о золотистом пушке в ложбинке на женской шее, о тонких лодыжках... Есть о чем писать.

Людей - полон пляж. Но тихо. Даже дети не вопят, играя в мячик. Листочки едва колыхнутся от ветра - слышно. Это тебе не Чертово озеро под Зеленогорском, где компания, приехавшая на джипе, слышна на другом берегу.

Если бы Катька не строила гримассы, изображая неприятных ей людей, она бы тянула в моем мужском понимании на крепкую четверку. Может, она только со мной, старым пеньком, такая непосредственная? А с ровесниками - сдержанная леди?

И вопрос, как палкой по лбу:

- А жена у тебя хорошая? Не изменяет тебе? - И, не дождавшись ответа: А ты ей?

Я, после некоторого замешательства:

- Армянское радио на глупые вопросы не отвечает...

- Ну, скажи! - Она лежит на животе и с усмешливой мордочкой пытается заглядывать мне в глаза. - Скажи!

Сколько ей лет? Даже не знаю. Двадцать-двадцать пять? Эксперт в таких вопросах из меня никудышный. Мне сорок четыре. Одним словом, дочка. Лезть к папаше с такими вопросами - нехорошо. О чем я и говорю ей.