Арсений Насонов - «Русская земля» и образование территории древнерусского государства

• Название: «Русская земля» и образование территории древнерусского государства
• Автор: Арсений Насонов
• Издательство: Издательство Академии Наук СССР
• Жанр: История
• Год: 1951

Настоящее исследование посвящено образованию территории древнерусского государства. Задача автора — проследить, как территория государства росла, проследить на конкретном материале образование территории древнерусских «самостоятельных полугосударств» на широком пространстве восточноевропейской равнины. Дореволюционные исследователи считали, что процесс этот «скрыт от глаз историка». Проблема, по сути дела, поставлена ходом развития советской историографии.

Поскольку эта проблема поднята впервые, возможны промахи и недосмотры. Но общие выводы сделаны на большом проверенном материале. Выводы исследования, произведенного автором на основе марксистско-ленинской методологии, показывают, что проблема изучения образования государственной территории отнюдь не тождественна проблеме изучения этнической территории, колонизации в частности. Заметим, что специальные выводы исследования подтверждают некоторые взгляды автора на историю нашей страны в ранне-феодальную эпоху, которые ему приходилось высказывать в печати ранее.

Хотя работа является историко-географическим исследованием, выводы ее представляют более общий интерес, подтверждая, что территория древнерусского государства образовалась не с появлением в Киеве Олега и Игоря, а в результате длительного внутреннего процесса, начавшегося задолго до этого события и протекавшего в течение столетий после него.

---

Между тем на эти места, во всяком случае на Усвят, должен был претендовать Новгород: отсюда вытекала новгородская Ловать, служившая воротами в сердце, в «середу» Новгородской земли, использованными впоследствии Литвою для набегов на Новгородскую «область». Сюда же, вероятно, до междуречья Днепра и Зап. Двины, доходили киевские князья, когда «со всеми россами» они, как свидетельствует Константин Багрянородный, ходили в полюдье в земли кривичей. Выше, в главе V мы выяснили, что нападение Брячислава на Новгород было связано с притязаниями Полоцка на территорию, прилегавшую к верховьям Ловати. Ярослав разбил Брячислава, затем вызвал его на переговоры, предлагая ему Усвят и Витебск, но вместе с тем требуя, чтобы Брячислав признал его руководящую роль. Соглашение состоялось, и Полоцк, таким образом, получил важнейшую территорию на пути «из Варяг в Греки». Любопытно, что «Eymundar Saga» (передающая события в сильно искаженном виде) говорит, что предметом раздора между тремя князьями были «города», «деревни», «веси» и «торги», «удобные для сбора доходов»{499}.

Нарастание полоцкой территории, согласно ряду признаков, продолжалось во второй половине XI в. Оно шло в нескольких направлениях. Во-первых, на север, пока полоцкая дань не встретилась с псковско-новгородской. Во-вторых, Полоцк распространял свою дань на народы, обитавшие на северо-западе от него: на семигаллов, куронов и ливов. В-третьих, на западе данью обкладывались литовцы. На востоке Полоцк владел значительной частью течения р. Друти. Но здесь он стремился распространить свою дань на места, уже бывшие под властью другого «областного» центра — Смоленска, захватить места по течению Днепра.

Выше (в главе V) мы говорили, что в 60-х годах XI в. начинаются нападения Всеслава на новгородскую территорию: сначала на Псков (1065 г.), затем на Новгород (1066–1067 гг.). Место, где был разбит Мстислав Изяславич Новгородский (на Черохе), свидетельствует о том, что Всеслав Полоцкий шел с юго-востока на Псков, т. е., всего вернее, через территорию, где со временем сложилась Пусторжевская волость. Вскоре он напал и на Новгород, причем угнал в плен население целого района (погоста). Эти данные позволяют думать, что к середине 60-х годов XI в. полоцкая дань на севере вошла в соприкосновение с новгородско-псковской.

Естественно думать, что в это же время и в последующие десятилетия полоцкая дань распространялась на северо-западе. Возможно, что в этом направлении полоцкие князья с полочанами ходили за данью в очень древние времена. Но борьба с народом, обитавшим к югу от нижней Двины, продолжалась еще в начале XII в.

Среди данников «Руси» «Повесть временных лет» упоминает «Либь» или «Ливь», т. е. ливов, народ, родственный финнам, обитавший на нижнем течении Зап. Двины и близ побережья Балтийского моря. Мы знаем, что автор «Повести временных лет» называет «Русью» в данном случае восточных славян. На среднем течении Зап. Двины господствовали полочане. Киевское и новгородское летописание до нас дошло, но оно ни слова не говорит о походах киевских или новгородских князей на ливов. Приходится сделать вывод, что в начале XII в. с ливов собирали дань полоцкие князья. Такой вывод в полной мере подтверждается показаниями западноевропейских хроник и известиями русской летописи XII в. Генрих Латвийский прямо свидетельствует, что священник Мейнард (в конце XII в.) получил разрешение проповедывать среди ливов «от короля полоцкого Владимира (Woldemaro de Ploceke), которому ливы, еще язычники, платили дань»{500}. Арнольд Любекский также говорил в «Chronica Slavorum» (кн. VII, гл. IX, стр. 10): «король Руссии из Полоцка имел обыкновение время от времени собирать дань с этих ливов»{501}. В конце 20-х годов XIII в. Либь приходила по приглашению псковичей. Но в XII в., сколько нам известно, она выступала только в помощь полоцким князьям{502}.

Понятно, что другое племя, обитавшее к юго-востоку от ливов, ближе к Полоцку, в начале XII в. также числилось в числе данников «Руси». Это — «зимигола», т. е. семигаллы, жившие, по данным хроник и древних географических карт, к югу от Зап. Двины{503}. Конечно, не все семигаллы платили Полоцку дань, а вероятно, те, поселения которых лежали поблизости от Зап. Двины. С другими приходилось вести борьбу. Так, в 1106 г. был предпринят совместный поход полоцких князей («Всеславичей») против зимиголы, победившей и убившей 9 тысяч из их «дружины»{504}.

Так как в том же перечне «Повесть временных лет» упоминает также «корсь», т. е. куронов, живших по балтийскому побережью, главным образом к югу от Рижского залива, можно думать, что полоцкая дань распространялась к юго-западу от устья Двины.

Без сомнения, дань полочанам платила также часть лэтигаллов, населявших территорию к северу от берегов Зап. Двины. В связи с распространением, вероятно, полоцкой дани по течению Зап. Двины, возникли два укрепления — «города», подвластные Полоцку, ставшие (к тому времени, когда о них упоминает источник) стольными. Это — Герцике и Кукенойс. К сожалению, русские летописи о них не упоминают совсем. Сведения о них в хрониках и актах идут не ранее того времени, когда на берега Зап. Двины началось наступление немцев. Кукенойс был расположен недалеко от правого берега Зап. Двины в нижнем ее течении, в 142 км от Даугавпилса (Двинска) и в 358 км от Полоцка. Герцике лежал, повидимому, на месте дер. Царьграда, в б. Двинском округе Витебской губернии, в 42 км от Даугавпилса.

Среди лэтигаллов, непосредственно соседивших с кривичами, полочане должны были начать раньше собирать дань, чем среди семигаллов, ливов и куронов. Однако «Повесть временных лет» почему-то не упоминает «летьголу» в числе народов, платящих дань. Вместе с тем она упоминает «Литву».

Кому платила дань Литва, упомянутая в перечне «Повести временных лет»?

Литовцы, так же как и лэтигаллы, были непосредственными соседями кривичей. «Литва», упоминаемая в летописных известиях XII–XIII вв., обитала к западу от основной полоцкой территории. Из известия 1159 г. можно вывести, что она жила в «лесах» по соседству с минским районом, а по летописному рассказу под 1162 г. она выходит вместе с Володарем на бой из Городца, расположенного на притоке Немана р. Березине (Володарь вышел «из города с Литвою»; Ипат. л.). Как далеко на запад тянулись поселения кривичей, мы точно не знаем. Данные, добытые археологическими работами последнего времени в Вильно и Гродно, могут дать новый материал для решения этой проблемы{505}.

Кому же платила дань «Литва», упомянутая в «Повести временных лет», киевскому князю или полоцкому? Наши источники упоминают о двух походах на Литву двух киевских князей. Но анализ материала заставляет думать, что оба раза киевские князья ходили на Литву совместно с полоцкими. Так, в 1040 г., по «Повести временных лет», пли в 1044 г. (незадолго до смерти Брячислава), по Новгородской 1-й летописи, Ярослав ходил на Литву. Это было, таким образом, уже после соглашения 1021 г. между ними, в годы, когда Брячислав Полоцкий, по словам летописца, воевал совместно с Ярославом. Поход 1040–1044 гг. нужно понимать, следовательно, как совместный поход Ярослава с Брячиславом Полоцким на Литву. Других походов киевских князей на Литву в XI в. источники но знают. В 1131–1132 гг. на Литву ходил сын Мономаха Мстислав Киевский со своими сыновьями («съ сынъми»), с Ольговичами и со Всеволодом Городенским. Киевляне пошли неохотно: сначала не пошли с князем, потом пошли отдельно, за что и поплатились. Предприятие имело место после того, как полоцкие князья были поточены в Константинополь (1129 г.), а в Полоцке Мстислав посадил сына своего Изяслава, который, очевидно, принимал участие в этом походе на Литву{506}.

Известия 1159, 1162, 1180 и 1198 гг. заставляют думать, что во второй половине XII в. Литва если и платила тогда дань, то в Полоцк, а не в Киев{507}. Как было в XI и в начале XII в., сказать трудно. Но, как мы видели по ряду данных, киевские князья ходили на Литву совместно с полоцкими.

Крайними на юго-востоке полоцкими владениями в XI в. было течение р. Друти. Отсюда, как мы говорили, через Лукомль шел древний путь к Зап. Двине. Территория б. Сениенского уезда, по наблюдениям Е. И. Романова, замечательно богата древними земляными насыпями, городищами и курганами различных периодов{508}. На верхней Друти лежал древний полоцкий г. Друцк, выросший на городище IX–X вв., служивший, судя по летописным известиям (1116, 1180 гг. и «Поученпю» Мономаха), как бы воротами в Полоцкую землю{509}. С присоединением к Полоцкой «области» Витебского района часть междуречья Зап. Двины и Днепра отошла к Полоцку (см. ниже); но значительная часть пути «из Варяг в Греки», от Касплинского озера до Орши и Копыси, оказалась в руках Смоленска. Судя по известию 1067 г., Орша принадлежала Смоленску. Естественно, что Полоцк точил зубы на эти места, сулившие значительные доходы{510}.