Иоанна Хмелевская - Бабский мотив [Киллер в сиреневой юбке]

• Название: Бабский мотив [Киллер в сиреневой юбке]
• Автор: Иоанна Хмелевская
• Издательство: Фантом-Пресс
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 2004
• ISBN: 5-86471-321-X, 5-86471-325-2

Почти всю жизнь знаменитая писательница пани Иоанна прожила в тесной квартирке на четвёртом этаже, в старом доме без лифта, с шумными соседями. И вот наконец-то она переехала в уютный особняк. Наслаждаться бы ей там тишиной и комфортом, но как бы не так. Прямо у дома пани Иоанны, на её собственной помойке обнаруживается труп рыжеволосой женщины. Очень быстро выясняется, что убитая — известная журналистка, а в прошлом — прокурор. И репутация у бывший прокурорши при жизни была о-го-о-го! Больше всего покойная Барбара Борковская любила заявиться в какое-нибудь публичное место и закатить там пьяный дебош, ещё она обожала брать взятки и оскорблять приличных граждан. Вот и к пани Иоанне журналистка-прокурорша направлялась с целью учинить безобразный скандал. Писательница наверняка бы возглавила список подозреваемых, если бы не одно маленькое «но». Пока на помойке валялся труп одной Барбары Борковской, в городе объявилась другая Барбара Борковская — живая и здоровая. Донельзя заинтригованная пани Иоанна решает раскрутить странную историю, за которой стоит банальный бабский мотив. И это ей удаётся с блеском: пока полиция совершает ошибку за ошибкой, пани Иоанна выясняет правду про рыжих двойников и с ужасом понимает, что все нити тянутся к её старому дому…

---

Женщина среднего возраста, средней комплекции, в пальто, шапочке и полусапожках. Не очень элегантных, стоптанных, но наверняка удобных.

В руках женщина держала большую дорожную сумку, явно пустую. Когда я подошла, женщина даже не шелохнулась.

Я собиралась вежливо поздороваться, но слова замерли у меня на устах, потому что я заглянула в гостиную.

Это наверняка была гостиная: сквозь настежь распахнутые двери справа виднелся камин, слева — квадратный столик, на мой взгляд отлично годящийся для бриджа. Такая красота пропадала ни за понюшку табаку, потому что за столиком сидели два человека и явно не играли в бридж.

Я окаменела — в точности как статуя средних лет рядом со мной, — во все глаза всматриваясь и вслушиваясь в спектакль, что разыгрывался на моих глазах.

Одна из женщин, сидевшая к нам в профиль, была светлой блондинкой, а вторую, темноволосую, я видела только со спины, а когда она поворачивала голову — виднелся ещё и край щеки.

Перед девушками стояли три бутылки. Я опознала коньяк, виски и чистую как слеза родимую водяру. Кроме того, на столе имелась батарея разнокалиберных рюмок и стопок, в том числе один огромный фужер. Блондинка, совершенно пьяная, размазывала по физиономии слезы, сопли и макияж, а темноволосая, явно более трезвая, была так занята подружкой, что не обращала внимания на окружающий мир.

Склерозом я пока не страдаю, исповедь Барбары Борковской крепко засела в моей памяти, и я поняла, что передо мной вторая жена, знаменитая Уршулька, а рядом с ней — Зеня из бухгалтерии. А кто ещё это мог быть? Ведь самая главная подружка Уршульки лежала в морге, на работе Уршуля общалась только с Зеней, а остальные бабы её не любили.

— Ну что такое, что? — повторяла Зеня. — Ну скажи наконец? В чем дело? Что ей от тебя нужно было?

Уршулька шмыгала носом и продолжала мазюкать физиономию потёками туши, не в силах выговорить ничего членораздельного. Зеня налила ей виски в стопку с коньяком.

— Я Домбровская, Ядвига, — прошептала женщина возле меня, продемонстрировав тем самым, что моё присутствие не ускользнуло от её внимания.

— Хмелевская, Иоанна, — машинально представилась я, тоже шёпотом.

Кто такая Ядвига Домбровская, я догадалась мгновенно: пани Ядзя, которая нянчилась с детями Барбары!

— Да не понимаю я ничего, — настаивала Зеня. — Чего она на самом деле от тебя хотела? Ну говори же!

— Де-е-е… — невнятно провыла Уршулька. — Де-е-енег!

— Денег? За что?! Ведь ты же её больше не просила прикидываться Барбарой! Раньше ты ей платила — это понятно, но сейчас-то за что?

— Что… чтобы переста-а-ала!

— Чтобы она перестала изображать Барбару?

Всхлипнув совсем уж неистово, Уршулька кое-как донесла до рта стопку. В голосе Зени послышались нотки ужаса:

— А если ты ей не заплатишь, она будет и дальше продолжать. А на что ей это? Ведь и так уже никто не верит! В конце концов дойдёт до НЕГО!

— Вот… вот и-и-именно!

— Она хотела ему сказать?!

— Е-е-если я ей не дам де-е-енег…

— Гос-с-поди Иисусе! И ты только поэтому?! Ну и дура! И ведь нашла где — возле дома той самой Хмелевской!

— Она… она… упе-е-ерлась…

Потрясённая Зеня смолкла. Схватив бутылку, плеснула водки в рюмку из-под коньяка и залпом выпила. Потом перевела дух.

— Откуда ты волыну-то раздобыла? На базаре купила, что ли?

Уршулька снова молча закивала.

— Грит, е-если у неё не будет, то и у меня не будет… — отчаянным усилием воли выговорила Уршулька по собственной инициативе. Видимо, под влиянием алкоголя она становилась болтливой.

— То есть если ты ей не заплатишь, то и у тебя мужа не будет, — догадалась Зеня.

Уршулька энергично закивала и попыталась подпереть подбородок ладонями, что у неё не очень получилось — локти разъезжались по столу.

— Со вчерашнего дня так кочегарит, — прошептала пани Ядзя.

Я подумала, что уж повод у Уршульки точно есть, но промолчала, чтобы не спугнуть подружек.

Зеня явно ещё не все разузнала.

— И ты привезла её туда на своей машине, дурища этакая, да? Думала, что заподозрят Барбару?! Да ведь тебя наверняка видели!

— Не-е… никто…

— Да брось ты, так не бывает, чтобы никто никого не видел. А я тебе с самого начала говорила, чтобы ты с ней не связывалась! Я обо всем догадалась, но чтобы ты её укокошила, мне и в голову не пришло! Надо было дать ей денег!

Уршулька разразилась целым потоком слез.

— А она… она грит… грит, ему все-о-о скажу… Для прико-ола… У меня денег уже не было…

Сте… Сте… Стефан стал спрашивать, куда… куда мне сто-о-олько… Она к де-е-етям лезла… Над душой стоя… стояла… как привиде-е-ение…

Теперь уже Зеня закивала.

— Ну вот, теперь, похоже, понимаю. Пиджак ты подкинула ей домой, а ключи?

Даже в профиль было ясно видно, что до Уэшульки уже не все доходит.

— Так ведь у тебя остались её ключи, — повторила испуганная Зеня. — Ты что с ними сделала? Они у тебя до сих пор?

Бессмысленный взгляд Уршули красноречиво свидетельствовал, что так оно и есть.

— Мать честная! А пистоль свой? Выбросила?

Глаза Уршульки ясно выразили, что нет, не выбросила.

— И куда ты его дела?! Вот же балда! Если ты хотела от неё избавиться, надо было по уму все делать. Она свинья, конечно, эта Феля… Где пистолет? Ты его подкинула Барбаре?

На физиономии пьяной Уршульки мелькнул проблеск чего-то вроде хитрой ухмылки. Она уставилась на стопку, вид которой явно придавал ей силы.,

— Я не упсела… того… не успела…

— Не успела? А все-таки хотела? Ну нет, это уж слишком! Не то чтобы глупо, но подло! Пусть бы уж подумали на каких-нибудь бандюков, это ещё туда-сюда… Ну ты и подлюга! А я-то сюда примчалась такая расстроенная, вчера меня про тебя расспрашивали, я ничего не сказала, думала — это не ты…

Решительным жестом, словно пытаясь наверстать упущенное, Зеня плеснула себе коньяка в остатки водки.

— Борковского охомутать — это я ещё понимаю, никто бы от него не отказался, пусть. Даже укокошить эту метёлку Фелю — тоже не грех. А я-то подумала, что это Барбара её пришила, тут удивляться нечему, но чтобы на неё и это сваливать?! Нет, я бы так не смогла! Как ты детям в глаза смотреть будешь, если их мать из-за тебя повесят?! Ты мне скажи, трудно было её застрелить? Ты что, сзади — и так сразу попала? А если бы она выжила?.. И что теперь будет, господи… Нет, в голове не укладывается — все из-за какого-то мужика.

— Я… её… ненави-и-ижу, — провыла Уэшулька.

— Кого?!

— Бар… Барба-ару…

— Барбару? Да ты с ума спрыгнула! Это она тебя должна ненавидеть!

— Во набрались! Антракт в биографии им гарантирован, как в Госстрахе, — вдруг тихо сказал кто-то за нашими спинами.

Гром с ясного неба не напугал бы нас сильнее.

Мы с пани Ядзей подскочили, но я все же осмелилась оглянуться. За нами стояли инспектор Бежан с комиссаром Гурским. Может быть, за их спинами стоял кто-то ещё, но я уже не в силах была присматриваться.

— Пошли отсюда, — предложил Бежан. — Спешить-то больше некуда.

Мы молча двинулись к выходу. Зеня в гостиной продолжала свой монолог, быстро приканчивая остатки коньяка.

— Как вы думаете, где она держит ключи от машины? — спросил Бежан, когда мы вышли.

— В сумочке или в кармане костюма, который она надевала последним, — без запинки ответила я.

— В сумочке, — буркнула пани Ядзя.

— А сумочка где?

— В кухне. На столике у дверей.

— И что, мы просто так тихо-мирно разойдёмся? — возмутилась я, даже не пытаясь скрыть разочарования. — Я стоя беседовать не умею! Может, сядем на лестнице?!

— Нет, зачем же. Никто не мешает спокойно посидеть на кухне, эти две дамы наверняка не примутся готовить обед. А ордер на обыск у нас есть, свидетели тоже, мы действуем по всей строгости закона…

Комиссар Гурский нашёл на кухонном столике дамскую сумочку, покопался в ней и вытащил ключи от машины. Не говоря ни слова, он передал их кому-то из своих коллег, который тут же исчез за дверью. Пани Ядвига, преодолев шок, машинально принялась хлопотать по хозяйству.

— Я за детскими вещами пришла, — объясняла она, заваривая чай. — Потому что уже вчера видно было, что пани Уршуля к жизни не скоро вернётся. А тут осень. Школьный скарб они сразу забрали, но одежда-то осталась, вот я и пришла за ней, ключи-то у меня есть. Сначала я хотела, чтобы дети со мной пошли и сами выбрали, что им хочется взять, а потом я, словно предчувствовала, подумала: зачем им на такое глядеть? — и отправилась без них. Открыла дверь, а тут голоса. Без хозяина-то гости редко случаются, я и не стала закрывать дверь. Дай, думаю, посмотрю, что к чему. Если грабители — лучше сразу удрать. А как увидела, что они пьяные за столом сидят, как услышала, о чем говорят, словно к полу приросла. Так и стояла, пока эта пани не пришла, пани Хмелевская то есть.